Арабские монархии начали «битву» за Суэцкий канал

Ведущие монархии Персидского залива используют «Арабскую весну» для усиления своего влияния в арабо-мусульманском мире. Это особенно заметно на примере Египта, до недавнего времени считавшегося одной из самых влиятельных стран Ближнего Востока. Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) пытаются получить контроль над ключевыми сферами египетской экономики, включая нефтегазовую отрасль, туризм и Суэцкий канал.


Наиболее активно действует Катар, до последнего времени являвшийся главным зарубежным спонсором египетских властей, предоставивший им более 5 млрд долларов помощи. Кроме того, катарский эмир заявлял о намерении инвестировать в течение пяти лет еще 18 млрд долларов в сферу туризма, газо- и нефтедобычи, строительства, а также переработки углеводородов Египта.


Однако пока подобное сотрудничество не привело к переходу ключевых отраслей экономики Египта к Катару. Такой вывод можно сделать на основании произошедшего в марте между египетским президентом Мохаммедом Мурси и катарским эмиром Хамадом бин Халифой ат-Тани конфликта.

Лидер Египта отказался обсуждать запрос Катара о возможной частичной уступке права собственности на Суэцкий канал, а также недвижимости, находящейся по его обеим берегам, в том числе земель и строений. Важно заметить, что соответствующие попытки ранее имели место со стороны Саудовской Аравии и ОАЭ. Официальный Каир расценил их как искусственную попытку сужения национального суверенитета страны. При этом арабским монархам в Египте ясно дали понять, что египетское общество попросту этого не примет.

Египетские власти понимают, что в перспективе в случае одобрения такой сделки может создаться ситуация, благодаря которой внешние силы в перспективе смогут оказывать влияние на прохождение судов по Суэцкому каналу. В этом случае они лишатся одного из немногих серьезных активов, с помощью которых Каир еще может рассчитывать на получение на выгодных условиях иностранных инвестиций.

Дело в том, что Суэцкий канал является одной из ключевых транспортных артерий, имеющих международное значение. По данным на 2007-12 гг., через него проходило до 10 процентов всех морских международных перевозок.

В последние годы его значение в силу разных причин (в том числе из-за мирового финансового кризиса и сомалийского пиратства) несколько понизилось. По разным данным, с 2008 г. объем перевозок по нему сократился на 20 процентов. Однако он до сих пор является стратегически важным объектом как торговая артерия в первую очередь между Европой и Азией. Важным показателем служит и то, что несмотря на снижение объемов перевозок, за счет увеличения стоимости прохождения судов египетские власти довели ежегодную прибыль Суэцкого канала почти до 5.5 млрд долларов.

Особое значение Суэцкий канал приобретает в связи с транспортировкой нефти и газа из Персидского залива в страны Запада. Альтернативный маршрут нефтяных и газовых танкеров вокруг Африки увеличивается на 2700 морских миль и поэтому стоимость доставки грузов по этому пути заметно возрастает.

При этом в перспективе значение этого канала для мировой торговли может еще больше усилиться. Например, в том случае, если его, как запланировано, модернизируют для прохождения супер-танкеров и если международное сообщество решит проблему сомалийского пиратства.

Поэтому установление контроля над каналом представляется стратегически важным моментом как для Катара, так и для Саудовской Аравии. Особую значимость получение даже небольшой доли в этом проекте представляет для катарского эмира ат-Тани. Если в 2011 г. Катар поставлял за рубеж 10 млн тонн сжиженного нефтяного газа (СПГ), то в 2013 гг., согласно прогнозам, эти показатели будут увеличены до 12 млн тонн. Кроме того, уже сейчас Катар поставляет на внешние рынки около 1 млн тонн нефтепродуктов.

Учитывая развитие газодобывающей промышленности, а также нефте, газоперерабатывающей и нефтехимической отрасли страны, объемы их продукции в ближайшие годы будут заметно увеличиваться. Так, например, планируется увеличить производство продуктов нефтехимии с 9,2 млн тонн (в 2011 г). до 23 млн тонн в 2020 г. Для этого на развитие промышленности будет дополнительно выделено 25 млрд долларов.

Несмотря на то, что доля азиатских стран в экспорте-импорте Катара год от года растет параллельно падению доли западных стран, последние по-прежнему остаются основными торговыми партнерами этой страны. Следовательно, Суэцкий канал, ввиду ожидаемого увеличения катарского экспорта на европейский рынок приобретает для Дохи всё большее значение.

