Каким должен быть «Солдат будущего»?

Часть 1

В последнее время много говорится об экипировке «солдата будущего». В интернете и в СМИ появляются футуристические картинки и статьи. Известно, что у нас готовится к принятию на вооружение свой комплект, создаваемый по программе «Боец-XXI», который носит название «Ратник». Он проходит испытания уже больше года. А недавно Дмитрий Рогозин сообщил о задержке с принятием его на вооружение, хотя ранее планировалось, что он будет принят в ближайшие месяцы.

Это даёт повод поговорить о том, как должен выглядеть солдат в новом веке.

Для начала следует сказать о тех, для кого создаётся экипировка будущего. Она создаётся для солдат сухопутных войск различных специальностей. То есть для пехоты. Не следует питать иллюзий — в будущих войнах она останется. Несмотря на бурное развитие высокоточного оружия, дистанционных средств поражения, на автоматизацию управления войсками, принятие на вооружение автономных и дистанционно управляемых роботизированных систем — есть то, что и в обозримом будущем останется неизменным. Без солдата на поле боя по-прежнему не обойтись. И невозможно будет обойтись ещё очень долго.

Будет полезно немного сказать об облике, созданном мечтами футурологов, рекламой достижений высокотехнологичных корпораций и ожиданиями обывателей. Обывателю всегда хочется чего-то удивительного и поражающего воображение. «Солдат будущего» изображается во многих публикациях и телепередачах похожим на нечто боевое из фантастических фильмов. Он закован в удивительные доспехи, которые делают его одновременно неуязвимым и невидимым. Он всеведущ и знает, где противник, благодаря тактическим картам на экранах дисплеев или даже на лобовом стекле своего супершлема. Он видит врага сквозь стены, а его видит и слышит волшебный оператор-помощник, выполняющий функцию то ли командира, то ли компьютерного игрока. Он вооружён сказочным, умным оружием, которое не знает промаха и поражает любого врага, где бы тот ни укрылся. Ходить и бегать без устали ему помогут сервоусилители мышц. Он управляет десятками неутомимых роботов, которые несут его поклажу, реют над ним в воздухе, ведут разведку и даже сами уничтожают противника. Да и вообще, солдату скоро не придётся выходить на поле боя, ведь технологии сделают войну уделом операторов роботизированных систем…

Можно продолжать и дальше. Но в реальности всё будет намного проще и одновременно сложней. И дело совсем не в том, что все эти удивительные вещи невозможно создать. Напротив, большая часть из перечисленного — вполне реально уже сегодня. Но вот целесообразность и эффективность многих из этих чудес пока оставляют массу вопросов.

Здесь вспоминается репортаж с выставки вооружений, опубликованный в одном журнале несколько лет назад. Под фотографией манекена, изображающего итальянскую версию «солдата будущего», был длинный перечень всего того удивительного и полезного, что было на него навешано. Здесь были средства защиты и удобная экипировка; современные и эргономичные средства связи; тактический планшет, заменяющий бумажную карту, позволяющий определять своё местоположение и отображающий реальную боевую обстановку; совершенные и универсальные прицельные приспособления, средства наблюдения и разведки, позволяющие определять координаты противника и автоматически выдавать целеуказание в общую информационно-управляющую сеть. И всё это объединено в единую интерактивную систему, позволяющую поддерживать связь и обмениваться данными в режиме реального времени. И только в самом конце перечня значилось: «ну и штурмовая винтовка Беретта… если у него когда-нибудь дойдут до неё руки».

Сразу оговорюсь. Считаю, что отрицать развитие военных технологий и впадать в ретроградные иллюзии — мол, наши предки штыком и прикладом обходились — так же глупо, как зачарованно мечтать о фантастических чудесах. Нам нужно определить тенденции, по которым развиваются боевые действия, понять, что позволяет одерживать победу, а что нет. И тогда станет понятней, что в будущем потребуется бойцу на поле боя.

Но для начала скажем о том, почему солдата (пехотинца) не скоро заменят роботы и дистанционное высокоточное оружие.

Идеи дистанционной войны, требующей минимального участия людей в боевых действиях, — не новы. В силу географического положения и глобальных амбиций они регулярно будоражат умы на североамериканском континенте. За океаном всегда мечтали о том, как бы так всех победить, чтобы самим не очень воевать. Например, со времён Второй мировой там склонны переоценивать роль превосходства в воздухе, что прекрасно выразил персонаж известного художественного фильма «Они думают, что войну можно выиграть одними бомбёжками!».

