Америка хотела помочь "иранской весне". Но помогла покончить с ней

Иранские власти заявили о прекращении смуты в стране. Однако остался вопрос — что это было. В отличие от событий 2009 года, демонстрации по городам страны прошли не в поддержку одной группы элиты против другой, а против всей элиты исламской республики в целом.


…Известно, что основные спонсоры "арабской весны" видели финальным ее аккордом смену режима в Тегеране. Иран в его нынешнем формате является основной занозой для США, Израиля, Королевства Саудовская Аравия (КСА) и ряда других суннитских монархий. Эта заноза в 2017 году проникла еще больше в тело Ближнего Востока. Побеждая в Сирии, Йемене, Ираке и Ливане, иранцы усилили свое присутствие в регионе настолько, что некоторые эксперты уже заговорили о неизбежном иранском доминировании, а КСА и Израиль даже озаботились созданием формальной антииранской оси.


И тут как нельзя вовремя вспыхнули в последних числах декабря 2017 года внутренние беспорядки. Причем — что опасно — беспорядки "системные".

Любопытно, что к организации смуты ни США, ни Саудовская Аравия, ни Израиль не причастны. Разве что косвенно — через введенные ранее санкции. В 2009 году "прогресивные" иранцы вышли на улицы из-за сфальсифицированных, по их мнению, итогов президентских выборов (по итогам которых "кандидат от базара" Махмуд Ахмадинежад обошел кандидата-реформатора Мир-Хосейна Мусави). Вышел протестовать в основном средний класс в Тегеране. Сейчас же основной причиной волнений стало резко осложнившееся экономическое положение беднейших слоев населения, а протесты прокатились в полусотне городов.

Фактически произошел "идеальный шторм" — сочетание целого ряда факторов.

Последние годы жизнь в Иране была не сахар. Президент Хасан Роухани (который находится у власти последние четыре с лишним года) не смог добиться полного снятия международных санкций. По данным исследования, проведенного Би-би-си, за последние 10 лет доходы иранцев сократились на 15%, а потребление хлеба, молока и мяса в стране уменьшилось на 30-50%. В МВФ считают, что безработица в Иране в обозримом будущем сохранится на уровне 12%, а среди молодежи она уже составляет, по разным данным, от 25 до 30%. Данные, разумеется, "от заинтересованных сторон", но общие тенденции отражают.

Собственно, триггером протестов стало еще большее обострение и без того сложной социально-экономической ситуации в конце 2017 года. Так, в стране резко выросли цены на товары и услуги. Здесь и двукратное увеличение налога на выезд из страны (первая поездка за рубеж теперь обойдется иранцу в 44 доллара). И рост цен на бензин (более чем на 60%), повлекший за собой рост цен на продукты питания, в том числе на яйца (в полтора-два раза). Также с этим совпал крах целой массы местных МММ — финансовых пирамид, оставивших без денег миллионы людей. И на фоне всего этого власти приняли бюджет, в котором предусмотрено сокращение социальных выплат и увеличение расходов на военные нужды.

Неудивительно, что начавшиеся в Мешхеде выступления против роста цен на яйца "зажгли" целый ряд городов в центре и на западе страны. Очень быстро между отдельными группами протестующих было налажено информационное взаимодействие — люди использовали Telegram, у которого в стране накануне протестов было почти 40 миллионов пользователей, а также другие соцсети (число людей, живущих вне Тегерана и обладающих смартфонами, увеличилось с 2009 года в десятки раз).

Как это обычно бывает с протестами, начавшиеся с экономики лозунги быстро перешли в политическое поле. Население требовало прекратить тратить деньги на палестинцев и "Хезболлу". "Не в Газе, не в Ливане, я живу в Иране!" — декламировали протестующие. Кроме того, люди требовали отставки министров правительства Хасана Роухани и даже скандировали "муллы, освободите нашу страну!", то есть ставили под вопрос дальнейшее существование исламской республики и лидерство нынешнего рахбара — духовного владыки — Али Хаменеи.

Интересной особенностью протеста стал его стихийный характер: у демонстрантов не имелось ни лидера, ни основного лозунга.

Именно поэтому власти не могут обезглавить протест. Да, Корпус стражей исламской революции объявил о завершении смуты, и командующий КСИР Мохаммад Али Джаафари заявил, что "число протестующих было малым и не превысило во всем Иране 15 тысяч человек". Однако основания для протестной активности в виде сложного социально-экономического положения сохраняются.

И в этой ситуации важно то, какая сила может оседлать этот протест и использовать его в своих интересах. Собственно, кандидата три — иранские ультраконсерваторы (мечтающие свергнуть или ослабить президента Хасана Роухани), которым благоволит реальный лидер Ирана — рахбар Али Хаменеи; сам Хасан Роухани, желающий дискредитировать консерваторов; и внешние силы в лице США и их союзников, стремящихся наслать чуму на оба иранских дома.

