Медведь устраивается в Черном море

Китайские «пузыри» воспрещения доступа/блокирования зоны в Южно-Китайское море стали настоящей головной болью для США и их союзников по Азиатско-Тихоокеанскому региону. А севернее Россия создает свой собственный «пузырь» A2/AD против Японии на спорных Курильских островах. Тем временем, на другом конце Евразии в российской Калининградской области тоже возник район воспрещения доступа/блокирования зоны, создающий угрозу позициям НАТО в Восточной Европе.


У России сейчас появились «пузыри» A2/AD в Черном море и в Сирии, бросающие вызов Турции и юго-восточному флангу НАТО.


Эти российские «пузыри» воспрещения доступа/блокирования зоны в Черном море и в Сирии создают серьезные проблемы для Турции по нескольким причинам. Они предвещают конец тому относительному военно-морскому превосходству, которое Анкара создала в Черном, Эгейском и в восточной части Средиземного морей после окончания холодной войны. Турция также вынуждена перенацеливать ресурсы, отказавшись от амбициозного плана по созданию платформ проецирования военной силы и перейдя к разработке стратегий и систем вооружений для противодействия российским силам и средствам A2/AD. В последние месяцы отношения между Россией и Турцией улучшаются, однако их перспективы весьма неопределенны. Если возникнет кризис как в ноябре 2016 года, когда турецкий истребитель F-16 сбил российский Су-24, Анкаре будет очень трудно выстоять в конфронтации с Москвой.

Медведь обустраивает новую берлогу в Черном море и в восточном Средиземноморье

В мае 2014 года российский министр обороны Сергей Шойгу объявил о выделении 2,43 миллиарда долларов на развитие военно-морского флота. Этот план предусматривал развертывание к 2020 году новых зенитно-ракетных комплексов наземного базирования, а также строительство надводных кораблей и подводных лодок в целях укрепления Черноморского флота.

Москва приступила к реализации морской составляющей своей новой черноморской стратегии, а Владимир Путин в марте 2015 года выступил с заявлением о том, что Россия разместила в Крыму береговые ракетные комплексы «Бастион» с противокорабельными ракетами. 12 августа телеканал RT сообщил, что на полуострове также размещены самые современные в российском арсенале зенитно-ракетные комплексы С-400 «Триумф», которые усилили грозные и мощные системы С-300В4 и самоходные зенитные ракетно-пушечные комплексы «Панцирь С-1». В Крыму проводится капитальный ремонт и переоснащение подземных укрытий советской эпохи, восстанавливается радиолокационное оборудование раннего предупреждения, размещается высокотехнологичная техника для ведения радиоэлектронной борьбы, благодаря чему полуостров стал эпицентром практически неприступной зоны воспрещения и блокирования доступа на Черном море.

Средства ПВО наземного базирования, противокорабельные системы, а также РЛС раннего обнаружения, являющиеся неотъемлемой частью стратегии A2/AD, дали небольшому по размерам Черноморскому флоту России впечатляющие по своей дальности оборонительные и наступательные возможности. В сентябре начальник российского Генерального штаба Валерий Герасимов с полным основанием заявил о том, что его страна восстановила свое превосходство на Черном море, которое было утрачено в конце 1990-х и отдано Турции. Стремясь подчеркнуть эффективность действующей стратегии воспрещения действий противника на море, Герасимов сказал: «Черноморский флот должен быть способен — и он показал, что способен — своими средствами поразить десант в ходе выдвижения, начиная с портов погрузки». Далее он отметил: «У Черноморского флота сегодня есть все: средства разведки, которые обнаруживают цели на дальности до 500 километров, и средства поражения».

В тысяче километров южнее, у побережья сирийского портового города Тартуса картина практически такая же. Авианосная ударная группа во главе с «Кузнецовым», несмотря на наличие у нее серьезных средств ПВО и борьбы с надводными кораблями, находится под прикрытием мощных береговых ракетных комплексов «Бастион» с противокорабельными ракетами большой дальности, зенитно-ракетных систем С-300 и С-400, а также крылатых ракет воздушного базирования.