Между тем, отказ египетского руководства от любых соглашений по Суэцкому каналу не означает, что они не будут заключены в будущем. Судя по всему, бедственная ситуация в экономике уже в ближайшие годы может привести к переходу по крайней мере части египетских активов в руки иностранных собственников. Вопрос лишь состоит в том, каких именно.

С момента начала революции золотовалютные резервы Египта сократились с 36 млрд долларов до менее чем 14 млрд долларов. Положение усугубляется в результате падения курса египетского фунта. Это, в свою очередь, во многом обусловлено продолжающейся нестабильностью в стране и усилением борьбы между различными исламистскими группировками. В этой ситуации население продолжает массово скупать доллары, сбрасывая наличные фунты, что еще больше ухудшает положение с котировками египетской валюты.

На фоне этого заметно затормозился и экономический рост Египта. Ситуацию резко ухудшает рост безработицы и дальнейшее обнищание населения. Политическая нестабильность привела к заметному упадку туристической отрасли, приносившей основную часть бюджетных поступлений. И хотя власти страны уверяют, что положенные в основу новой Конституции законы Шариата никак не повлияют на отдыхающих, кадры из охваченных беспорядками египетских городов явно не привлекают иностранных туристов.

Даже президент Мурси уже не скрывает, что экономику страны необходимо спасать. Между тем, положение еще больше усугубляется: пропорционально ослаблению фунта растет и бремя государственного долга, на обслуживание которого уходит все больше последних резервов. Не случайно, что недавно рейтинговое агентство Standard & Poor's (S&P) понизило долгосрочный египетский рейтинг Египта до «B-».

В настоящее время стране экстренно требуется около 45 млрд долларов для поддержания экономики. В противном случае уже в конце 2013 – начале 2014 гг. она может стать банкротом. И хотя до признания страны таковым еще далеко, ухудшение экономических и финансовых рейтингов Египта лишь усилило нежелание западных инвесторов вкладываться в экономику этой страны.

Для того, чтобы её поддержать и не допустить еще больших политических потрясений, необходимы миллиарды долларов инвестиций, которых, кроме стран Залива, пока никто не готов предоставить. Долгое время договориться с МВФ об условиях выделения помощи не удавалось и фактически, лишь катарская помощь позволила предотвратить скатывание египетской экономики в пропасть.

Так, выделение Катаром во второй половине 2.5 млрд долларов во второй половине 2012 года позволило Каиру временно стабилизировать ситуацию в валютной сфере, когда курс египетского фунта рухнул более чем на 10 процентов по сравнению с февралем 2011 г. на момент падения режима Хосни Мубарака.

Ухудшающееся экономическое положение Египта вынуждает искать иностранных инвесторов, которые, в свою очередь, в свете продолжающейся «арабской весны» в этой стране стремятся получить гарантии для своих инвестиций.

Возможностей для маневра на этом направлении у Египта немного. Учитывая упадок туристической отрасли, приносившей до революции 2011 г. основную часть валютных поступлений, в числе привлекательных для иностранцев активов остаются Суэцкий канал и нефтегазовая отрасль, которые пытаются захватить арабские монархии Персидского залива.

Что касается Запада, то Брюссель и Вашингтон выдвигают неприемлемые с точки зрения Каира условия. Индикатором отношений служит в том числе и предоставление Египту финансовой и иной помощи со стороны США, которая по сравнению с временами Хосни Мубарака сократилась на два порядка.

Несмотря на то, что «братья» на протяжении последних десятилетий имели свои штаб-квартиры и представительства в Европе, в том числе в Лондоне, а ряд их видных деятелей сотрудничали с британскими и американскими спецслужбами, прозападными силами их назвать явно нельзя.

Поэтому, учитывая ранее налаженные связи Катара с египетскими «братьями-мусульманами», именно его позиции представляются наиболее прочными для захвата лидирующих позиций в египетской экономике. Позиции Саудовской Аравии ввиду старых политических осложнений её руководства с ключевыми представителями этого движения представляются менее прочными, поскольку Эр-Рияд до недавнего времени делал важную ставку во внутриегипетской борьбе на различные салафитские группировки. Однако даже это влияние не является абсолютным ввиду того, что некоторые из них финансируются тем же Катаром.

