Противоракетные игры

Недавние успешные испытания национальной ПРО США, впервые включавшие перехват имитатора МБР (межконтинентальной баллистической ракеты) и развертывание передовых компонентов в Европе и Северо-Восточной Азии, привлекли к ней повышенное внимание. «Лента.ру» подготовила краткий обзор текущего состояния американской противоракетной обороны.
Философия перехвата


Средствами борьбы с баллистическими ракетами американцы озаботились еще тогда, когда впервые столкнулись с ними: после применения Германией первых баллистических ракет V-2. Впрочем, работы военного времени и первых послевоенных лет привели к неутешительному, но совершенно справедливому выводу: на тогдашнем уровне развития технологий перехват баллистической ракеты был невозможен.


Но идея продолжала витать в воздухе, и непрерывные изыскания продолжались. Важная особенность американской национальной ПРО состоит в том, что деятельность в этой области практически непрерывно продолжается более 70 лет. Следующий серьезный «подход к снаряду» состоялся с программами Sentinel и Safeguard. По первой, действовавшей в конце 60-х годов, планировалось прикрыть всю территорию США от ограниченной ракетной атаки семью сотнями ракет-перехватчиков с ядерными боевыми частями. Получалось астрономически дорого, неэффективно (от массированного удара СССР не было защиты даже в теории) и не одобрялось населением тех городов, рядом с которыми строили объекты ПРО.

После подписания в 1972 году с СССР договора, ограничивающего национальные системы противоракетной обороны двумя позиционными районами на страну (в дальнейшем сократили до одного), детищем которого является наша ПРО Москвы, на основе Sentinel стартовал Safeguard. В отличие от СССР, в США предпочли прикрыть один из районов с шахтами МБР. Safeguard заступил на дежурство в апреле 1975 года и был деактивирован… в феврале следующего, 1976-го. Конгресс посчитал программу пустой тратой денег.

Конечно, в первую очередь в связи с историей ПРО вспоминается созданная в 1983 году «Стратегическая оборонная инициатива» — СОИ, знаменитые «Звездные войны» Рональда Рейгана. Обсуждение того, сколько в них было политического блефа, а сколько реальных планов, достойно отдельного исследования. По крайней мере, военно-политическое руководство СССР в реальность СОИ, похоже, верило, так что свою задачу она выполнила.
ПРО нового времени

После холодной войны СОИ сходит с передовиц, однако на самом деле она так и не была закрыта. В 1993 году агентство СОИ переименовали в Организацию противоракетной обороны (Ballistic Missile Defense Organization), а в 2002 году — в Агентство противоракетной обороны (Missile Defense Agency, MDA). Последнее действует до сих пор, занимается разработкой и внедрением средств ПРО всех родов войск США.

В том же 2002 году США выходят из Договора об ограничении ПРО. Принципиальное решение было принято еще в 1999 году при президенте Билле Клинтоне вместе с законом о национальной ПРО, но практическую реализацию планов переложили на следующую администрацию.

Современная ПРО США до сих пор строится по заложенным 15 лет назад планам, хотя они и были значительно скорректированы в сторону упрощения и удешевления после прихода Барака Обамы.

Первоочередной задачей ПРО является своевременное обнаружение баллистических ракет и обеспечение целеуказания для ракет-перехватчиков. Для этого в США используется широкий спектр средств: частью это разработанные еще в годы холодной войны как средства предупреждения о ракетно-ядерном ударе (СПРЯУ), частью — новые разработки.

Первыми взлетающие ракеты обнаруживают по инфракрасному излучению двигателя из космоса. В США за космический эшелон СПРЯУ отвечают спутники семейств DSP и SBIRS. Первые запускались с 1970 по 2007 год, до сих пор работоспособны пять (три в работе и два в резерве). С 2006-го их заменяют спутники семейства SBIRS, на данный момент работают шесть. Кроме обнаружения ракетных пусков, SBIRS выполняют разведывательные задачи.

