Китай зовет Россию отнять власть над миром у США

Китай заинтересован в построении нового миропорядка в противовес миропорядку США и других стран Запада совместно с Россией. Такое заявление сделал профессор Института международных отношений Фуданьского университета в Шанхае, эксперт клуба «Валдай» Чжао Хуашэн.


По словам эксперта, которые приводит Лента.ру, взаимный интерес стран, как и раньше, основывается на соседских и партнерских отношениях. «Россия интересна Китаю прежде всего, как самый влиятельный и близкий партнер в сохранении стратегической стабильности и безопасности мира, в построении нового мирового политического и экономического порядка, в поддержании справедливости и равноправия в международных отношениях», — убежден Хуашэн.


Такой мировой порядок, поддерживаемый Китаем и Россией, он назвал «консервативным» и противопоставил его либеральному порядку, продвигаемому странами Запада во главе с США.

При этом эксперт считает, что заменить мировой порядок, США и Запада пока нереально, т.к. мир для этого слишком политически раздроблен.

«На самом деле с углублением политической раздробленности мирового сообщества общепринятый мировой порядок быстро ослабляется», — убежден Хуашэн. «Принять друг друга трудно, если не невозможно, и никто не сможет навязать свой вариант другому».

Кроме того, эксперт считает, что для Пекина очень важен экономический потенциал двусторонних отношений.

«Россия является самым большим экспортером нефти в Китай. Она может стать самым большим экспортером газа для Китая после того, как газовые договоры будут реализованы», — пояснил эксперт, добавив, что КНР считает Россию равным политическим партнером, несмотря на то, что «темп роста российской экономики отстает от темпов других крупных держав».

Что касается возможного военного союза между РФ и КНР, Хуашэн напомнил, что Пекин придерживается принципа неприсоединения, и каких-либо изменений данной политики он не видит.

По словам политолога, руководителя экспертной группы «Крымский проект» Игоря Рябова, Китай поступательно реализовывает концепцию экономического могущества при жёстком централизованном управлении.

— Такая концепция враждебна подходу США, где царит власть частных корпораций, а государство как автономный и независимый центр отсутствует. И Госдепартамент, и разведка скорее обслуживают стратегии глобального американского капитала, чем интересы государства. Для Китая Россия в качестве партнёра компенсирует те минусы, которые у него есть. При этом Россия не интегрирована в систему глобального капитализма, а из-за санкций вообще из него вычеркнута на долгие годы. Так что такой союз естественен. Плюс наши цивилизации не конкурируют друг с другом, а обогащают, причём запас обогащения ещё очень большой. Нам есть к чему стремиться, выстраивая новый паневразийский континентальный союз.

«СП»: — Каким должен быть миропорядок, интересный Китаю? И какова в нем может быть роль России?

— И Россия, и Китай заинтересованы выстроить круговую совместную оборону зоны своих интересов. От восточной Европы до Каспия и Дальнего Востока. Россия и Китай две крупные континентальные цивилизации и методы развития у нас похожи.

«СП»: — По словам Хуашэна, взаимный интерес стран, как и раньше, основывается на соседских и партнерских отношениях. Можно ли говорить о реальных партнерских отношениях или это сиюминутная выгода? В конце концов с Китаем мы даже повоевать успели, в отличие, от США…

— Короткая война за остров Даманский была вызвана издержками двух социалистических режимов, которые особенно в Китае были сильно перегреты амбициями. В Китае вообще разгоралась великая культурная резолюция, и эмоции было трудно сдержать. Даманский конфликт — капля в море тысячелетней истории соседства русской и китайской цивилизаций. Не стоит преувеличивать его влияние. У Китая безусловно есть экспансионистская составляющая, но никаких особых сверхусилий с нашей стороны, чтобы её сдержать, от нас не требуется. Разговоры о «китайской угрозе» смешны на фоне действий британских спецслужб, НАТО или исламистской угрозы.

«СП»: — Китайский эксперт противопоставляет «консервативный» миропорядок, который поддерживают Китай и Россия, и «либеральный» миропорядок, который продвигают страны Запада. Можно ли этой парадигмой объяснить противостояние Запада с Китаем с одной стороны, и с Россией — с другой? Или все намного сложнее?

— Оценка разночтений довольно точная. Как я и сказал, у нас с Китаем похожий подход к роли государства. Мы не хотим жертвовать суверенитетом ради интеграции в западную структуру производства. Более того, с помощью поддержки Китая мы и политическую культуру можем укрепить. Например, нам ближе централизм власти, китайская модель управления, основанная на консерватизме и приоритете традиции.

Цивилизационная миссия России и Китая заключается в защите суверенитета, а не в проникновении в чужеродные культуры. Такое проникновение чревато. Если, например, мы придём как уже не раз это было на Запад, опять возьмём Париж, например, и попробуем там устанавливать свои права, Запад нас быстрее изменит. Прецеденты уже были: восстание декабристов, стояние на Сенной, когда офицеры не успели опохмелиться от кажущейся свободы, которую они испытали в послереволюционной Франции. Да, брать элементы западной демократии иногда полезно, но делать это нужно очень дозировано.

«СП»: — А как насчет слов о том, что заменить мировой порядок, который США и Запад продвигают, нереально. Почему?

— Это в некотором смысле «троллинг». Китай уверен, что его цивилизация выстоит в глобальной конкуренции, если будет следовать традиции. А вот выстоит ли западная модель, основанная на безудержном прогрессе, неизвестно. То, что западную глобальную модель нельзя заменить, не значит, что у неё нет угроз. Заменить нельзя, но заместить можно. Китай верит в подход укреплённой осаждённой крепости. Великая стена выстоит, а орды варваров рано или поздно погибнут.

