Хватит ли военно-морским силам КНР четырёх авианосцев?

Китай прекращает строительство авианосцев. По крайней мере, так утверждают СМИ, выпустившие заметки о том, что в среднесрочной перспективе ВМС НОАК планируют обойтись четырьмя кораблями этого класса. Действительно ли Пекин решил ограничить свои авианосные амбиции, и хватит ли ему четырех кораблей для решения имеющихся задач?


Советская школа


Военно-морские силы Народно-освободительной армии Китая (ВМС НОАК) долгое время развивались в рамках советской концепции, предполагавшей опору главным образом на многочисленный подводный флот и малые корабли и катера разных типов, предназначенные для действий вблизи побережья. Ядром авиационного компонента в этой системе служит береговая авиация, в первую очередь бомбардировщики-ракетоносцы с противокорабельными ракетами большой дальности. Данная концепция, обусловленная необходимостью защищать свои воды от более сильных флотов, органично сочеталась с реалиями КНР – слабостью ее промышленной базы в период холодной войны.

В 2000‑е ситуация начала меняться. Так же, как ВМФ СССР тридцатью годами ранее, ВМС НОАК стали уделять все большее внимание действиям надводного флота в дальней морской и океанской зоне. Так же, как и Советский Союз, на старте этого процесса Китай не имел баз за пределами своей территории, которые могли бы обеспечить действия флота в удаленных районах. Разумеется, так же, как и Москва, Пекин в этих условиях задумался о создании палубной авиации, способной обеспечить действия флота за пределами радиуса действия самолетов берегового базирования.

Поиски решения этой проблемы начались с той точки, на которой завершилась эволюция палубной авиации советского флота, – Китай купил на Украине недостроенный авианосец «Варяг» проекта 1143.6 и оставшийся там опытный экземпляр палубного истребителя Су‑27К (Су‑33). От России Пекин почти целиком получил комплекс авиационно-технических средств корабля, включая аэрофинишеры, систему оптического привода на посадку и ряд других, а также радиолокационное оборудование и системы управления.

Китайцы сразу сосредоточились на кораблях классической авианосной архитектуры, в то время как СССР почти полтора десятка лет потратил на исследования авианесущих крейсеров, сочетающих размеры классического тяжелого авианосца (свыше 40000 тонн водоизмещения и около 300 метров длины), вооружение ракетного крейсера и авиагруппу из самолетов вертикального взлета и посадки (СВВП) и вертолетов. В итоге в Советском Союзе постройка более крупных кораблей под самолеты с обычным взлетом и посадкой началась лишь в 1980‑х. Это привело к тому, что до своего распада СССР так и не получил полноценный авианосец: не была завершена разработка катапульт, а из набора палубных самолетов имелись только «чистые» истребители – работать по наземным целям Су‑33 и МиГ‑29К, проходившие испытания в начале 1990‑х, могли только свободнопадающими авиабомбами. Предполагалась также возможность оснащения Су‑33 авиационным вариантом противокорабельной ракеты «Москит», но трамплинный старт, серьезно ограничивавший максимальный взлетный вес машины, так и оставил эту возможность в числе теоретических.

При этом даже те советские авианосцы, что уже были предназначены для обычных самолетов («Адмирал Кузнецов», «Варяг» и «Ульяновск»), сохраняли «крейсерские» рудименты в виде противокорабельного ракетного комплекса, из-за которого сокращалась площадь ангарной палубы (а значит, и численность авиакрыла), а эксплуатация самолетов делалась более сложной. Если бы дошло до боевого применения, пуски ракет потребовали бы почти полностью освободить палубу от самолетов (ради сохранения последних), а затем пришлось бы потратить изрядно времени на очистку палубы от мусора и обломков, остающихся на поверхности после старта ракеты.

Часть этого наследия Китай скорректировал, отказавшись от размещения на авианосцах ударного ракетного вооружения. Однако восполнить нехватку нужных элементов предстояло своими силами.

Границы технологии

Достроенный с некоторыми усовершенствованиями авианосец «Варяг», получивший в ВМС НОАК название «Ляонин», был обозначен в китайской номенклатуре как авианосец типа 001. Следующий за ним корабль типа 001А, по сути, представляет собой воспроизведение конструкции «Варяга» уже на китайской базе, с сохранением основных решений, включая трамплинный старт, котлотурбинную энергетическую установку и общие размерения корабля. Более совершенными должны стать авианосцы типа 002, первый из которых уже строится, а второй должен быть заложен в 2021 году. Именно этот, четвертый корабль, по имеющейся информации, как минимум на некоторое время станет последним авианосцем Китая.

Предполагалось, что уже в середине 2020‑х КНР перейдет к постройке авианосцев типа 003 с ядерной энергетикой и катапультным стартом. Но, похоже, такие планы отложены в долгий ящик.

Причин для этого хватает. Проблема здесь как в ограниченности собственно китайских возможностей в деле копирования техники зарубежного производства и создания собственной, так и в ограничениях, свойственных и другим странам. Последние в изобилии демонстрируются в ходе испытаний новейшего американского авианосца «Джеральд Форд», успевшего собрать полноценный букет проблем, в том числе и с «гвоздем» конструкции – электромагнитными катапультами. Ввод этого корабля в боевой состав ВМС США, и без того затянувшийся, теперь ожидают ближе к 2023 году.

