Летающая броня: почему новый вертолёт для ВДВ назвали боевой машиной

Вооруженные силы России продолжают развивать концепцию «летающей бронемашины»

Новый вертолёт для российских десантников военные и конструкторы рассматривают не столько как летательный аппарат, сколько как летающую «боевую машину десанта».
«В рамках рабочей группы с ВДВ сформированы технические требования на «вертолетную боевую машину десанта». Эта машина на восемь десантников, практически БМД, только в воздухе, со всеми возможностями взлета и посадки, в том числе в высокогорных условиях», — заявил на форуме «Армия-2018» исполнительный директор Московского вертолетного завода имени Миля Сергей Романенко.

По его словам, опытно-конструкторские работы по машине будут начаты в 2019 году с тем, чтобы к 2026 году передать военным первые образцы в опытную эксплуатацию.


Возвращение в СССР

Как бы ни шокирующе выглядела на первый взгляд постановка задачи — создание летающей бронетехники, — она имеет право на существование. Более того, такая концепция всерьез рассматривалась в СССР.

Началось всё с Ми-24, который по исходной концепции должен был доставлять десантников на поле боя и нести ударное вооружение для их поддержки. Однако в итоге вертолет, хотя и именуется до сих транспортно-боевым, стали использовать только как машину огневой поддержки.

В США сходные взгляды на вертолетную технику, широко распространившуюся еще во времена вьетнамской войны, привели к созданию UH-60 Blackhawk, который, несмотря на комплекс ударного вооружения, не имеет бронирования и не может использоваться как штурмовик.

В СССР сложилась двойная схема применения десантников. «Стратегический» десант, выбрасываемый с парашютами вместе с техникой с транспортных самолетов, относился к ВДВ и входил в центральное подчинение. Но параллельно были созданы десантно-штурмовые части, подчиненные военным округам.

Они предназначались для «вертикального охвата»: тактических вертолетных десантов сравнительно неглубоко от линии соприкосновения войск с целью дезорганизации ближнего тыла противника. Под них в том числе в 1980-е годы строилась и новая тактика «оперативных маневренных групп» (отдельных армейских корпусов), в наступательных операциях которых подвижные механизированные бригады с расчлененными боевыми порядками сочетались с десантно-штурмовыми полками.

И уже в 1980-х военные и конструкторы СССР пошли дальше: летающая БМП (БМД) для таких частей должна быть одновременно и средством огневой поддержки десанта, и защищенным транспортом.

«Бэха» с винтом

В 1983 году было выдано задание на Ми-24 нового поколения — «вертолетную БМП» (ВБМП) с учетом решений, полученных при проектировании вертолета-штурмовика Ми-28. Получилась 12-тонная машина классической компоновки с несущим и рулевым винтами, с мощным пушечно-пулеметным вооружением и узлами подвески для противотанковых и неуправляемых ракет. На борту размещались экипаж (два человека) и восемь десантников либо восемь носилок с ранеными.

Но вертолет военные забраковали. В результате в 1985 году началось проектирование следующей машины — Ми-42 с гораздо большим коэффициентом новизны. Чего стоила одна только струйная система путевого управления типа NOTAR (без хвостового рулевого винта): в хвостовой балке вертолета (необычно толстой из-за этого на вид) была установлена мощная вентиляторная система, выбрасывавшая воздух из системы сопел с дефлекторами и тем самым компенсирующая вращающий момент несущего винта.

Это же решение помогло достичь и другого требования технического задания: выброс воздуха создавал дополнительный импульс, что позволяло по расчетам достичь скорости 380–400 км/ч (у Ми-40 — не более 300–320 км/ч). Заодно отсутствие хвостового руля повысило безопасность десанта при действиях возле машины с работающим двигателем — а с учетом тактики применения этой техники десантники постоянно проводили много времени у вертолета.

Именно избыточная инновационность эту машину и сгубила — наряду с противоречивыми требованиями военных. Те пытались создать забронированный воздушный транспорт с вооружением, пилотажно-прицельным комплексом и тактическими свойствами Ми-28, да еще и чтобы она питалась стандартной общевойсковой соляркой, а управляться с ней могли и призывные сержанты второго года службы. В конце концов пришлось отказаться от NOTAR и сделать более консервативный фенестрон (рулевой винт в кольцевом канале киля).

К 1992 году и этот проект похоронили с резолюцией «создать вертолет в строгом соответствии с техническим заданием заказчика при имеющемся в нашей стране техническом уровне развития технологии и приборостроения не удастся». После чего довольно долго пытались реанимировать Ми-40 на новых технологиях — в частности, с оснащением надвтулочной РЛС и новой авионикой.

Однако идея вертолетной БМП на платформе Ми-28 не умирала все эти годы, регулярно появляясь в публикациях, касающихся перспективного облика десантно-штурмовых частей.

Владимир Шаманов, командовавший ВДВ в 2009–2016 годах, неоднократно возвращался к этой теме. Так, в 2013 году он заявил, что ведется работа над обликом новой боевой машины десанта. По его словам, это должен был быть «винтокрылый средний вертолет с мощным комплексом вооружения, способный совершать боевые броски от 10 до 70 км, что позволит значительно повысить маневренность подразделений». Машина также должна будет иметь складывающиеся лопасти винта и, по требованиям технического задания, отличаться дешевизной и простотой в эксплуатации.

Повышения требований к мобильности войсковых группировок и высокий темп современных операций по-прежнему возвращают военных к этому экзотическому на первый взгляд боевому средству.