По мнению некоторых исследователей, протесты и были инициированы консерваторами. Мешхед (где все начиналось) — родной город Эбрахима Раиси, который проиграл последние выборы Хасану Роухани и имеет все основания злиться на действующего президента. Читающие пятничную молитву муллы — его друзья, которые объяснили людям, что в "яичной беде" виноват президент.

Да, консерваторы, возможно, недооценили накал протестных настроений и не рассчитали размах выступлений (которые стали проходить не только под лозунгом "долой Роухани!", но и "долой Хаменеи!"), однако и тут они смогли обратить ситуацию в свою пользу. Али Хаменеи и его сторонники стали заявлять о том, что за демонстрантами стоят внешние силы, стремящиеся ослабить или уничтожить исламскую республику, — то есть американцы, израильтяне и саудовцы. "В результате нашего анализа выявлено, что около 27% новых хэштегов, направленных против Ирана, разработаны саудовским правительством", — заявил секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Шамхани. То есть, в рамках этой логики, бороться с протестом нужно закручиванием гаек и свертыванием либеральных реформ, которые проводит Хасан Роухани.

Но у президента свой взгляд на ситуацию. Да, протест был направлен против него, однако Хасан Роухани изначально занял очень осторожную и взвешенную позицию. Как сказал депутат иранского парламента Али Мотахари, стране "недостает культуры протеста". Поэтому стремящийся к созданию в Иране гражданского общества Хасан Роухани призвал коллег во власти легитимизировать протест, обратив его в конструктивное русло.

Он отметил, что государство не будет попустительски относиться к тем, кто разрушает собственность или нарушает общественный порядок, однако в то же время заявил, что "согласно конституции и правам граждан, люди имеют право критиковать и даже протестовать". Все, что от них просил президент, — это "критиковать и протестовать таким образом, чтобы по итогам этих действий произошло улучшение положения в стране, а также качества жизни людей". "Протесты дают возможность взглянуть на существующие проблемы, — подчеркнул Хасан Роухани. — Мы должны прислушиваться к голосу критики — и превратить его в возможности. Мы должны увидеть, в чем состоит проблема и каково ее решение".

Собственно, сам Роухани уже готов прислушаться к конструктивной критике. В частности, усилить борьбу с безработицей, от которой появляются "почти все проблемы в обществе: наркотики, семейные конфликты". Для борьбы с ней в Иране нужно создавать до миллиона рабочих мест ежегодно, но сделать это невозможно без структурных экономических реформ, против коих выступают прочно осевшие на финансовых потоках представители КСИР и части духовенства.

Нынешние протесты могут стать серьезным аргументом в руках Роухани в продавливании этих реформ.

Что же касается американцев, то они, конечно, попытались использовать протесты, раскол в обществе и элитах для ослабления Ирана. Однако, как это обычно бывает в ближневосточной политике США в последние годы, только наломали дров.

В Вашингтоне рассматривают нынешний режим Тегерана как абсолютное зло. Иранские власти — это "жестокий, наплевательски относящийся к правам человека, спонсирующий террористов, создающий и распространяющий ракеты, стремящийся к обладанию ядерным оружием и дестабилизирующий весь Ближний Восток клерикальный режим", — пишут бывший посол США в Израиле Дэн Шапиро и специалист по Ирану в Центре по защите демократии Марк Дубовиц. Исходя из этой логики, Белый дом стал изначально активно выступать в поддержку демонстрантов.

"Настоящим народным восстанием, возглавляемым храбрыми иранскими гражданами", назвала события в Иране пресс-секретарь президента США Сара Сандерс. Глава государства промолчать тоже не смог. "Великий иранский народ угнетался многие годы. Они голодны и жаждут свободы. Богатство Ирана расхищается, как и гражданские свободы. Настало время перемен!" — твитнул Дональд Трамп. "Мы не повторим позорную ошибку прошлого, когда другие (имеется в виду администрация Обамы во время протестов 2009 года. — Прим. ред.) стояли в стороне и игнорировали героическое сопротивление иранского народа, боровшегося против жестокого режима", — заявил вице-президент США Майк Пенс.

Проблема такого подхода в том, что Вашингтон сейчас — слишком токсичный союзник. Любая прямая поддержка протеста в других странах (Иране, России, Турции) лишь дискредитирует этот протест. Тем более если это делает Трамп, который, по словам Роухани, является "врагом иранской нации с головы до пят". Как правильно подмечал критикуемый Майком Пенсом Барак Обама в памятном 2009 году, не стоит позволять иранцам делать США элементом этого протеста.

Тем более что у США есть ряд других способов поддержать демонстрантов. Например, усилить накал пропаганды через вещающие на фарси СМИ, принять в конгрессе различные акты, осуждающие Иран за применение насилия к протестующим (и, возможно, вводящие новые санкции — но против элит в рамках того же "закона Магнитского", а не против населения), вбросить инфу о нарушениях и злоупотреблениях этих элит. Чем, по всей видимости, США и будут заниматься в обозримом будущем.


РИА Новости