Земля господствует над морем, оборона пересиливает наступление

Русские не без оснований наращивают группировку сил и средств A2/AD наземного базирования для поддержки своего флота. Подобно китайцам, российские военные стратеги извлекли правильные уроки из войны в Персидском заливе, применив у себя принципы воспрещения доступа/блокирования зоны. Эта система не дает силам противника входить в район конфликта, а также действовать и оставаться там.

Характерной чертой такой военно-морской стратегии являются боевые действия с применением ракетного оружия и береговых оборонительных систем, которые обладают всеми преимуществами флота, но при этом не имеют его недостатков. По этой причине они играют заметную роль при ведении боевых действий в прибрежной зоне. В случае начала военных действий в прибрежном районе многочисленные противокорабельные крылатые ракеты и зенитно-ракетные комплексы могут весьма эффективно и экономично усилить огневую мощь флота либо нанести результативный удар по кораблям противника и дать своим морским силам возможность воевать с врагом в более благоприятных условиях.

По мнению известных военных стратегов, таких как Уэйн Хьюз (Wayne Hughes) и Джеймс Холмс (James Holmes), концепция A2/AD должна реализовываться в рамках военно-морской стратегии посредством создания «флота-крепости», усиленного минными заградителями, подводными лодками, поддержкой авиации наземного базирования, противокорабельными крылатыми ракетами, зенитно-ракетными комплексами и средствами РЭБ. В этом случае она превращается в самый малозатратный, эффективный и непреодолимый способ установления контроля над прибрежной зоной и близлежащими морями.

Последние события подтвердили достоинства A2/AD. В октябре 2016 года пользующиеся иранской поддержкой йеменские повстанцы-хуситы нанесли серию ракетных ударов по американским эсминцам типа «Арли Берк». Они продемонстрировали, что ведущие оборону на суше войска могут наносить очень серьезный урон даже устаревшими ракетами. Инцидент в Йемене показал, что атакованные корабли способны покинуть район нападения без единой царапины, однако эффективная оборона может оказаться запредельно дорогостоящей для флотов многих стран. Ставки настолько высоки, что вряд ли кто-то захочет пойти на риск, выбрав путь наименьшего сопротивления.

Теория и практика современной морской войны показывает, что в прибрежных районах флотам намного труднее контролировать обстановку на море, перебрасывать войска и боевую технику, демонстрировать военную мощь и наносить удары по наземным целям. Причина в том, что для решения этих задач необходимо сосредоточить крупные силы и средства, особенно оборонительные противовоздушные системы корабельного базирования. Эта проблема становится еще более насущной для ВМС Турции, у которой есть порты и прибрежные районы в пределах досягаемости новых российских средств воспрещения доступа/блокирования зоны.

Кроме того, российские «пузыри» A2/AD представляют угрозу для турецких торговых путей. Экономическое благополучие Турции очень сильно зависит от внешней торговли, и если российскую зону воспрещения/блокирования в Сирии не сдержать, она в будущем может создать очень серьезную угрозу Турции.

Почему Турции надо изменить свои военно-морские приоритеты

Военно-морская стратегия Турции в части противодействия российской угрозе строится на предположениях и допущениях из той эпохи, когда военно-морские силы этой страны обладали относительным военно-морским превосходством, которое Анкара создала в Черном, Эгейском и в восточной части Средиземного морей. Турецкая военно-морская стратегия в настоящее время направлена на защиту территории страны и на нейтрализацию угроз правам и интересам Турции в периферийных морях. Соответственно, главная задача турецких ВМС заключается в установлении контроля над морским пространством (хотя Анкара ничего не говорит, будет ли этот контроль абсолютным или ограниченным). Задачи второго и третьего порядка состоят в переброске сил и средств, а также в нанесении ударов по суше с моря. Изоляция морского района стоит лишь на четвертом месте.

