Иран — новый козырь в руках России

В субботу, 20 августа, глава Министерства обороны Ирана Хосейн Дехган заявил, что прием российских самолетов на авиабазе в Хамадане осуществляется по просьбе правительства Сирии в рамках взаимного сотрудничества и борьбы с террористами, цитирует РИА «Новости» агентство Tasnim. По словам министра, российские самолеты прилетают в Хамадан для дозаправки и вооружения, и пользоваться аэродромом они могут ровно столько, сколько посчитают нужным. Другие авиабазы предоставлять Иран не планирует, но если будет такая необходимость, то вопрос может быть рассмотрен, заверил Хосейн Дехган.


Напомним, про использование российскими ВКС иранской базы Хамадан в рамках антитеррористической операции в Сирии стало известно на минувшей неделе, когда дальние бомбардировщики Ту-22МЗ нанесли авиаудары по объектам «Исламского государства» * и «Джебхат ан-Нусры» ** с использованием иранского аэродрома.


Пока российские и ближневосточные эксперты оценивали эффективность подобных массированных ударов по подконтрольным исламским боевикам территориям, в Госдепартаменте США решили найти в действиях России нарушения резолюции Совбеза ООН, запрещающей снабжение, продажу и перемещение боевых самолетов в Иран. Согласно указанному документу, для подобных действий необходимо одобрение Совбеза. Сейчас юристы Госдепа «изучают этот вопрос и стараются получить как можно больше деталей».

Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров уверен, что поводов подозревать Россию в нарушении резолюции нет, так как Москва не передает и не поставляет Тегерану боевые самолеты, а лишь использует их в антитеррористической операции. В свою очередь, председатель комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев на своей странице в Facebook написал, что «в данном случае ни своим духом, ни буквой резолюция не может быть релевантной». «Россия свои обязательства перед ООН, в отличие от США, не нарушает никогда», — заверил он.

Между тем, авторы The New York Times акцентировали своё внимание на другом аспекте этого вопроса. Не зацикливаясь на тонкостях международного права и не относящихся к делу резолюциях, они обратили внимание на всё улучшающиеся отношения между Россией и Ираном. Прецедентов такого тесного военного сотрудничества в истории двух стран еще не было (Конституция ИРИ запрещает нахождение на территории страны военных контингентов других государств). По мнению экспертов NYT, всё это говорит о расширении влияния России в регионе, что, собственно, и насторожило Вашингтон.

Но глобальных изменений отношений между двумя странами в последнее время не произошло, при этом претерпела преобразования вся геометрия мировой политики с момента распада СССР, считает профессор социологии и международных отношений Института гуманитарных наук и культурологии Сайед Джавад Мири Мейнах (Тегеран, Иран). «Многие аналитики рассуждают об этом на основании старомодных представлений о политике властей, но они не понимают, что Россия не является больше сверхдержавой, а Иран не является британской колонией», — говорит он.

— Правительство Ирана тесно сотрудничает с Россией, и есть глубокие связи по многим вопросам, начиная с 1998 года. Сейчас американцы утверждают, что совместные действия могут нарушить резолюцию, но лично я не вижу в этом никакого нарушения. Ведь Иран является суверенным государством и имеет право использовать свою землю и пространство так, как он считает нужным. ИГИЛ представляет собой угрозу как для Ирана, так и для всего мира, так что правительство должно использовать все свои силы, способности и возможные коалиции, чтобы предотвратить эту угрозу, — говорит он.

При этом он не отрицает, что внутри политических кругов Ирана существуют некоторые разногласия относительно использования Россией базы Хамадан, однако сколько-нибудь значительных дебатов это не вызывает. Главное, чего боялся и боится Тегеран — это потеря суверенитета, поясняет профессор Мири.

Даже при самом гибком толковании положений резолюции использование иранских воздушного пространства и аэродромов — это дело двухсторонних отношений России и Ирана, которые Совбезом ООН никак не регулируются, напоминает директор программы «Ядерное нераспространение и Россия» Центра политических исследований Андрей Баклицкий. И если бы при рассмотрении действий России на соответствие нормам международного права были найдены какие-то несоответствия, об этом не преминули бы сообщить сразу, уверен он.

«СП»: — Ситуация с якобы нарушением положений резолюции может получить дальнейшее развитие?

— Я думаю, закончится всё тем же, чем закончилась история с иранскими ракетными пусками, когда также пытались найти пункты международных соглашений, которые Тегеран нарушил, а в результате сошлись на том, что нарушен «дух соглашений». И в этой ситуации американцы тоже недовольны сложившимся положением вещей, но это уже их личное дело.

«СП»: — На данном этапе можно ли действительно говорить о том, что между Россией и Ираном сложились беспрецедентно близкие отношения?

— Действительно, это большой прорыв. И действительно, впервые после Второй мировой войны территория Ирана используется войсками третьих стран для проведения военных операций. Даже если мы вспомним шахский период, когда США были союзниками Ирана, в Тегеране довольно настороженно относились к размещению на своей территории чужих военных.

Но опять же, надо понимать, что Россия не размещает свои войска и свои самолеты на авиабазе, а использует её лишь как «аэродром подскока». Главный аспект всё-таки не военный, а политический: это очередная демонстрация того, что Россия обладает дополнительными ресурсами в регионе, и на протяжении всей сирийской кампании Россия постоянно демонстрирует США, что у неё в рукаве есть всё новые и новые козыри. Это демонстрация очередного козыря — теперь Россия может использовать аэродромы Ирана. Это выгодно как для России, так и для Ирана, поскольку ситуация в Сирии остаётся напряженной, и поддержка Асада остаётся важным приоритетом для иранцев. Россия же получает дипломатические бонусы и большие возможности в регионе. Так что совпадение интересов налицо.

«СП»: — Но в иранском парламенте не все согласились с такой постановкой вопроса и некоторые достаточно критично восприняли предоставление России базы Хамадан. Это может в дальнейшем отразиться на продолжении сотрудничества по этому направлению?

— Действительно, это вызвало вопросы среди многих иранских парламентариев. В Иране достаточно часто мнение правительства расходится с позицией парламента. Но обычно всегда достигается консенсус. Конечно, вопрос суверенитета очень важен для иранцев, и парламент считает важным следить, чтобы никаких нарушений не было. Но важную роль играет тот факт, что в данном случае позиция Рухани совпадает с позицией более консервативных сил, поскольку усиление военной кампании в Сирии, поддержка Башара Асада, поддержка шиитских сил в регионе имеют очень большое значение и для консервативных сил, и для патриотической общественности Ирана. Так что здесь интересы сходятся.

*Движение «Исламское государство» решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.

**Группировка «Джебхат ан-Нусра» решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года была признана террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.

Свободная Пресса