Наименее сильные позиции для борьбы за египетские активы у ОАЭ. Катар и Саудовская Аравия обладают гораздо большими финансовыми и информационными возможностями, а также более серьезными ресурсами спецслужб. Тем более, что Эмираты, в отличие от них, до сих пор не имели действительно серьезного влияния ни на нынешнюю политическую элиту Египта, ни на действующие там радикальные группировки.

При этом Эмираты в последнее время резко конфликтовали с представителями тех же «братьев-мусульман», по-прежнему считающих себя «правящей партией» в Египте. Не в последнюю очередь это обусловлено и действиями самих представителей этого движения. Так, в конце декабря 2012 – начале января 2013 гг. спецслужбы ОАЭ объявили о раскрытии заговора с участием представителей этого движения.

Речь идет об аресте в Дубае целой группы египетских граждан, по меньшей мере часть из которых, согласно реакции официального Египта, действительно принадлежала к «Братьям-мусульманам». Данное событие, широко растиражированное местными СМИ, увенчало информационную кампанию властей ОАЭ по дискредитации этого движения.

Важно заметить, что это был уже далеко не первый подобный арест. Ранее на протяжении 2011-12 гг. спецслужбы также задерживали на территории Эмиратов своих и саудовских граждан, принадлежавших к «братьям» и якобы готовивших там переворот.

Важно, что на усиление растущего влияния Катара оказывает влияние дальнейшая исламизация региона, опять-таки осуществляемая с подачи его и Саудовской Аравии. Обе эти страны продолжают всячески помогать радикальным группировкам, добиваясь свержения светских режимов в регионе, на которые они имеют не только финансовое, но и идеологическое влияние. Не случайно, что за них между Катаром и Саудовской Аравией усиливается конкурентная борьба.

Не случайно, что Катар соревнуется с другими спонсорами палестинских организаций, борющихся против Израиля, пытаясь предстать главным защитником исламских ценностей в регионе и фактически, сейчас пытается самостоятельно формировать антиизраильский курс арабо-мусульманского мира в целом.

С другой стороны, египетский кризис в очередной раз отразил усиление конкуренции Саудовской Аравии и Катара. Они используют «арабскую весну» для фактического устранения крупнейших конкурентов за влияние в арабском мире, таких как Египет и Сирия, резкого усиления своих позиций в Лиге Арабских Государств (ЛАГ) и получения реальных рычагов управления над странами региона. Конечным результатом после свержения светских режимов может стать реализация собственного исламского проекта, подразумевающего создание единого суннитского пространства от Атлантики до Индийского океана, своего рода «нового халифата».

Важно, как отнесутся к подобным «заявкам» на Суэцкий канал на Западе. Тем более, что Катар и Саудовская Аравия, пусть и являясь региональными сателлитами США, играют свою собственную игру. Важно заметить, что далеко не все процессы в арабском мире, связанные с усилением джихадистов и ростом цен на углеводороды, обусловленным продолжающейся нестабильности на Ближнем Востоке, отвечают американским интересам.

Особого беспокойства Запад пока в связи с подобной активностью ваххабитских Катара и Саудовской Аравии пока не проявляет ввиду серьезной зависимости главных участников «битвы за Суэцкий канал» от Парижа и особенно Вашингтона в плане военно-технического сотрудничества. Без защиты Запада они попросту не смогли бы существовать, учитывая прежние иракские, а теперь иранские амбиции в регионе.

Тем более, что собственные вооруженные силы арабских монархий Персидского залива, по сути, только символические. Например, у того же Катара, пытающегося вести за собой арабский мир, армия насчитывает лишь около 12 тысяч человек. Не случайно, что на территории этих стран расположены американские военные базы (например, рядом с катарской столицей находится крупная база Аль-Удейд, где постоянно пребывают более четырех тысяч военнослужащих США), а в ОАЭ – и французские. Поэтому Запад рассчитывает на то, что в случае необходимости при наличии «иранской опасности» и Катар, и Саудовскую Аравию легко можно будет «одернуть».

С другой стороны, ввиду недавних беспорядков в египетском Порт-Саиде и попыток перекрыть движение по каналу установление более серьезного контроля силами арабских союзников Запада, гарантирующего бесперебойное функционирование этого объекта, вполне отвечает интересам Брюсселя и Вашингтона на данном этапе.