Реакция замещения. Китай становится новым «большим братом» для государств Центральной Азии

УГРОЗЫ И РИСКИ ИНТЕРЕСАМ КНР В ЭНЕРГЕТИКЕ 

Так, на интересы Китая в области энергетики влияет сложная обстановка в Судане, который разделился на Северный и Южный по результатам референдума 2011 г. В настоящее время между двумя частями бывшего Судана идут вооруженные столкновения из-за разногласий относительно линии совместной границы и неспособности договориться о цене перекачки южносуданской нефти по трубопроводам Севера.

КНР является покупателем 50-60% суданской нефти. Судан обеспечивал около 7-9% потребностей Пекина в этом виде сырья. Более 10 лет назад Китай приступил к реализации ряда программ, направленных на обеспечение долгосрочных поставок суданской нефти, инвестировав в страну несколько десятков миллиардов долларов. Капиталовложения в Судан являются самым большим инвестиционным проектом Китайской национальной нефтегазовой корпорации (КННК). Ей принадлежит 50% нефтеперерабатывающего завода около города Хартум, 41% акций консорциума Petrodar и 40% консорциума Grеater Nile Petroleum Operating Company. При помощи КННК был построен единственный нефтепровод Судана – Greater Nile Oil Pipeline и новый экспортный танкерный терминал в городе Порт-Судан на Красном море.

Значительные экономические потери понес Китай и в результате войны в Ливии. Американский экономист Пол Крэйг Робертс, представляющий радикально настроенные круги республиканцев, в своем интервью англоязычному иранскому телеканалу Press TV прямо заявил: «Мы хотим свергнуть Каддафи в Ливии и Асада в Сирии, потому что хотим выгнать Китай и Россию из Средиземноморья… Это попытка США отказать Китаю в ресурсах так же, как Вашингтон и Лондон отказали в ресурсах японцам в 30-е годы». До войны в Ливии 2011 г. 11% добываемой здесь нефти уходило в Китай, который реализовывал 50 проектов на общую сумму в $18,8 млрд. В Ливии работало 75 крупных китайских компаний и до 30 тыс. китайских рабочих. По мнению украинского политолога Александра Дудчака, убытки КНР в результате событий в Ливии – это «очередные потери Китая вследствие войны, организованной США».

Сегодняшние реалии ставят под сомнение стабильность поставок нефти из Ближнего Востока в КНР. В плане импорта природных ресурсов Китай делает ставку на иранскую нефть, которая составляет около 12% от всего нефтяного импорта КНР. В случае возникновения конфликтной ситуации в Иране, спровоцированной внутренним политическим противостоянием или внешним давлением со стороны США и Израиля, китайская экономика может серьезно пострадать от нехватки в поставках углеводородов.

Основной поставщик нефти в Китай – Саудовская Аравия, имеющая тесные связи с США, по политическим мотивам может ограничить поставки энергоносителей в КНР. Ангола, после распада СССР переориентировавшая свою внешнюю политику на Соединенные Штаты, а также Кувейт, Оман и Индонезия под американским давлением могут найти предлог, чтобы отказаться от поставок нефти в Китай. В этих условиях Россия, Судан и Венесуэла не смогут в короткие сроки компенсировать необходимые Китаю объемы энергоресурсов.

Борьба КНР и США за доступ к энергоресурсам вкупе со смещением геополитических приоритетов США в Азиатско-Тихоокеанский регион, о чем официально объявила госсекретарь США Хилари Клинтон, приведет к усилению конкуренции и противостояния этих государств. Вышеуказанные обстоятельства позволяют предположить, что китайское руководство будет вынуждено искать альтернативные пути импорта природных ресурсов, что приведет к высокой динамике развития экономических отношений с Центральной Азией.

Китай расценивает этот регион как стратегическую сырьевую зону, а также транзитную территорию к нефтеносным районам Каспийского моря и, в перспективе, Персидского залива. Китайские ТНК заинтересованы в увеличении своего влияния в данном регионе, что проявляется в готовности финансировать совместные проекты. Очевидно, что в перспективе КНР будет только наращивать взаимодействие с республиками региона с целью наращивания импорта нефти и газа с параллельной реализацией инфраструктурных и транспортных проектов в данной области.


В настоящее время КНР в своей политике в Центральной Азии основную ставку делает на взаимодействие в области экономики. Пекину не удалось реализовать свое предложение создать на пространстве ШОС зону свободной торговли, поэтому сейчас упор делается на выстраивании со странами ЦА отношений на двусторонней основе, с акцентированием внимания на сотрудничестве в области энергетики, транспорта и логистики, а также торговле и обеспечении региональной безопасности.