Правда, пока эти идеи, которые каждый раз появляются в новой форме, — не доказали своей безоговорочной правоты. Сейчас на Западе существуют военные теории, которые говорят о том, что для победы вовсе не обязательно овладевать территорией противника. Они утверждают, что достаточно контролировать пространство над сушей, иметь точные разведданные и возможность наносить удары по любой точке земной поверхности. Этот американский взгляд на военные действия во многом определяет пути развития военной науки и военной техники во всём мире.

Но он раз за разом разбивается о реальность войны. Практически всем этим американцы обладали и во Вьетнаме, и в Ираке, и в Афганистане. И во всех этих войнах американскому солдату пришлось участвовать в боевых действиях. Причём никакой контроль воздушного пространства и возможность наносить удары по поверхности не имели решающего значения. Везде американцы контролировали только ту территорию, на которой стоял американский солдат.

И даже вооружённые, обученные «демократическим ценностям» и хорошо оплаченные «правительственные армии» оккупированных территорий оказываются слабым подспорьем в реальных боевых действиях. Армия Южного Вьетнама пала под натиском хуже оснащённой Вьетнамской народной армии. Ирак после ухода американцев — едва ли не самая антиамериканская сила в регионе, открыто поддерживающая законную власть Сирии. В скорой победе талибов в Афганистане не сомневаются даже сами американцы.

Выходит, что даже технологически развитые западные страны пока нигде не смогли обойтись чисто дистанционным участием в войне. Пока не смогли. Но мечтать-то они могут. Если очень хочется победить, но очень не хочется воевать — можно использовать другой подход к войне, тоже вполне «дистанционный». Надо найти того, кто будет выполнять грязную работу за солдат «цивилизованных стран». Такой подход применялся в Косово и в Ливии и применяется сейчас в Сирии. Надо понимать, что здесь нельзя говорить о торжестве технологий над непосредственным участием солдат в боевых действиях. Просто в этих случаях удалось найти замену своему солдату на поле боя. А самим только немного полетать и побомбить. В поисках такой замены заокеанский гегемон дошёл уже до полной неразборчивости. И готов опираться на любую региональную силу, способную действовать в его интересах, включая откровенных бандитов и террористов. Но те способны в любой момент начать действовать в собственных интересах, как только западная помощь достаточно их укрепит. А окрепнув, они станут опасны самим странам Запада. Оказывается, и такая практика ограниченного участия в войне тоже имеет обратную сторону.

Человеком трудно управлять. Гораздо лучше была бы армия роботов. Поэтому к ней так стремятся в «цивилизованных странах», надеясь уже даже не на наёмные банды, а на беспилотные и автономные боевые системы. Говорить о том, насколько они окажутся способны заменить солдата, пока слишком рано. И пока, к огорчению амбициозного, но трусоватого Запада, это слишком отдалённая перспектива. Ещё не очевидна даже эффективность «бесчеловечных» способов ведения войны. Вполне вероятно, что она может оказаться ничуть не выше, чем у нынешних высокотехнологичных и хорошо оснащённых армий, часто не способных справиться с иррегулярными партизанскими формированиями. А те автоматизированные системы вооружений, которые сегодня уже доказали свою жизнеспособность (например, системы ПВО, в которых участие человека давно сведено к минимуму), — в основном создавались против таких же автоматизированных и технологичных вооружений. И у нас, кстати, самый успешный в мире опыт поиска высокотехнологичного ответа на любую высокотехнологичную военную угрозу.

Другое дело, что кроме авиации, роботов и крылатых ракет мы скорее можем столкнуться и с «дистанционно управляемыми бандами террористов». И здесь одним умением нажимать на кнопки не обойтись. Придётся уметь воевать с любым противником. За нас не будут воевать ни роботы, ни наёмные боевики. Нам надо надеяться только на себя. Мы можем себе позволить ограниченные силы постоянной готовности, укомплектованные не срочниками, а хорошо подготовленными профессионалами с длительными сроками службы. Такую возможность нам может дать высокий уровень и достаточное количество собственных высокотехнологичных видов вооружения, таких как флот, авиация, ПВО, наступательное и стратегическое оружие. Но мы не можем себе позволить отделять общество от задач защиты Родины, предоставляя это право только «специально обученным профессионалам».

Возможно, это отвлечение от темы, но единство и безопасность страны строятся не только на уровне военной техники или экипировке солдата. Для нас важно, чтобы каждый гражданин, чем бы он ни занимался, чувствовал личную причастность к защите Родины, знал, что за него не будут воевать роботы, и был хотя бы минимально подготовлен к неблагоприятным для своей страны временам. Здесь вопрос не столько технический, сколько психологический. Например, понятно, что воздушно-десантные войска должны быть ядром сил быстрого реагирования, — это их предназначение и суть. Понятно, что высокий уровень подготовки должен сохраняться и даже возрастать с учётом усложнения вооружений и технических средств. Наверное, для ВДВ мало года призывной службы. Но мне лично трудно представить, что День ВДВ перестанет быть массовым народным праздником, когда тысячи наших соотечественников вспоминают, что они не только представители различных профессий, национальностей и слоёв общества, но и защитники Родины, для которых нет невозможных задач. Но дело даже не в десантниках. У нас по-прежнему много профессиональных военных праздников. Но среди молодых граждан страны всё меньше тех, для кого эти праздники что-то значат, кто чувствует личную ответственность за её судьбу и личную сопричастность делу её защиты. Массовая военная подготовка важна с точки зрения возможных угроз безопасности. Но не менее важна она для целостности общества и для его самосознания.