— В компаниях высоколобых интеллектуалов принято вспоминать многотысячелетнюю историю китайской цивилизации, что якобы определяет неторопливый, взвешенный подход этого государства ко многим вопросам, — напоминает политолог, заместитель директора Национального института развития современной идеологии Игорь Шатров.

— Считается, что отсюда проистекает и политика неприсоединения, который следует современный Китай. Однако китайский изоляционизм уже давно трансформировался в свою противоположность — внешнеэкономическую экспансию. К XXI веку Китай из региональной превратился в мировую державу и ему стали крайне необходимы правила игры на «мировой шахматной доске», которые будут способствовать экономическому росту. Лучше, чтобы это были правила игры, установленные им, а не предложенные кем-то со стороны.

«СП»: — Есть ли у Пекина и Москвы тут общие интересы?

— На данном историческом этапе Москва и Пекин взаимодополняют друг друга. Большая растущая китайская экономика плюс огромные запасы полезных ископаемых и прочих природных ресурсов, гигантская территория, производственный потенциал, образованное население и мощная армия России вместе составляют конкуренцию США. По многим показателям этот союз превосходит Америку, несколько десятилетий считавшую себя единственным в мире центром силы. В такой конфигурации Россия и Китай способны эффективно продвигать общие экономические и политические интересы. Поодиночке это делать сложнее, практически невозможно. Даже кичащиеся своим превосходством Штаты не способны добиться ощутимых результатов на международной арене без поддержки европейских союзников.

«СП»: — На вопрос о возможном заключении военного союза Чжао ответил, что Китай придерживается политики неприсоединения: «Это политический принцип, возможности изменения которого я пока не вижу». Почему это так принципиально для Пекина? При каких обстоятельствах это может измениться?

— Китайскую политику нельзя назвать пацифистской. После Второй мировой войны у Китая было несколько приграничных военных конфликтов — с СССР и Индией, опосредованное участие в корейской войне и в военных столкновениях в Бирме, а также полноценная китайско-вьетнамская война. Но особенно любопытным фактом, мне кажется, был захват Китаем в 1974 г. Парасельского архипелага, на тот момент контролируемого Южным Вьетнамом. Операция прошла при полном попустительстве находящегося по соседству флота союзных Южному Вьетнаму Соединенных Штатов. Отношения США и Китая на тот момент — отдельная тема. Тогда Штаты ставили целью использовать Китай для противодействия Советскому Союзу и добились определенного результата. Стоит знать, что захват Парасел в Пекине называют восстановлением исторических границ Китая. И планы военных операций по возвращению других территорий, ранее принадлежавших Поднебесной, и сейчас имеются в штабах Народно-освободительной армии Китая. Мне в этой связи приходят на ум нынешние провокации в Южно-Китайском море. Без участия третьей стороны эта проблема не решится. Я думаю, если Китаю понадобится непосредственная поддержка (даже молчаливая, как в свое время поступили США в отношении Парасельских островов), он пойдет и на военный союз с Россией. Другое дело, будет ли Россия ввязываться в региональные конфликты в Юго-Восточной Азии. Китай на данный момент имеет территориальные претензии ко всем соседям, за исключением России. В этой ситуации Россия готова претендовать на роль посредника в регионе, но никак не на участие в конфликтах на стороне Китая. А военный союз, как правило, обязывает именно к этому. Так что я бы задал другой вопрос: а нужен ли России военный союз с Китаем? При таком раскладе, который я описал ответ один: не нужен! Это не отменяет взаимодействие армий и совместное их участие в каких-либо операциях.

«СП»: — Хуашэн отметил, что экономический потенциал двусторонних отношений очень важен для Пекина. По его словам, КНР считает Россию равным политическим партнером, несмотря на то, что «темп роста российской экономики отстает от темпов других крупных держав». Считает ли? Или просто рассматривает как поставщика углеводородов и потенциальное жизненное пространство для китайцев?

— Я уже нарисовал складывающуюся конфигурацию. Объединение экономических, политических и военных потенциалов и реальных возможностей обеих стран, действительно, взаимовыгодно. Пока все поступки Китая на международной арене говорят о том, что он четко следует политике равноправного сотрудничества. Что касается двухсторонних экономических связей, то их однобокость с акцентом на углеводороды и лес, на мой взгляд, не устраивает ни Россию, ни Китай. Например, Китай испытывает потребность в российской сельхозпродукции, которая экологически более чистая, чем то, что китайцы производят сами. Это первое, что приходит на ум. Я уж не говорю про рынок вооружений. Есть и другие российские отрасли, выпускающие продукцию с высокой добавленной стоимостью, которые также могут работать на китайский рынок.

«СП»: — Хуашэн считает, что заменить мировой порядок, который США и Запад продвигают, нереально. Между тем, по его словам, с углублением политической раздробленности мирового сообщества общепринятый мировой порядок быстро ослабляется. Так ослабляется ли? Сколько нужно времени, чтобы он ослаб настолько, чтобы его можно было демонтировать и как?

— Речь сейчас идет о выстраивании другой, альтернативной модели миропорядка, а не о сломе ныне существующей. Слом, мировая революция или контрреволюция — это мировая катастрофа. А создание других, более справедливых правил игры сначала на двухстороннем, затем на все более широком, включающем и другие страны уровне — это то, чего, похоже, сейчас ждет мир от России и Китая. Почти всю вторую половину XX века социалистическая система существовала параллельно с капиталистической. И они стимулировали друг друга. Конкуренция смыслов, идеологий, моделей мироустройства, на мой взгляд, столь же важна, как и конкуренция в бизнесе. Она не позволяет остановиться в развитии.

Свободная Пресса