Турция–ЕС: Северный Кипр борозды не испортит?

«Если мирные переговоры там (на Кипре. – «НГ») ничего не решат, а ЕС предоставит переходящий пост председателя Южному Кипру, между Турцией и ЕС начнется настоящий кризис... Потому что мы заморозим наши отношения с ЕС», – заявил на днях вице-премьер Турции Бешир Аталай.
Надо сказать, что столь резкое заявление турецкого высокопоставленного чиновника, без всякого сомнения, означает, что Турция может заморозить реализацию уже существующих и весьма перспективных для обеих сторон проектов. Например, непонятно, что будет с Nabucco, который в очередной раз может стать жертвой большой политики.


А все из-за маленького острова в Восточном Средиземноморье, который можно проехать на автомобиле вдоль и поперек всего за пару часов!

Не вдаваясь в сложную и противоречивую историю кипрского конфликта и резюмируя итоги многолетних переговоров между представителями греческой и турецкой общин острова, можно прийти к заключению о том, что турки-киприоты настроены на воссоединение. Это было подтверждено на референдуме, проведенном на острове семь лет назад на основе плана, разработанного прежним генсеком ООН Кофи Аннаном. Турки-киприоты согласились на план, который, с их точки зрения, был довольно противоречивым.
Однако греки-киприоты этот план отвергли. Ведь Турции разрешалось сохранить небольшую часть нынешнего 30-тысячного военного контингента в северной части острова, а кроме того, десяткам тысяч турков, приехавшим на остров после 1974 года, разрешалось на нем остаться.
Никосия, озабоченная обеспечением проблем безопасности, по сути, проигнорировала желание турков стать частью единого государства, хотя турки, согласно плану Аннана, соглашались с основными положениями Кипрской конституции. По ней Кипр является суверенной республикой, возглавляемой президентом греком и вице-президентом турком. Они избираются на пятилетний срок раздельно: президент – греческой общиной острова, вице-президент – турецкой. Греки настаивают, чтобы план был доработан с учетом исключения из него тех положений, с которыми они не согласны. Между тем турки с этим не согласны и считают, что, отказываясь от своего нынешнего, независимого от греческой части острова статуса и от планов создания полноценного независимого государства, они должны по крайней мере иметь надежду на то, что их права на полноправное участие в жизни Республики Кипр будут одинаково соблюдены.
Вообще, если вы спросите турка-киприота о том, хочет ли он жить в едином Кипре, даже если его президентом всегда будет грек, он почти во всех случаях ответит утвердительно. И это – не удивительно. Ведь всякий турок-киприот, родившийся до 1974 года на Кипре, может получить кипрский паспорт, дающий ему возможность беспрепятственно жить и работать в любой стране Евросоюза и пользоваться другими привилегиями гражданина единой Европы. Этим не может похвастаться анатолийский турок, прибывший с материка и обосновавшийся на острове после 1974 года, чьи права в южной части острова не признаются.
В то же время число анатолийских турок постоянно растет. Сегодня, по разным оценкам, в турецкой части острова проживают до полумиллиона человек. Тогда как на юге – свыше 600 тысяч. То есть если динамика прироста населения, а еще больше – миграции сохранится на обозримую перспективу, численность турок-киприотов сравняется с численностью греков-киприотов, а в будущем и превзойдет!
Анатолийские турки, политически больше связанные с Турецкой Республикой, зачастую считаются «пятой колонной Эрдогана». Именно они более жестко настроены по отношению как к южанам, так и к своим собратьям, добивающимся воссоединения с югом. Такая ситуация, в свою очередь, приводит к росту напряжения в обществе и выражается по-разному.

Так в июле текущего года в турецкой части Никосии (в турецком произношении – Левкоше) прошли митинги протеста против политики Турции в отношении населения Северного Кипра. Митинги спровоцировал визит на остров турецкого премьера Эрдогана. Примечательно, что Эрдоган, слывущий сегодня героем Ближнего Востока, популярность которого сравнима с популярностью поп-идола, среди части жителей Северного Кипра, существующего исключительно благодаря поддержке Турции, вызывает стойкое неприятие. Парадокс, который легко объясняется! Ведь сами турки-киприоты ощущают себя частью единого Кипра и хотят, чтобы так думали и в остальном мире.
Впрочем, их желание постоянно наталкивается на непреодолимые противоречия, которые хорошо используют внешние игроки. И речь идет не только об Анкаре и Афинах. Речь идет, например, о Лондоне, выступающем гарантом безопасности Республики Кипр и имеющем здесь две военные базы, которые по иронии судьбы называются суверенными военными базами (!). А также о Париже и Берлине, которые нередко используют кипрский вопрос как аргумент в пользу непринятия Турции в Европейский союз, который для Анкары все больше превращается в Священную Римскую империю современного образца.
В то же время Европа связывает с Турцией не только надежды на конкретный проект Nabucco, но и надежды на перспективы строительства эффективной системы безопасности, надежды на участие Анкары в реализации своих внешнеполитических планов в регионе Ближнего и Среднего Востока. Анкара это хорошо понимает и рассчитывает на большую сговорчивость своих европейских партнеров.

Ведь не секрет, что кипрская проблема – это не просто застарелый конфликт, но, образно выражаясь, еще и троянский конь как европейской, так и турецкой политики. Обе стороны могут вертеть им в зависимости от реально складывающейся политической конъюнктуры. Но когда на кону проблемы более глобальные, чем локальный конфликт, а интересы более далеко идущие и имеющие весьма очевидный вектор развития, то невольно вспоминается поговорка о том, что старый конь борозды не испортит!