Взаимодействие с центральноазиатскими государствами Китай выстраивает дифференцированно, активно используя в национальных интересах тот потенциал, которым обладает каждое из государств региона. Основное внимание КНР сейчас приковано к нефтегазовым отраслям Казахстана и Туркменистана, а также атомной отрасли Казахстана. Китайское же присутствие в отраслях ТЭК остальных стран ЦА связано не столько с энергетическими потребностями КНР, сколько с задачей продвижения иных (экономических и политических) интересов в данных государствах и в регионе. В сфере транспорта основное внимание Пекин уделяет Казахстану и Узбекистану, в области гидроресурсов на первый план выдвигаются Таджикистан и Киргизия.



Существенно ускоряются темпы развития торговли КНР со странами Центральной Азии. Если в 1992 г. внешнеторговый оборот был равен $527 млн., то в 2000 г. он составил $1 млрд., а к 2009 г. достиг $25,9 млрд. При этом наблюдается недостаток диверсификации структуры экспорта из Центральной Азии в Китай: поставки Казахстана на 25% состоят из нефти, на 25% – из цветных металлов, еще на 25% – из железа и стали. Металлы составляют третью часть киргизского экспорта в Китай, химические продукты и цветные металлы – 20 и 25% соответственно. Что же касается импорта из КНР в Центральную Азию, то 92% от общего объема составляет готовая продукция.

Китай проявляет большую активность в создании транспортно-логистической инфраструктуры в регионе. Одним из наиболее масштабных проектов в этой области является строительство узбекско-киргизско-китайской железнодорожной магистрали (Андижан–Карасу–Торугарт–Кашгар). Другое направление – строительство современных автомагистралей, выходящих к западным границам Китая. В СУАР Пекин планирует построить 12 скоростных автомобильных дорог, которые свяжут Западный Китай со странами Центральной Азии.

Синьцзян сейчас – это локомотив программы освоения западных районов Китая. Нынешняя программа правительства Китая по развитию СУАР является самой масштабной в истории страны. На ее финансирование в период текущей двенадцатой пятилетки (2011-2015 гг.) ЦК КПК выделил более 2 трлн. юаней (около $300 млрд.), что в три с лишним раза больше, чем за прошедшие 30 лет. По уровню социально-экономического развития СУАР занимает ведущие позиции среди западных районов страны, а по отдельным видам производства может конкурировать с другими провинциями КНР. На фоне центральноазиатских стран Синьцзян представляет собой регион с развитой экономикой: промышленные товары составляют 67% его экспорта, темпы роста ВВП в среднем – 8,5% в год.

В перспективе, благодаря реализации стратегии возрождения Великого Шелкового пути и развития северо-западных районов Китая, Синьцзян превратится в крупный транспортный и энергетический узел, экономически развитый внешнеориентированный регион, что приведет к укреплению сотрудничества КНР с государствами Центральной Азии и усилению китайского влияния в регионе.

Интерес Китая к развитию транспортной инфраструктуры в ЦА вполне объясним. Во-первых, этого требуют проекты в нефтегазовой отрасли, связанные со странами региона. Во-вторых, наличие соответствующей инфраструктуры позволяет расширить транзит китайских товаров в государства Ближнего и Среднего Востока, а также в Европу. Наконец, это – вопрос национальной без-опасности: в случае необходимости можно обеспечить быструю переброску войск в регионы, в которых может возникнуть ситуация, потенциально угрожающая безопасности Китая.

Еще одно направление, на котором сегодня отмечается повышенная активность Китая, – это формирование зон свободной торговли (ЗСТ) в приграничных с КНР регионах Центральной Азии. Актуальность ускорения создания ЗСТ китайская сторона обосновывает усилением протекционизма в мировом производстве в настоящее время. На сегодняшний день достигнуты договоренности по созданию ЗСТ в районах контрольно-пропускных пунктов «Иркештам» и «Торугарт» в Киргизии, а также в районе КПП «Карасу–Кульма» в Таджикистане.

В декабре 2011 г. на границе Китая с Казахстаном открылся Международный центр приграничного сотрудничества «Хоргос». Вице-премьер Госсовета КНР Чжан Дэцзян назвал его «первым трансграничным международным центром по сотрудничеству в регионе Евразии». Центр предназначен для проведения региональных и международных торговых переговоров, демонстрации и сбыта товаров, предоставления логистических, финансовых услуг и т.п. По китайским оценкам, КНР может использовать Центр «Хоргос» как платформу для расширения своих позиций на центральноазиатском рынке, и далее – на рынках Западной Азии и Европы.


