Почему "кризис 2011" это не "кризис 2008"

Эта параллель соблазняет всех банкиров и инвесторов Уолл-стрит: 2011 это повторение 2008, история финансового кризиса развивается по бесконечной спирали.


Как процедил сквозь зубы менеджер одного крупного фонда в прошедший выходной, готовясь к понедельнику: "Ощущение дежавю просто тошнотворное".


Те, кто думает, что 2011 год это "2008 - сиквел", сейчас переживают свой "момент Lehman". Просто поменяйте историческое понижение рейтинга США агентством Standard & Poor's в пятницу на коллапс инвестиционного банка в сентябре 2008 и вуаля: вы получаете копию события, которое позволило случиться тому, о чем не могли даже подумать, и распугало инвесторов по всему миру.

Последнее утверждение абсолютно верно. Инвесторы выглядели вполне испуганно в понедельник. Азиатские и европейские рынки резко снизились, а Dow обвалился на 643,76 пкт. или более 5%.

Однако одна только рыночная турбулентность это недостаточное доказательство того, что история повторяется.
Ситуация на этот раз отличается, и те банкиры, инвесторы и главы корпораций, которые смотрят на сегодняшние проблемы через призму 2008 года могут неверно оценивать риски, с которыми сталкивается глобальная экономика.
Финансовый кризис трехлетней давности и сегодняшние события имеют три фундаментальных отличия.
Начнем с наиболее очевидного: истоки обоих кризисов абсолютно различны.

Первый начался снизу: среди чрезмерно оптимистичных покупателей на рынке жилья, распространился на рынок ценных бумаг Уолл-стрит (при этом рейтинговый компании не слишком помогли) и в итоге перекинулся на всю мировую экономику. Рецессию тогда вызвал обвал финансового сектора.

Сегодняшний кризис, напротив, распространялся сверху вниз. Правительства стран по всему миру не смогли стимулировать рост своих экономик и привести в порядок госфинансы, что постепенно привело к потере доверия со стороны бизнеса и финансового сообщества.

Это, в свою очередь, вызвало резкое сокращение расходов и инвестиций в частном секторе, замкнув порочный круг, приводящий к высокому уровню безработицы и низкому росту. В данном случае рынки и банки являются жертвами, а не преступниками.

Второе различие, возможно, является самым важным: финансовые компании и домохозяйства имели преимущество дешевых кредитов в 2007-08 годах.

Когда произошел разрыв пузыря, отказ от использования заемных средств вызвал массивный рецессионный шок.
В данный момент проблема противоположна. Экономические сложности заставляют компании и домохозяйства накапливать наличность и избегать долгов, что в итоге приводит к анемичному росту потребления и инвестиций.
Дисфункция финансового рынка является следствием этих двух причин. Учитывая генезис финансового кризиса 2008 года, у него было простое, хоть и болезненное решение: властям пришлось обеспечить ликвидность посредством снижения ставок, оказания помощи банкам и вливания наличности в экономику.

Один из представителей ФРС когда-то назвал эту политику "шок и трепет". Другой сказал так: "Мы поддержим все, что можно".

Данная политика обошлась не дешево, поскольку правительствам по всему миру пришлось закачать в систему наличность в размере $1 трлн. Также это было несправедливо по отношению к налогоплательщикам, которым приходится расплачиваться за чужие грехи. Однако все-таки глобальной депрессии удалось избежать.

Однако сегодняшние проблемы подобным образом не решишь. Они вызваны вовсе ни недостатком ликвидности (например, американские компании буквально сидят на мешках наличности) или слишком активным использованием заемных средств. Объем долга на балансе компаний и домохозяйств уже не является чрезмерно большим.

Настоящей проблемой в данный момент является хронический недостаток доверия участников финансового рынка друг к другу, а также веры в то, что власти смогут добиться восстановления экономики.

Если вам нужны доказательства, просто обратите внимание на проблемы "закупорки" финансовой системы - от рынка РЕПО до межбанковского кредитования - или спросите S&P, либо покупателей итальянских и испанских облигаций, насколько они уверены в том, что политики смогут разрешить этот кризис.

Специфическая природа данного кризиса говорит о том, что использование инструментов, при помощи которых разрешался предыдущий кризис, не поможет.
Примите во внимание, насколько активно Уолл-стрит сейчас требует интервенции монетарных властей - например, в виде очередного вливания ликвидности (или "QE3") ФРС, либо ЕЦБ.

Итак, 2008.
Даже если Центробанки и захотят закачивать дополнительную наличность в экономику, уже итак наводненную ей, это не слишком поможет. Сегодня крупные компании активно кивают на банки, размещающие средства на безопасных, но пассивных счетах.

Что касается нервных инвесторов, еще нескольких миллиардов, напечатанных Дядей Сэмом или его кузеном из Франкфурта, вряд ли будет достаточно, чтобы убедить их вернуться на рынок.

В 2011 году финансовый мир не может просто пойти к политикам с протянутой рукой в надежде на подачку. Чтобы выбраться с создавшегося положения, рынкам придется полагаться на собственные силы, либо ждать, пока власти не примут радикальных мер, которые стимулируют экономический рост.

Разрешение кризиса силами одних лишь рынков не так уж невозможно. На определенном этапе цены фондового рынка станут настолько низкими, что они вновь разбудят "стадный инстинкт" инвесторов и компаний.
Как писал Уоррен Баффет в обращении к акционерам: "Мы обычно делаем наши лучшие покупки, когда предчуствия какого-либо макро события достигают пика".

Единственной альтернативой является надежда на то, что власти США и Европы представят реформы финансового сектора и сектора занятости, которые позволят восстановить спрос и рост инвестиций. Но на это потребуется много времени.
Как это часто бывает, прошлое выглядит намного проще, чем настоящее. Однако реальность состоит в том, что, в отличие от 2008, правительственные деньги никак не помогут разрешить сегодняшнюю сложную ситуацию.