Подводя итог, мы приходим к выводу, что замена человека на поле боя дронами и роботами остаётся ничем не доказанной утопией. Солдаты НАТО имеют мощное подспорье самого передового технического оснащения, современные средства разведки, поражения и управления. Но они по-прежнему вынуждены отстаивать интересы военного альянса своих стран личным участием в боевых действиях по всему миру. Или искать себе не очень надёжную замену. Ни высокоточное оружие, ни абсолютное господство в воздухе не решают исход войны. Исход войны решается в бою. Беспилотные разведывательные комплексы могут выявлять цели, авиация и средства дистанционного поражения могут наносить удары по противнику массированно и эффективно. Но всё это останется только видом обеспечения и огневой поддержки сухопутных войск. Никакой победы не будет, пока солдат не занял территорию противника или не отстоял свободу своей земли. А всё остальное — и совершенные средства разведки, и авиация, и высокоточное оружие, и бронетехника, и даже роботизированные системы — только помогает победить солдату. А значит, солдат сухопутных войск будет нужен и в будущем. Причём солдат умелый и хорошо оснащённый.

Так что стоит поговорить не о том, сохранится ли солдат, а о том, какая экипировка поможет этому солдату побеждать.


Часть 2

Итак, мы пришли к несостоятельности надежд на скорое превращение боевых действий в подобие компьютерной игры, где человек будет только нажимать на кнопки. При всём нынешнем и вероятном развитии военных технологий — война по-прежнему остаётся вооружённой борьбой людей, а не машин. И ещё очень долго человек (солдат), непосредственно находящийся на поле боя, занимающий территорию противника или обороняющий свою территорию, ― будет решать исход войны.

Вместе с тем, очевидно, что боевые действия меняются на протяжении времени. Меняется вооружение и технические средства, что изменяет сам характер боевых действий, тактические приёмы и способы вооружённой борьбы. Следовательно, должно меняться и то, что помогает солдату одержать победу. То, что нужно для обеспечения жизнедеятельности солдата в боевых условиях, и то, что он берёт с собой в бой. Всё это и входит в понятие «экипировка».

Ещё в конце 80-х годов стало понятно, что советский солдат экипирован не вполне хорошо. Во время войны в Афганистане солдаты переобувались из сапог в кроссовки, самостоятельно мастерили разгрузочные жилеты вместо подсумков. В 1989 году ЦНИИ ТОЧМАШ было поручено провести исследования по перспективной боевой экипировке. В 1995 году первые комплекты экипировки и вооружения, получившие общее название «Бармица», были отправлены на испытания в части. Это был полный комплект индивидуальной боевой экипировки, включающий оружие, средства управления, наблюдения и связи, средства защиты и жизнеобеспечения. Он был предназначен для использования военнослужащими СВ, ВДВ, МП, ВМФ и частей специального назначения. Состоял из единого для всех базового индивидуального комплекта (БКИЭ) и дополнительного индивидуального комплекта (ДпИК) для конкретной воинской специальности. Разработка «Бармицы» была закончена только в 2006 году и позже принята на вооружение. Хотя до середины 2000-х в войска поступали отдельные виды новой индивидуальной экипировки, но явление это было далеко не массовым. Солдаты и офицеры по-прежнему самостоятельно заботились о своей экипировке, приобретая прицельные приспособления, средства связи, удобную обувь, камуфляж и другое снаряжение.

В дальнейшем была принята федеральная целевая программа (ФЦП) «Перспективная экипировка российского воина» («Боец-XXI»). Она строилась на основных элементах «Бармицы», которые предстояло поэтапно усовершенствовать и запустить в серийное производство. Согласно программе, до 2010 года предстояло создать новый комплект экипировки следующего поколения «Ратник», а до 2015 года насыщать им войска. В настоящий момент «Ратник» ещё не принят на вооружение, поскольку в части стрелкового оружия требует доводки. Однако мы можем рассмотреть подход, принятый у нас к экипировке солдата, и оценить, насколько он адекватен боевым действиям ближайшего будущего, насколько поможет солдату побеждать. Поскольку состав отечественной экипировки функционально разделён на пять основных систем, мы и будем рассматривать её так же.

