Поручик Н.Н. Нечаев

Историческая память не всегда благосклонна к истинным героям. Многие из них   бывают преданы забвению, и только память отдельных людей позволяет сохранить их подвиги. Так случилось с Николаем Николаевичем Нечаевым, поручиком 106-го Уфимского полка (27-я пехотная дивизия 1-й русской армии), о котором удалось найти сведения в единственном источнике – мемуарах сослуживца капитана А.А. Успенского. Конечно, этого очень мало, но то, что удалось почерпнуть, достойно всеобщего внимания и восхищения.

Первая мировая война началась великим патриотическим подъемом. Многие современники отмечали, что русский народ как никогда был един в стремлении стать на защиту Российской Империи. Среди них оказался и пулеметчик поручик Нечаев, который уже как год покинул службу. Причиной тому стал несчастный случай: из-за взрыва ракеты он лишился глаза. Снова попасть в строй было сложно, однако особое ходатайство командира 106-го Уфимского полка полковника К.П. Отрыганьева решило дело. Трудно сказать, почему он отважился его – инвалида – поставить во главу пулеметного взвода, но думаю, поручик Нечаев смог оправдать оказанное доверие.

Уже 17 августа этот полк вместе со всей остальной 1-й русской армией перешел границу Восточной Пруссии. Поручик Нечаев во главе своего пулеметного взвода принял участие в Шталлупененом бою (17 августа) и победоносном Гумбинненском сражении (20 августа). В последствие многие отмечали умелую стрельбу русских солдат, их умение вести огонь. В дальнейшем поручику пришлось пережить относительно спокойное наступление в сторону р. Деймы и сентябрьский отход за р. Неман.

Однако дошедшие до нас героические события связаны с событиями осенних позиционных боев в Восточной Пруссии, когда в октябре – ноябре 1914 года русские войска пытались второй раз развить здесь наступление. 30 октября 27-й пехотной дивизии был отдан приказ ближайшей ночью организовать наступление на д. Капсодзе. Чтобы атака стала неожиданной для противника, полки были пущены без артиллерийской подготовки. Наступление проходило ночью, русским войскам предстояло пересечь речку с болотистыми берегами и ворваться во вражеские окопы. Вроде бы простой и легкий план, основанный на факторе неожиданности. Однако он был сорван превосходной вражеской разведкой. Немцы сумели подготовиться и, как только русские солдаты приблизились, открыли ураганный огонь. Цепи залегли. Продвигаться вперед было невозможно, все планы провалились. Вскоре пришел приказ возвращаться. Казалось бы – хороший момент для противника «сесть на плечи» отступающих и ворваться в их окопы. Но этого им не удалось. Поручик Нечаев сумел занять один из домов на горке вблизи расположения германцев и оттуда открыл почти что фланговый огонь. Целый день он оборонялся и только с темной вернулся в расположение части.

Не менее славной – и трагичной – страницей в карьере этого офицера стали зимние бои в Восточной Пруссии в 1915 году. В провинции тогда располагались части 10-й русской армии (в состав которой вошли соединения бывшей 1-й армии), противник решил двумя мощными ударами смять фланги и окружить центр. Находящийся здесь 20-й корпус (куда вошла 27-я пехотная дивизия) попал в тяжелое положение. В ужасных походных условиях ему приходилось с боями отступать, каждый раз рискуя пропустить себе в тыл превосходящие силы противника.

13 февраля 27-я пехотная дивизия оказалась в районе дд. Нассавен и Грюнвальде.  Пытаясь выяснить расположение находящегося на правом фланге 1-го батальона, начальник колонны генерал Беймельбург направил поручика Нечаева и подпоручика Курдюмова туда, где предположительно должно было находиться это подразделение. Однако офицеры доехать до него не сумели, ибо наткнулись на разъезды вражеской кавалерии. Вскоре пришли сведения, что части 27-й дивизии обходятся с северо-востока превосходящими силами противника, поэтому было принято решение вступить в бой.

В районе д. Грюнвальде занял оборону 106-й Уфимский полк. Немцы стреляли из легких гаубиц, русские же не имели здесь артиллерии вообще. Однако меткий огонь вели наши пулеметы, которые долго мешали врагу прорваться. Через несколько жарких часов в морозный февральский день противнику все же удалось обойти оба наших фланга, и только тогда командир полка принял решение отступать. А делать это приходилось под прикрытием по-прежнему эффективного огня пулеметов и роты солдат. Героем этой обороны и стал поручик Нечаев. Даже будучи раненым в живот, он продолжал руководить боем, причем не позволил команде вынести себя, чтобы не прекращать обороны. Его взвод сражался до последнего, когда не были убиты все наводчики, а все патроны не оказались растрачены. Только тогда Нечаев разрешил отступать, при этом слабеющей рукой крестил солдат. Это были его последние минуты. Геройская смерть не была напрасной: уфимцы в этот день смогли выйти из грозившего им окружения. Видимо, именно об этом подвиге писал начальник штаба дивизии полковник В. фон Дрейер: «Рота эта держалась до 7 вечера, расстреляв все патроны, доблестно выполнив приказ: «Не отходить ни под каким видом на шоссе, дабы дать ген. Беймельбургу возможность им воспользоваться для движения» (РГВИА Ф. 2003. Оп. 2. Д. 149 Л. 9 об)