DSP и SBIRS способны эффективно обнаруживать пуски, в том числе и ракет малой дальности, но не являются эффективным средством высокоточного целеуказания. Эту задачу должны решать новые спутники семейства STSS. В 2009 году было запущено два прототипа, которые использовались при испытательных перехватах, однако от развертывания полноценной группировки из примерно 30 спутников отказались по финансовым причинам.

Высокоточное целеуказание в данный момент возлагается на наземные РЛС, многие из них выведены на ракетоопасные направления за пределами США. Крупные стационарные радары были построены еще в 1960-1980 годах как часть СПРЯУ. Четыре из них прошли модернизацию (на Алеутских островах, в Калифорнии, Гренландии и Великобритании), еще два должны вступить в строй в этом году (на Аляске и в Массачусетсе). Кроме того, ПРО США может использовать информацию с иностранных РЛС американского производства — например, тайваньской, норвежской или планируемой к постройке в Катаре.

Как передовые средства обнаружения активно используются морские РЛС — установленный на нефтяную платформу мощнейший SBX и множество AN/SPY-1, установленных на американских эсминцах и крейсерах. После модернизации ПО последних они способны быть полноценным средством целеуказания ракет-перехватчиков, причем не только корабельных.

Станция AN/SPY-1 также установлена на наземном комплексе ПРО в Румынии и планируется к установке на строящемся в Польше. Кроме стационарных сухопутных объектов, активно практикуется передовое базирование мобильных РЛС, в первую очередь стоит отметить РЛС AN/TPY-2, развернутые в Турции, Израиле, Южной Корее и Японии.

Армия США придает большое значение обеспечения ПРО ТВД — сказывается болезненный опыт «Бури в пустыне», когда обстрелы иракских «Скадов» не привели к большим жертвам в основном благодаря удаче. Защиту военных баз, войск в районах сосредоточения и тыловых районов стран-союзников от обстрелов ракетами малой и средней дальности должны обеспечивать комплексы ПРО THAAD и зенитные ракетные комплексы семейства Patriot.
Табель о рангах

MIM-104 Patriot — «младший» по рангу компонент американской ПРО и единственный принимавший участие в боевых действиях. Он предназначен для перехвата ракет малой дальности на конечном участке траектории. После того как в 1991 году оригинальная версия показала недостаточную эффективность против даже примитивных ракет 1960-х годов, была создана специальная противоракетная модификация PAC-3, ориентированная не на поражение цели осколками при подрыве боевой части, а на прямое попадание, так называемый кинетический перехват, или hit-to-kill. Обладает значительно меньшими габаритами, благодаря чему на одной пусковой установке помещается сразу 16 ракет вместо четырех «больших». Расплатой за малые габариты служит небольшая дальность перехвата — 15-20 километров. Судя по всему, PAC-3 может надежно прикрыть только место своей дислокации, что вынуждает продолжать использование «больших» ракет предыдущих модификаций — в частности, для поражения самолетов. Впрочем, в последних версиях (PAC-2 GEM/GEM-T) и они могут использоваться для поражения баллистических целей. В данный момент «Пэтриоты» с ракетами обоих типов активно применяются саудовской коалицией в войне в Йемене, однако их эффективность достоверно не установлена.

Комплекс региональной ПРО THAAD берет свое начало в программах конца холодной войны, но огромный толчок их разработке дали «Буря в пустыне» и опасения, что в будущем США придется сталкиваться в локальных войнах со «странами-изгоями» с угрозой от баллистических ракет. Задача THAAD — защита не конкретной военной базы или группировки войск, а района, сопоставимого с ТВД локальной войны: рубеж перехвата заявлен до 200 километров. Комплекс должен уничтожать ракеты малой и средней дальности на больших высотах, в том числе еще до входа в атмосферу. В состав комплекса входят шесть пусковых установок с восемью ракетами каждая (как и ракеты PAC-3, ориентированные на кинетический перехват) и радар AN/TPY-2, который может использоваться как в составе комплекса, так и как узел глобальной ПРО, в качестве которых они развернуты по всему миру.