Система поражения. Это носимое оружие, прицельные приспособления и боеприпасы к нему. Оружие представлено в основном хорошо известными и проверенными образцами ― никаких «лучемётов» и «световых мечей». Но все образцы оружия модернизированы и приобрели новые качества и характеристики.

Одна из главных положительных сторон оружейной части «Ратника» в том, что основное вооружение пехоты ― автомат ―официально будет поступать в войска в двух калибрах: 5,45-мм и 7,62-мм. Возврат к первому патрону, разработанному для автомата Калашникова, ― имеет место фактически. Многие специальные подразделения предпочитают для ближнего боя и штурмовых операций более мощный АКМ/АКМС. Патрон 7,62х39 имеет более тяжёлую пулю, что увеличивает останавливающее и пробивное действие оружия, уменьшает рикошет от случайных препятствий. К тому же малошумную версию АК-74 под патрон 5,45х39 сделать так и не удалось. А старый калашников имеет патрон с уменьшенной начальной скоростью пули (7,62х39УС). Он превращает оружие в малошумное путём простого навинчивания на ствол прибора малошумной стрельбы (глушителя) и смены магазина. Это полезное качество для индивидуального оружия, поскольку избавляет от необходимости таскать с собой разное оружие для разных боевых условий.

Естественно, что главным индивидуальным оружием русского солдата останется автомат Калашникова. Мы уже писали подробно, что он вполне соответствует современным условиям боя. Надо сказать, что западные стрелковые системы (штурмовые винтовки) относительно недавно стали адаптировать к большей универсальности применения, которой калашников обладал сразу. Западные штурмовые винтовки ― развитие автоматических винтовок. Они изначально предназначались для точной одиночной стрельбы, а не для создания плотного огня. У нас автомат вырос из оружия ближнего боя, развиваясь в сторону применения и на больших дистанциях. Отсюда и популярная претензия к АК всех генераций ― недостаточная кучность автоматического огня, которая важна на средних и больших дистанциях. Другой претензией являлась трудность установки оптических прицельных приспособлений. Особенность конструкции калашникова не позволяет крепить оптику на крышку ствольной коробки, поскольку такое крепление не даст достаточную точность прицеливания.

В комплекте «Ратник» испытывались несколько автоматов: АЕК-971Р, АЕК-973Р, АН-94, АК-107Р, АК-74МР, АК-12. Первые четыре имеют принципиальные отличия в конструкции, которые серьёзно улучшают показатели кучности стрельбы. Ковровские автоматы АЭК и ижевский АК-107 выполнены по сбалансированной схеме автоматики (практически отсутствует отдача, оружие очень устойчиво при ведении автоматического огня, здесь схема работы АК-107). АН-94 (выигравший в своё время конкурс по теме «Абакан») обладает смещённым импульсом отдачи, который позволяет вести огонь очередями по два выстрела с той же точностью, что и одиночными выстрелами. Правда, эти автоматы имеют значительно усложненную конструкцию и высокую стоимость. Полностью переходить на один из этих образцов индивидуального оружия вряд ли целесообразно. Да это и не нужно, поскольку «Ратник» предполагает оснащение подразделений тем оружием, которое наиболее им подходит. К тому же, все автоматы в значительной степени унифицированы по обслуживанию.

Но наиболее интересным из автоматов, проходящих испытания в комплекте «Ратник», является АК-103-4 (фото 1, фото 2). Он ранее появлялся в СМИ под названием АК-200 и является наиболее универсальным из представленных образцов. Это последняя версия АК-103, который создавался как экспортная версия автомата Калашникова, но ограниченно закупался для отечественных силовых ведомств. Он использует мощный патрон 7,62х39, имея все преимущества АКМ/АКМС, но конструкция автомата по сравнению с предшественниками значительно поменялась. Крышка ствольной коробки имеет более фиксированное крепление. При разборке она не снимается совсем, а только открывается вверх ― прикреплена штифтами там, где на более ранних калашниковых был целик. Это позволило установить на крышку планку Пикатинни ― универсальное крепление для любых современных прицелов.

Переводчик огня АК-103-4 имеет четыре положения: предохранитель, одиночный огонь, очередями по три выстрела, полностью автоматический огонь. Режим с отсечкой после трёх выстрелов ранее отсутствовал на Калашникове, хотя он позволяет экономнее расходовать боезапас, сохраняя достаточно плотный огонь. Автомат получил новый пластиковый приклад, регулируемый по длине и складывающийся вправо. Цевьё новой формы также снабжено планками Пикатинни, что позволяет устанавливать на оружие прицельные приспособления, тактические фонари и целеуказатели, дополнительные рукоятки и сошки для стрельбы из положения лёжа ― в общем, всё, что делает индивидуальное оружие более удобным. На автомате по-прежнему можно крепить подствольный гранатомет. На конце ствола имеется новый дульный тормоз-компенсатор, значительно снижающий отдачу. Он может быстро заменяться на прибор беспламенной малошумной стрельбы (глушитель).

