Что стоит за данными о «катастрофических потерях» ВСУ

Украинский волонтер, действовавший в 72-й отдельной механизированной бригаде, сообщил о «катастрофических потерях» в этом подразделении на Светлодарской дуге. Это сообщение, однако, свидетельствует не столько о больших потерях на украинской стороне, сколько о чудовищной обстановке в некоторых крупных подразделениях и бригадах ВСУ.


Некий волонтер Юрий Мысягин в одной из социальных сетей обрушился с критикой на командира 72-й омбр Украины Руслана Татуся, в результате действий которого, по его словам, бригада несет тяжелые потери на относительно спокойном (в последнее время) участке фронта – Светлодарской дуге – и постепенно разваливается.


Волонтёр против полковника

«Волонтер» на Украине – это что-то среднее между бандеровским «комиссаром» и добровольцем, сопровождающим воинские подразделения из гуманитарных соображений. Часть из них завязана на распределение «спонсорской помощи» в армии, часть реализует свои собственные идейные установки и психологические комплексы. Военного опыта и знаний они, как правило, не имеют, но полны свидомости и патологического энтузиазма. Переполняющая их идейность часто приводит к попыткам навязать свою волю и видение ситуации военным.

72-я омбр все это время находилась в месте своей постоянной дислокации в Белой Церкви под Киевом. Это едва ли не самое «потерянное» подразделение ВСУ, понесшее в 2014–2015 годах чудовищные потери. По итогам боев в Южном котле, под Изварино и в Зеленополье бригада потеряла до 60% личного состава (в Зеленополье – до 200 человек убитыми в течение нескольких минут – они попали под удар РЗСО) и почти 80% техники.

В период действия Минских соглашений численность бригады была восстановлена, а два ее батальона прошли подготовку у американских и английских инструкторов в Яворове. После короткого пребывания под Авдеевкой 72-ю снова вывели в тыл на новое переформирование, что само по себе показательно, и вот теперь она прибыла на позиции на Светлодарской дуге по «ротации». На практике эта «ротация» означает перестройку фронта под мнение нового командующего.

Волонтер утверждает, что за 40 дней (без последней недели, по которой данных нет) бригада потеряла двух человек убитыми и 23 ранеными. Он называет эти цифры «катастрофическими», хотя никакой катастрофы в этом нет. В реальности это приемлемые потери, поскольку в отдельные временные отрезки даже на спокойных участках фронта ВСУ могли терять убитыми до трех человек в день. Но волонтер полагает, что новый командующий бригадой полковник Руслан Татусь «не является ни лидером, ни авторитетом» и фактически потерял контроль над бригадой.

По словам Мысягина, из бригады увольняются офицеры. Правда, он не очень хорошо владеет военной терминологией (по крайней мере, на русском языке) и утверждает, что за последнее время ушло «4 высших офицера». Но «высшие офицеры» – это генералитет. Видимо, он имел в виду старших офицеров, то есть от майора, подполковника и полковника.

«Своими неумелыми действиями на посту командира бригады и полным отсутствием хоть какой-то коммуникабельности он порой приводит в ступор боевых офицеров на местах. Зато комбриг обладает отличным знанием совдеповских замашек, когда на первое место выходит не боевая подготовка и условия проживания военнослужащих в зоне ООС, а умение побелить-покрасить и сделать быт не для удобства, а для показухи вышестоящему начальству», – утверждает волонтер. Особую критику у него вызывает тот факт, что полковник Татусь регулярно звонит на передовую, требуя не открывать огонь. Это обвинения скорее политические, смахивающие на публичный донос, что стоит подчеркнуть особо.

Наконец, волонтер Мысягин утверждает, что полковник Татусь «натянул» цифру комплектации бригады до 65% от списочного состава, а в реальности ее состав заметно меньше. В результате всего этого новый командующий фронтом якобы устроил полковнику Татусю разнос.

Все это можно посчитать частным случаем местечковой борьбы за власть в одной отдельно взятой бригаде между кадровым военным и свидомыми комиссарами. И все же этот конфликт, как и положение в 72-й омбр, очень показательны для всех ВСУ.

Как сгубить бригаду

По данным газеты ВЗГЛЯД, состояние дел в 72-й омбр до ее возвращения на фронт было кризисным. Еще на полигоне в Белой Церкви начались массовые увольнения офицеров с боевым опытом.