Первая батарея THAAD достигла боеготовности в 2008 году. Шесть батарей комплекса, поставленные Армии США, развернуты, кроме континентальной территории страны, еще на острове Гуам в Тихом океане (в 2013 году) и в Республике Корея (в этом году). Кроме того, комплексы закуплены ОАЭ и поставлены на дежурство в прошлом году. На очереди, вероятно, Саудовская Аравия и Оман.

Комплекс продолжает проходить испытания. В последние годы все пробные перехваты удачны, но THAAD еще не испытывался по полной, перехваты «сложной баллистической цели средней дальности с отделяемой боеголовкой» или «ракеты промежуточной (более 3000 километров дальности)», то есть потенциальной северокорейской ракеты, направленной на Гуам, перенесены на конец 2017 года.

Следующей по рангу за THAAD системой ПРО является Aegis. Исторически это в первую очередь не ракетный комплекс, а морская боевая информационно-управляющая система. Создававшаяся с 1960-х годов, она сейчас управляет как оборонительным, так и наступательным вооружением эсминцев и крейсеров американского флота. Основной задачей системы «Иджис» всегда была защита авианосных ударных групп от массированной атаки советскими высокоскоростными и/или маловысотными противокорабельными ракетами. Это задавало высочайшую планку требований к скорости реакции, количеству сопровождаемых целей и мощности корабельных РЛС — неудивительно, что отработанную систему с такими характеристиками, да еще на мобильной платформе, решили использовать в ПРО.

Возможность полноценного поражения баллистических целей в составе глобальной ПРО внедряется на корабли вместе с обновлением программного и аппаратного обеспечения. Сейчас модернизацию прошло 28 эсминцев типа «Арли Берк» и пять крейсеров типа «Тикондерога». Кроме них, аналогичными возможностями обладают японские эсминцы типов «Конго» и «Атаго».

Основным средством ПРО являются ракеты SM-3, которые в современных модификациях Block IA/B способны перехватывать баллистические ракеты малой и средней дальности. В феврале 2017 года первый успешный испытательный перехват выполнила ракета модификации Block IIA, которая потенциально способна поражать МБР; начало развертывания этих ракет планируется в конце 2018 года.

В рамках «адаптивного подхода» к построению ЕвроПРО при администрации Обамы в Европе начато постоянное базирование четырех эсминцев с противоракетами. Кроме того, в Румынии построен и введен в эксплуатацию, а в Польше строится наземный аналог корабельного комплекса — Aegis Ashore, управляемая ВМС США более дешевая в эксплуатации альтернатива постоянному базированию кораблей.

Самым крупным и важным компонентом Национальной ПРО США является «Наземная система перехвата на среднем участке траектории» — GMD. В ее состав входит ракета GBI с ударным перехватчиком EKV, недавно впервые испытанные против имитатора пусть примитивной, но межконтинентальной ракеты. Твердотопливная трехступенчатая GBI создана на основе коммерческой ракеты-носителя Pegasus. Перехватчик EKV представляет собой маневренную боевую часть с собственными оптиколокационными средствами обнаружения и целеуказания на конечном этапе, боевой блок атакующей ракеты поражается столкновением.

Именно с EKV были связаны значительные сложности в разработке, продолжающиеся до сих пор. Ракеты начали постановку на боевое дежурство в 2004 году, однако до сих пор только половина испытательных перехватов были успешными, причем только в последнем испытании отрабатывался перехват МБР (с дальностью всего около 5800 километров — значительно меньшей, чем у подавляющего большинства развернутых российских или китайских ракет этого класса). EKV первой версии CE-I не продемонстрировали достаточной надежности, а более новые CE-II, похоже, обладают неустранимыми дефектами в конструкции, вызвавшими приостановку испытаний и срочную «работу над ошибками». Результат этого — CE-II Block 1 — с честью выдержал первое испытание, но замена старых, потенциально бракованных EKV на новый маневрирующий блок RKV планируется только в следующем десятилетии.

В составе GMD сегодня развернуто 36 GBI (32 на Аляске и 4 в Калифорнии), до конца этого года планируется доведение до 44 (соответственно 40 и 4). Ведется активное обсуждение начала строительства третьего позиционного района GMD на северо-востоке США.