Механический прицел теперь состоит из целика, находящегося в самом конце ствольной коробки близко к глазу стрелка, и мушки, перемещённой со ствола на газоотводную трубку. Теперь стала возможной быстрая смена длинного ствола на короткий, который удобнее для штурмовых действий, особенно в зданиях. И обратная смена, когда дистанция боя увеличивается.

Теоретически теперь АК-103 можно применять и с длинным, и тяжёлым стволом, который вкупе с более ёмким магазином сделает из автомата легкий пулемёт, а с хорошей оптикой ― снайперское оружие для средних дистанций. Однако в подразделении полезнее разделять бойцов по функциональности оружия на штурмовые группы и группы огневой поддержки. Снайпер и пулемётчик всё равно не будут действовать в одном порядке со штурмовой группой. Их задача ― обеспечить выдвижение штурмовой группы, смену позиций или отход. Поэтому превращение автомата в «совсем универсальное оружие» (это стало модно у западных производителей) трудно считать целесообразным.

По некоторым сведениям, в комплекте «Ратник» может появиться и новый лёгкий пулемёт с ленточным питанием, но под автоматный патрон. Это было бы действительно полезно. Возврат в отделение лёгкого пулемёта могло бы существенно увеличить огневую мощь небольших боевых групп. В комплекте присутствуют модернизированные версии пулемётов под винтовочный патрон ― ПКМ и «Печенег». Это прекрасное оружие ― основа огневой мощи подразделений. Но для боя на коротких дистанциях тоже нужно оружие, способное создать плотный огонь, но более лёгкое и удобное в обращении. Ручной пулемёт Калашникова (РПК) не в полной мере отвечает этим качествам. Он достаточно лёгок и использует автоматный патрон, что увеличивает носимый боезапас. Однако это оружие всё же создавалось для увеличения дальности эффективного огня отделения. Поэтому РПК в боевых подразделениях так часто старались «самопально» оснастить оптикой. В своё время необходимыми качествами обладал ручной пулемёт Дегтярева (РПД). Он имел ленточное питание, был прост в обращении и надёжен. За рубежом с помощью достаточно нехитрой модернизации из него и сейчас делают вполне современное оружие (заменяют ствол, цевьё, приклад, добавляют более удобную сошку и оптику ― видео). В скором времени подобное оружие должно вернуться и к нам.

Что касается снайперского оружия, то оно в новом комплекте так же будет разнообразно. Рассматриваются различные образцы, которые будут приниматься на вооружение, в зависимости от задач, стоящих перед снайперами разных подразделений. Но на уровне отделения и взвода по-прежнему останется винтовка Драгунова (СВД) в различных модификациях. При всём уважении к магазинным винтовкам (перезаряжаемым вручную), которые имеют прекрасные характеристики точности одного выстрела, в низовых подразделениях нужна самозарядная винтовка. Она лучше соответствует определению оружия поддержки. Она позволяет не только уничтожать приоритетные цели прицельным огнём с замаскированной позиции, но и блокировать передвижения противника достаточно плотным огнём большой точности. Конструкторам удалось уменьшить смещение ствола с линии прицеливания при выстреле, что считается основным недостатком СВД. Она получит новые прицельные приспособления, в том числе универсальные (дневные/ночные) и тепловизионные, прибор малошумной стрельбы и другие детали, увеличивающие удобство винтовки.

О прицельных приспособлениях стоит сказать особо. Если что-то и влияло на эффективность отечественной пехоты, так это отсутствие массового оснащения подразделений оптическими и ночными прицельными приспособлениями. В современных условиях противник (его живая сила) вообще не ведёт бой в открытых боевых порядках, всегда стараясь использовать укрытия, маскировку и скрытное перемещение. Боевые действия пеших подразделений практически повсеместно переместились в жилую застройку и труднодоступную местность. Визуальное обнаружение противника на фоне растительности, оконных проёмов и укрытий ― весьма сложно без помощи оптики. А отсутствие массового оснащения ночными и тепловизионными прицелами, средствами ночного видения заставляет подразделения ночью практически полностью переходить к обороне, оставляя противнику полную инициативу действий.