В средне- и долгосрочной перспективе влияние и присутствие КНР в центральноазиатском регионе будет только усиливаться. При этом Китай, как показывает опыт его взаимодействия со странами ЦА в последние десятилетия, на первый план будет ставить собственные интересы, что в определенный момент может вступить в противоречие с интересами России в регионе.



Китай сегодня – основной участник масштабных транспортно-логистических и инфраструктурных проектов в регионе, к тому же – основной кредитор экономик государств Центральной Азии. КНР постепенно вытесняет Россию с позиций приоритетного торгового партнера государств ЦА. Это происходит не только в силу того, что КНР приобретает товары и сырье, традиционно вывозившиеся в РФ, но и в силу усиления конкуренции с российскими предприятиями за рынки сбыта. Иллюстрацией могут служить поставки из Китая в Туркменистан большого количества железнодорожной техники, которая ранее закупалась Ашхабадом в России. Заметно сокращается разрыв в масштабах торгово-экономического присутствия России и Китая в ЦА. Конкретным отражением данной тенденции является динамика товарооборота: если в 2000 г. товарооборот между РФ и ЦА в 6 раз превышал объем торговли КНР с регионом, то уже в 2006 г. – всего лишь в полтора раза.

Реализация китайской концепции превращения КНР в глобальную торговую державу наряду с производственными и инвестиционными возможностями страны приводит к снижению значимости России как торгово-экономического партнера для стран Центральной Азии. В свою очередь, экономическое закрепление Китая в регионе уменьшает влияние и значимость России как политического партнера и партнера в области обеспечения региональной безопасности.

В целом к числу направлений, по которым интересы России и Китая в Центральной Азии в ближайшей перспективе могут вступить в наибольшее противоречие, можно отнести:

– нефтегазовый сектор, в частности, доступ к энергоресурсам региона и направления их транспортировки, освоение ресурсов шельфа Каспийского моря, прокладка новых нефте- и газопроводов;

– контроль над стратегическими отраслями промышленности (энергетика, урановое производство, добыча золота);

– материально-техническое обеспечение вооруженных сил государств Центральной Азии за счет российских или китайских поставок;

– оказание политического влияния на лидеров государств Центральной Азии, а также формирование ориентированных на Россию или Китай социальных групп;

– оказание влияния в области культуры и образования – сегодня влияние русской культуры на постсоветском пространстве сокращается, ему на смену идет западная, а в последнее время и китайская, массовая культура.

На данный момент, как представляется, основной задачей России является сохранение и, по возможности, усиление ее позиций в Центральной Азии и СНГ без конфронтации с Китаем, Евросоюзом и США. В случае же возникновения в регионе форс-мажорных обстоятельств Москве следует быть готовой к использованию всех имеющихся в ее арсенале средств, чтобы не допустить усиления в Центральной Азии позиций как КНР, так и других крупных стран, одновременно избегая ущемления в чем-либо интересов центральноазиаских государств.


Те изменения, которые происходят сейчас в мировой экономике, и растущее понимание необходимости совместных действий по модернизации и инновационному развитию, а также совершенствование механизмов Таможенного союза и Евразийского союза России, Белоруссии и Казахстана требуют формирования более компактной повестки дня первоочередных действий с выходом на конкретные проекты и результаты.

Китай придает большое значение построению в Центральной Азии такой системы безопасности, которая гарантировала бы стабильность и развитие транспортно-транзитной функции региона. Главные приоритеты России и стран Центральной Азии, включая взаимодействие в рамках интеграционных структур, в том числе Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), как представляется, могут быть сфокусированы на формировании в регионе устойчивой экономической площадки для стратегического взаимодействия с Китаем. Это позволит создать более благоприятные условия для многостороннего, многопланового и взаимовыгодного сотрудничества с Китаем в регионе, а также заложить основу для реализации масштабных экономических проектов: транспортно-коммуникационных и промышленно-инновационных. К тому же это будет способствовать превращению ШОС в полноценный экономический и политический блок, станет залогом стабильного и долгосрочного развития Центральной Азии и значительных территорий России и Китая.

С точки зрения укрепления взаимодействия России со странами региона перспективным является развитие гуманитарного сотрудничества. Речь здесь должна идти не только о завоевании симпатий со стороны проживающих в ЦА этнических русских, но и о привлечении на свою сторону нового поколения элит. Сделать это возможно путем активной пропаганды в регионе русской культуры, а также поощрения обучения этнических русских и представителей других национальностей в вузах РФ на равных с россиянами основаниях.