Такая концепция определяет характер и содержание проектов по модернизации турецких ВМС. В настоящее время Турция задумалась о серьезных закупках в целях создания мощной организационной структуры флота, на что в немалой степени повлияла доктрина «морской силы» американского адмирала Мэхана. Планы Турции направлены на установление господства на море и проецирование силы. Для этого она планирует разработать и построить малозаметные фрегаты класса I (в своей основе это корветы проекта «Ада», но больших размеров), оснащенные 16 противокорабельными ракетами; фрегаты ПВО TF-2000, два десантных вертолетоносца на базе испанского универсального десантного корабля типа «Хуан Карлос I» (каждый стоимостью один миллиардов долларов с возможностью размещения F-35B), а также быстроходные эскадренные транспорты снабжения.

Но Турция должна реалистично оценивать мрачную для нее картину. На Черном море баланс сил явно склонился в пользу России, у которой в составе флота имеются (а также строятся) надводные корабли-невидимки, такие как сторожевые корабли серии «Адмирал Григорович», модифицированные малые ракетные корабли типа «Буян-М» и дизель-электрические подводные лодки проекта «Варшавянка» (шестая и последняя лодка этого типа недавно передана флоту). Кроме того, Москва становится все более непредсказуемой и агрессивной, и близка к созданию двух очень мощных зон A2/AD, которые будут примыкать к Турции с юга и с севера, серьезно ограничивая ее возможности по совершению маневров на море и в воздухе. В этой связи турецкой стороне необходимо переформатировать свою военно-морскую стратегию и создать собственные силы и средства воспрещения доступа/блокирования зоны, чтобы установить свой контроль на море.

В сегодняшних условиях установление контроля над морским пространством это очень дорогостоящая и обременительная задача для ВМС, особенно в узких и полузакрытых морях и прибрежных водах, которыми окружена Турция. Если не будет неожиданных прорывов в военном деле, и не появятся уникальные противоракетные системы (такие как эффективное оружие направленной энергии), то стратегия A2/AD с ее силами наземного базирования и с серьезными возможностями для нанесения ударов со сплошным поражением одержит верх над концепцией корабельной обороны.

Хорошая новость заключается в том, что Турция добилась определенных успехов в создании вооружений, которые можно использовать для установления зоны воспрещения/блокирования доступа. Турецкая военная промышленность уже довольно давно разрабатывает отечественные противокорабельные и крылатые ракеты воздушного базирования. По первому типу ракет с 2009 года ведутся работы в рамках проекта ATMACA («Ястреб»). Цель проекта — создать отечественную противокорабельную ракету с такими же характеристиками и дальностью, как Harpoon Block II, которую планируется убрать с турецких надводных кораблей и подводных лодок.

Что касается крылатых ракет воздушного базирования, то турецкий боеприпас для поражения целей без захода в зону ПВО (модель В-1) имеет дальность более 180 километров и оснащен автоматической тепловизионной инфракрасной головкой самонаведения, способной распознавать цели, что дает ему возможность поражать движущиеся надводные объекты. Эти ракеты уже установили на самолетах турецких ВВС F-4E 2020 Terminator и F-16 Block 40. Кроме того, сейчас создается версия ракеты увеличенной дальности и модель с улучшенными характеристиками малозаметности, которую планируется размещать во внутренних отсеках F-35.

Эти инновации производят хорошее впечатление, однако их недостаточно. Турции надо открыть для себя боевой потенциал крылатых ракет большой дальности и на этой основе разработать реалистичную и экономичную военно-морскую стратегию. Ей следует вложить средства в разработку береговых ракет с дальностью пуска до 300 километров, а также подвижных пусковых установок и систем обнаружения и сопровождения целей. В отличие от зенитных и противоракетных систем, Турция обладает необходимым техническим потенциалом, чтобы быстро создать и запустить в серийное производство высокоточные противокорабельные крылатые ракеты.