Теперь любой боец сможет получить ночную и дневную оптику ― всё индивидуальное оружие будет иметь универсальное крепление. В комплекте появились коллиматорные прицелы, универсальные прицелы «день/ночь» для всех видов стрелкового оружия, тепловизионные прицелы, прицельные комплексы с автоматическим измерением дальности, системы обнаружения оптики противника, всесуточные приборы наблюдения и разведки. И всё это отечественного производства. В случае достаточно крупных закупок появляется надежда на действительно качественное изменение возможностей пехотных подразделений.


Часть 3

В прошлый раз мы говорили о системе поражения, которой будет обладать отечественный военнослужащий в обозримом будущем. Продолжаем разговор.

Система управления. Эта часть экипировки более всего имеет право называться «солдат будущего». Она включает средства связи, разведки, навигации и отображения информации. То есть это технические средства индивидуальной экипировки бойца, которые действительно бурно развиваются в последнее время и, по мнению многих специалистов, способны изменить облик боевых действий и радикально повысить эффективность солдата в бою. Давайте посмотрим, как развиваются такие системы за рубежом, как они реализованы в «Ратнике» и чем же именно они должны помочь солдату стать эффективнее.

На Западе, да и во всём остальном мире, стараются повысить возможности вооружённых сил, в том числе и пехотных подразделений, с помощью лучшего информационного обеспечения. В общем-то, это абсолютно логичный и правильный путь. Другое дело, что любую правильную и полезную идею можно довести до абсурда. В том числе и идею оснащения бойца различными техническими средствами. Здесь желательно исходить из целесообразности и реальных условий, в которых придётся действовать солдату. А не из того, что способна предложить наука, подгоняя под «чудеса техники» тактику подразделений. Критерием должна стать эффективность. Но в том, что она зависит от оснащённости средствами коммуникации, сомневаться не приходится.

Дело в том, что радикально улучшить характеристики самого оружия (особенно носимого вооружения), довольно сложно. Оно становится удобней, получает совершенные прицельные приспособления, но принципиально не отличается от того, что было, скажем, пятьдесят лет назад. Многие образцы, оставаясь на вооружении десятки лет, далеко не исчерпали своего потенциала. А весь вопрос заключается в том, как этот потенциал реализовать, то есть применить оружие максимально эффективно.

Но чтобы оружие было применено с пользой, для начала оно должно оказаться «в нужном месте в нужное время». Это значит, что солдатам нужно хорошо ориентироваться на поле боя, знать, где противник (иметь точные и своевременные разведданные), иметь устойчивую связь друг с другом (внутри подразделения) и с внешними источниками (с вышестоящим командным звеном и с другими подразделениями). Тогда они смогут использовать своё вооружение с максимальной пользой. Это и есть информационное обеспечение. Оно развивается тем быстрее, чем более развиты информационные технологии. Оно способно сделать подразделения, оснащённые даже не самым современным вооружением, гораздо эффективней. А если подразделение плохо ориентируется на местности, плохо управляется (не имеет устойчивой связи) и плохо осведомлено о противнике — ему не поможет никакое, даже самое «навороченное», оружие. Каким же образом предлагается улучшить информационное обеспечение бойца?

Почти везде технические решения одинаковы. Индивидуальные средства связи становятся компактны и удобны, позволяют поддерживать связь, не мешая вести бой. Они интегрированы в тактическую сеть подразделения, а многие функции выполняются автоматически, что упрощает работу с ними. Портативные и переносные средства навигации объединены с системой отображения тактической обстановки. Так называемые «электронные карты местности» показывают расположение противника и своих сил. Они могут отображаться на тактических планшетах, переносных компьютерах и даже в монокулярах, закреплённых на шлеме. При этом сведения о противнике и об обстановке могут корректироваться и дополняться всеми участниками боевых действий. Разведданные, собранные оптическими, радиотехническими, акустическими и инженерными средствами, находящимися в распоряжении подразделения, попадают в общую систему, и все участники боевых действий имеют к ней доступ. Приказы, распоряжения и целеуказания могут доводиться не только с помощью устной речи, но и «в электронном виде», попадая в средства отображения тактической обстановки в виде графических директив. При этом доступ к общим разведданным позволяет перенести принятие многих решений на уровень командиров подразделений, непосредственно участвующих в бою. Они всегда лучше владеют обстановкой на месте, а единое боевое информационное пространство сделает их информированными на уровне офицеров командных пунктов. Также новые технические средства должны упростить взаимодействие подразделений. Получение огневой поддержки, корректировка огня артиллерийских систем и наведение на цели авиации смогут стать более оперативными.

Все эти замечательные функции, реализованные в виде технических средств, безусловно, позволяют увеличить эффективность пехотных подразделений. Но в вопросе построения системы и технического оснащения подходы могут быть разными. Так, американцы, а вслед за ними и большинство западных стран, изначально пытаются навешать все эти «навороты» на каждого бойца.