Полковник Руслан Татусь перешел на должность комбрига с позиции начальника штаба 128-й Закарпатской горнопехотной бригады (Мукачево), где имел спорную репутацию. С одной стороны, он действительно служака, но уже не советского периода (в украинскую армию пришел в 1994 году), склонный к солдафонству и к бессмысленно-показушным действиям типа бесконечной покраски заборов. С другой, он сторонник жесткой дисциплины, что крайне необходимо таким подразделениям, как 72-я омбр, личный состав которой уже дважды целиком обновлялся, а жизнь в ней теперь представляется в виде фронтовой вольницы.


Помимо прочего, в родной закарпатской горнопехотной бригаде полковника Татуся подозревали в стукачестве. Он женат на племяннице командира корпуса, его считали интриганом и «засланцем», который пытался сместить с должности комбрига популярного у закарпатцев полковника Христенко, но в итоге он получил назначение еще более «крутое» – на 72-ю бригаду.

Наконец, полковник Татусь, как любой армейский карьерист, склонен выслуживаться перед гражданским начальством и очень зависим от «спонсорской помощи», что волонтер ставит ему в вину дополнительно.

Вся эта «Санта-Барбара» как нельзя лучше характеризует состояние в большинстве пехотных бригад ВСУ. Особенно в так называемых знаменитых, то есть активно участвовавших в боевых действиях 2014–2016 годов. Их реальная численность даже после всех мобилизаций и включения в их состав батальонов из других бригад часто не превышает 50% от штатной. «Нарисованные» Татусем 65% (если верить волонтеру, которого все же нельзя рассматривать как серьезный источник информации) – это хороший результат. Нехватка техники давно стала хронической, и никто уже чересчур громко на эту тему не возмущается.

Психологическая атмосфера в некоторых частях ужасная. В той же самой 72-й после вывода ее в Белую Церковь из-под Авдеевки многие солдаты и офицеры находились на грани физического истощения от недоедания и в постоянной депрессии. Массовые увольнения в этот период объясняют также и «мирным синдромом» – люди не выдерживали разницы между фронтовым бытом и тыловым, где все не так радужно. Офицерам предоставляли отпуска, а они из них просто не возвращались.

Татусь принял 72-ю бригаду «на стадии переформирования», то есть практически без списочного состава и в состоянии разложения. Такой эффект был достигнут в результате скромных по сравнению с некоторыми другими участками фронта боев в промзоне Авдеевки, где 72-й даже кое-где сопутствовал успех. Они смогли отбить опорный пункт «Алмаз» и на 200 метров потеснить ВСН, но потеряли при этом столько народу, что дальнейшее пребывание бригады на этом участке фронта уже было нерациональным.

Все эти потери и психологическое разложение командование компенсирует «героизацией» и раздачей громких названий. Так, ОП «Алмаз» был переименован в честь погибшего там лейтенанта из 72-й бригады, а она сама зачем-то получила грозное название «Черные запорожцы», которые в быту тут же превратились в «черных аватаров».

В Белой Церкви «аватары» запили, а полковника Татуся, сперва пытавшегося наводить порядок уговорами, посчитали слабаком.

С учетом эффекта, который оказывает на украинские пехотные части двух-трехмесячное пребывание на сложных участках фронта, по ним даже стрелять не надо. Обычно психологическая усталость накапливается от потерь по вертикали «снизу вверх». Сперва сдают нервы у младших командиров, а по мере того, как аккумулируются общие данные о потерях, уже у старших и штабных. Временной период до того, как штабы впадают в пьянку, – как раз примерно 2–3 месяца.

Первый состав 72-й бригады, кстати, был «рекордсменом» ВСУ по интернированию. Представители именно этой бригады в 2014 году сотнями переходили на территорию РФ. Позднее на Украине их амнистировали, поскольку они не просили убежища в России, то есть формально не нарушали присягу, но они просто говорить уже не могли и выглядели как разбитая армия зомби, а то обязательно попросили бы. Сейчас, конечно, уже 2018-й, а не 2014-й, но психологическая атмосфера лучше не стала, несмотря на все пропагандистские усилия.

И пока что не видно механизмов, с помощью которых новый командующий фронтом мог бы или хотя бы пытался исправить ситуацию. Группировка на юго-востоке – огромная масса людей и техники – не подготовлена как единое целое и психологически очень слаба. А среди украинских старших офицеров нет никого, кто мог бы управлять такой махиной. На батальонном уровне тактическая выучка появилась, но крупные операции в такой обстановке просто нереальны. И конфликт внутри 72-й бригады – это только первый такой случай, выплывший наружу.