С учетом географического положения Турции — а это сужения между Черным и Средиземным морями, протяженная береговая линия вдоль узких и полузакрытых морей — мобильное оружие наземного базирования и приборы обнаружения существенно усилят турецкие ВМС. Не менее важно создать интегрированный противовоздушный щит большой и малой дальности. С такой коллекцией игрушек Турция сможет практически закрыть свои прибрежные воды для проникновения любого противника, а также создавать ему угрозу и вести беспокоящие действия в Эгейском море, в восточном Средиземноморье и в южной половине Черного моря.

A2/AD: последняя надежная защита в нашем хаотичном мире

Каковы бы ни были российские намерения (или последние признаки турецко-российского сближения), у Анкары немало причин для создания и укрепления собственной системы A2/AD.

Во-первых, в наше время быстрых технологических прорывов и неопределенности в стратегической обстановке Турции нужна осторожная и оборонительная военно-стратегическая концепция. Полная неопределенность, которую создает новая администрация США в отношении перспектив НАТО, и изменения в обстановке на турецкой границе требуют скорейшего создания «пузыря» воспрещения доступа/блокирования зоны. Такой пузырь позволит Турции лишить действующие в ущерб ее национальным интересам страны возможности проникновения в ее прибрежные воды и воздушное пространство.

Надежная система A2/AD также даст Турции возможность ответить на критику Трампа, звучавшую во время предвыборной кампании, когда он заявлял, что союзники по НАТО должны вносить свой вклад в общую копилку, увеличивая военные бюджеты, а не пользоваться задарма гарантиями безопасности со стороны США. Поэтому Турция при помощи своих союзников по НАТО должна стремиться к созданию собственного щита A2/AD, укрепляя таким способом свою оборону и оборону Запада.

Безусловно, нельзя игнорировать ослабление отношений Турции с ее партнерами по НАТО после неудавшейся попытки государственного переворота в июле 2016 года. Вполне обоснованной является и западная критика в адрес Турции по поводу ослабления демократии в стране, и турецкая критика в адрес США и Европы за то, что они не помогают Анкаре решать ее проблемы безопасности, исходящие из Ирака и Сирии. Но эти озабоченности следует рассматривать в сопоставлении с более важными стратегическими интересами Запада и Турции в Средиземноморье, на Кавказе и на Ближнем Востоке. Иными словами, политические руководители в Анкаре, Вашингтоне, Брюсселе и других западных столицах должны спросить себя, позволительно ли им «лишиться» друг друга в период, когда обстановка в мире становится все более хаотичной и опасной.

А если отношения Анкары с Западом серьезно ухудшатся, система A2/AD приобретет еще большее значение. Например, если возобновятся споры между Турцией и Грецией в Эгейском море и на Кипре, то ВМС Греции вполне могут получить поддержку со стороны ВМС европейских стран-членов ЕС. В этом случае пользы от турецких систем вооружений, предназначенных для «проецирования силы», будет очень мало. С другой стороны, наземная оборонительная система A2/AD даст Турции остро необходимый инструмент сдерживания и обеспечит защиту ее морских путей, чего не могут сделать дорогостоящие и весьма уязвимые системы «проецирования силы».

Этот значит, что надо отказаться от престижных, но сомнительных с точки зрения стратегии проектов (особенно от десантных вертолетоносцев общей стоимостью два миллиарда долларов) и вложить средства в систему A2/AD. В нынешнюю эпоху, когда даже самые могущественные авианосцы с ядерной силовой установкой и их боевые группы все чаще считаются устаревшими для решения задач проецирования силы, ситуация в прибрежных водах и в приморских районах может стремительно меняться. Турции следует пересмотреть свои военно-морские приоритеты и прежде всего сосредоточиться на создании эффективных зон воспрещения/блокирования доступа в соседних с ней морях вместо разработки дорогостоящих наступательных систем сомнительной эффективности. Как говорил китайский стратег Сунь-цзы, «умелый воин сначала делает себя непобедимым, а потом дожидается момента, когда его враг будет уязвим».