В США работы над экипировкой «солдата будущего» идут с конца 80-х годов прошлого века. В их программе изначально ставилась спорная задача обеспечить централизованную связь, контроль и управление над каждым солдатом. В результате экипировка первого поколения (программа Land Warrior) весила больше 40 килограммов, а заряда батарей у «цифрового солдата будущего», хватало на 4 часа. Кроме этого, влияние на состав экипировки оказала одна очень важная, но локальная функция бойца — возможность вести стрельбу из-за угла. В прицел индивидуального оружия был введён телевизионный канал, который транслируется на нашлемный монокуляр и может передаваться по системам связи. Так экипировка стала ещё более усложнена и энергоёмка.

Но непригодность первой версии экипировки к реальным боевым действиям привела совсем не к логичному упрощению и сокращению лишних функций и без того перегруженного комплекта. Американцы до сих пор стараются решить проблему веса и энергопотребления с помощью технических решений. В результате стоимость комплекта постоянно растёт (каждый боец скоро станет «золотым»), а его функционал продолжает перегружаться новыми «полезностями». Так, например, вместо тяжёлых батарей обеспечивать бойца электричеством должны топливные элементы, работающие на жидком топливе и встроенные в бронежилет! В боевой костюм, который язык не поворачивается назвать полевой формой, будут вмонтированы медицинские датчики и система микроклимата (мощностью 100 Вт). Она будет включать систему из трубок, по которым циркулирует охладитель или теплоноситель! Кроме того, речь уже идёт об отображении тактической электронной карты (которая вряд ли необходима каждому бойцу) не на неудобном в бою тактическом планшете и не на опускаемом нашлемном монокуляре — а прямо на защитном бронестекле многофункционального шлема, куда изображение будет попадать с проектора в козырьке! Туда же можно проецировать изображение с многоспектральных прицельных приспособлений, что теоретически позволит бойцу стрелять «от пуза» так же точно, как и совмещая линию прицела с линией визирования. И действительно, как ещё остаётся вести огонь тому, на кого навешано столько полезных приспособлений? Ведь они не слишком помогают занимать защищённую позицию и перемещаться между укрытиями. В результате боец постепенно превращается в комфортно устроенного и прекрасно информированного оператора… собственной винтовки!

А ведь целью внедрения технических устройств в экипировку, напомню, является повышение эффективности подразделений с помощью информированности командиров (а не каждого бойца) и повышение эффективности личного оружия, его использование в выгодных условиях. С точки зрения информированности бойца, пока вызывает сомнение попытка создать «техническую прокладку» между человеческими органами чувств и реальностью. Пока любые достижения науки серьёзно уступают тому, что создал Господь Бог (или природа, по вкусу читателя). Из-за этого в бою у любого солдата возникает непреодолимое желание избавиться от всего лишнего.

У нас информатизация боевых действий как бы имеет направление развития, обратное западному. Не снизу вверх (от бойца к высшим звеньям управления), а сверху вниз (от управления к подразделениям и отдельным бойцам). И надо сказать, что само единое информационно-управляющее пространство — это изобретение далеко не последних лет. В Советской армии автоматизированные системы управления войсками (АСУВ) появились раньше. Ещё в 80-х годах мы на практике доказали, что возможности войск, включённых в систему АСУВ, в РАЗЫ превосходят аналогичные по вооружению, но не имеющие подобных систем управления. Элементы советской АСУВ «Манёвр» попали к американцам после вывода наших войск из Восточной Германии. Они подверглись тщательному изучению и сильно повлияли на западную концепцию информационного обеспечения войск. Фактически мы первыми встали на путь информатизации боевых действий. Только упустили много времени в тот период, когда отечественные автоматизированные системы должны были развиваться от области высокоточных средств поражения к тактическому звену сухопутных войск.

Средства связи и управления, входящие в комплект «Ратник», являются одновременно частью АСУВ тактического звена. Аппаратная часть будет масштабируемой, то есть состав экипировки сможет варьироваться в зависимости от задач, стоящих перед бойцом. Состав средств в подразделениях будет определяться целесообразностью, а не желанием сделать «супербойца» из каждого солдата. Так, индивидуальными средствами радиосвязи должны обладать командиры взводов, отделений, огневых и манёвренных групп, пулемётчики, снайперы, гранатометчики и расчёты других средств огневой поддержки. Средствами навигации и ориентирования — командиры и заместители командиров взводов и тех тактических групп, которые могут действовать автономно. Средствами отображения тактической обстановки — также командиры различного уровня, а не все подряд. Это же относится к средствам разведки и автоматического определения координат целей, которые интегрированы в общую систему обмена данными тактического звена. Они нужны разведподразделениям и тем членам тактических групп, которые обеспечивают огневую поддержку (корректировщикам артиллерийского огня и авианаводчикам). А нашлемный монокуляр для стрельбы «из-за угла» нужен группам, ведущим бой в городской застройке и в зданиях. Вся аппаратная часть экипировки может быть сопряжена в различных сочетаниях и комбинациях, что позволит подразделению более эффективно решать свои задачи, но в то же время не перегружать каждого бойца лишними функциями и нагрузкой.

Многие элементы системы управления уже отработаны в комплектах предыдущих поколений, в том числе в КРУС 83т215ВР («Стрелец») первых серий и в носимых комплектах УНКВ, созданных для АСУВ тактического звена. По основным характеристикам отечественная система не уступает уже существующим и только создаваемым западным комплектам (таким как французский Felin-V2, итальянский Soldato Future, немецкий IdZ-ES, английский FIST, американский Future Force Warrior). А по массогабаритным характеристикам даже является лучшим из существующих.

Отдельно в комплекте «Ратник» стоит система энергообеспечения. Она состоит из универсальных источников питания, зарядных устройств, средств преобразования и передачи электроэнергии. Широкое внедрение прицельных приспособлений и средств управления требует решить задачу обеспечения аппаратуры электричеством. И чтобы бойцу не пришлось таскать на себе маленький ядерный или химический реактор, система делится на носимую и возимую части. При этом носимая — максимально облегчена.

Также в комплекте экипировки имеется система защиты и система жизнеобеспечения. Первая — это шлемы и бронежилеты, средства защиты от так называемого нелетального оружия и оружия массового поражения, средства предупреждения об опасности. Вторая — это снаряжение, вещевое имущество (используемое в боевой обстановке), продовольственные и медицинские комплекты.

Тактический и штурмовой бронежилеты будут отличаться степенью защиты от баллистических поражающих факторов (пуль и осколков). В ближнем бою нужен штурмовой бронежилет, имеющий более серьёзную защиту от пуль стрелкового оружия, выпущенных в упор. Но такой бронежилет трудно сделать лёгким и удобным для постоянного ношения — высокие площадь защиты и масса жилета приводят к снижению подвижности солдата. Поэтому нужен ещё и более лёгкий тактический бронежилет, лучше приспособленный к повседневному ношению. Он имеет модульную конструкцию, то есть состоит из лёгкой основы (выполненной из аналога кевлара), которую можно усиливать в зависимости от обстановки и задач. Его защитные свойства повышаются вставными керамико-композитными бронепанелями и дополнительными секциями (фартуком, защитой конечностей).

Полевая форма в новом комплекте экипировки будет выполнять больше защитных функций. Новые материалы улучшат комфортность в различных погодных условиях, и даже могут частично выполнять функцию защиты от кожно-нарывных отравляющих веществ. Также улучшатся маскировочные свойства. Это становится особенно важно, поскольку средства разведки, наблюдения и прицельные приспособления постоянно совершенствуются. Несколько вариантов камуфляжной окраски будут так называемой «пиксельной» или «цифровой» расцветки. Вопреки расхожему мнению, окраска «квадратиками» сама по себе никак не влияет на обнаружение матричными (цифровыми) приборами наблюдения. Всё как раз наоборот. Человеческое зрительное восприятие привыкло к тому, что в природе контуры плавны и непрерывны. Мозг человека достраивает контур предмета до целого, даже если глаз видит только его часть, а построив в уме контур, человек способен его выделить и отличить от других предметов. В «пиксельном» камуфляже контуры пятен имеют непривычные глазу очертания, разбитые на отдельные квадраты, что снижает возможности мозга по достраиванию и распознаванию зрительного образа. Это работает на близком расстоянии. Но компьютерное моделирование камуфляжа позволяет сохранить его защитные свойства на разных дистанциях. Вблизи видны мелкие пятнышки, которые лучше сливаются с мелкими очертаниями. На большем расстоянии они сливаются в несколько больших пятен, которые хорошо подходят под переливы фоновой расцветки. Впрочем, новый камуфляж действительно помогает маскироваться от приборов ночного видения. Только не формой рисунка, а использованием красок с различными свойствами отражения и поглощения инфракрасных световых волн. Это помогает разбить силуэт солдата на отдельные фрагменты даже в темноте.

В целом масса носимого снаряжения, конечно, возрастает. Этого трудно избежать, поскольку пешим подразделениям всё чаще приходится действовать в составе мобильных групп в отрыве от основных сил. Однако совершенствовать экипировку необходимо, если мы хотим повысить эффективность пехотных подразделений. Новый отечественный комплект не сделает солдата похожим на героев фантастических фильмов. Он просто повысит возможности солдата в борьбе как с высокотехнологичным противником, так и вполне привычным.