Первый комплекс причин типичен для КНР: после успешного копирования исходника столь же успешно разработать технику нового поколения у китайцев не получается. Воспроизведя в свое время Су‑33, Пекин получил собственный палубный истребитель, возможности которого были заметно увеличены по сравнению с прототипом, в том числе благодаря заимствованию систем и агрегатов с приобретенных в России истребителей Су‑30МКК. Но разработка аппаратов, для которых прототип отсутствует, включая палубный самолет дальнего радиолокационного обнаружения и палубный истребитель нового поколения, обещает сильно затянуться.

Четырёх достаточно?

Нежелание строить корабли при отсутствии ясных перспектив их оснащения новой техникой и оборудованием понятно. Если у США есть возможность «отката» на исходные позиции в виде, например, оснащения авианосца нового поколения катапультами старого образца и старыми же самолетами, то КНР в случае подобной неудачи с катапультным авианосцем рискует получить в принципе небоеспособный корабль, поскольку катапульт старого образца у нее попросту нет.

Отсутствие же полного набора палубной авиатехники делает китайский суперавианосец, во всяком случае на данном этапе, ненужным – более-менее эффективно обеспечить применение истребителей и вертолетов могут и наследники «Варяга». Большего от них и не требуется: в рамках имеющейся доктрины боевым ядром надводного флота ВМС Китая должны быть ракетные эсминцы – как уже находящиеся в строю корабли типа 052 нескольких модификаций, так и строящиеся «суперэсминцы» типа 055, которые отдельные эксперты относят к ракетным крейсерам. Эти корабли оснащены достаточно разнообразным оружием (включая сверхзвуковые противокорабельные ракеты), и наличие истребительного прикрытия над головой серьезно повысит их боевые возможности.

В сочетании с ракетоносцами берегового базирования Китай, по сути, воспроизводит мечту об «идеальном» советском флоте 1990–2000 годов, который должен был бы располагать и морской ракетоносной авиацией (причем, в отличие от КНР, использующей продвинутые сверхзвуковые самолеты), и палубными самолетами, и набором эсминцев и крейсеров с ударным ракетным вооружением. При этом советские авианосцы должны были в первую очередь обеспечивать именно истребительное прикрытие, без потуг на ударный функционал.

Технически четыре авианосца при коэффициенте оперативного напряжения 50% обеспечат Китаю боевую готовность двух, а при острой необходимости – трех кораблей. Это означает, что два корабля либо будут в море, либо смогут выйти немедленно по получении приказа, еще один сможет достаточно быстро присоединиться к боеготовым силам после некоторой подготовки, и один будет находиться в длительном ремонте или на модернизации. В сочетании с активным строительством фрегатов, эсминцев и подводных лодок, а также с многочисленной береговой авиацией это даст Китаю гарантированное превосходство над всеми американскими союзниками в западной части Тихого океана, а также над силами передового базирования ВМС США, развернутыми в Японии.

Для обеспечения столь же гарантированного превосходства в силах над ВМС НОАК в западной части Тихого океана Соединенным Штатам придется сосредоточить в регионе большую часть своего флота, что автоматически исключает победу малыми силами при военном столкновении с Китаем. Это обстоятельство в случае любого локального конфликта в регионе заставит США оценивать последствия разрастания этого конфликта и возможную цену его разрастания в полномасштабную войну. Таким образом, даже формально уступая американским одноклассникам по боевым возможностям своих авиагрупп, четыре китайских авианосца способны обеспечить ВМС НОАК действия в рамках концепции Fleet in being – само существование этих сил будет сковывать действия вероятного противника и ограничивать их масштаб.

Совместная перспектива

Наиболее адекватным путем перехода на новый уровень развития авианосных сил для Китая в следующем десятилетии видится сотрудничество с заинтересованным иностранным партнером. Кандидат на эту роль только один – Россия. Сохраняя компетенции в ряде направлений военно-морской и авиационной технологии, превосходящие достигнутый КНР уровень, Россия, тем не менее, не располагает достаточными свободными средствами, чтобы реализовать эти компетенции в серийных изделиях. Эта ситуация делает совместный проект выгодным для обеих сторон – Россия за счет китайских денег получит возможность довести до постройки ряд новых изделий, а КНР получит новый набор донорских технологий для собственного воспроизведения, также сэкономив время и средства.

На Западе подобное партнерство практикуется уже давно. Достаточно вспомнить послевоенный обмен авианосными технологиями между США и Великобританией, Великобританией и Францией, США и Францией. Сегодня американское оборудование и авиатехника в лице истребителей F‑35B становится де-факто стандартом для легких авианосцев/УДК разных стран. Подобные кооперационные схемы используются и при разработках техники для других видов вооруженных сил. В случае с Россией можно вспомнить историю появления ряда современных образцов техники, включая ЗРПК «Панцирь», новое поколение палубного истребителя МиГ‑29К и сухопутного Су‑30СМ и т. д.

Воспроизведение этой модели в совместном российско-китайском проекте «авианосца будущего» с истребителями нового поколения зависит только от желания сторон реализовать этот проект «в железе». Времени на решение организационных проблем достаточно: Россия также не планирует заниматься перспективным авианосцем раньше середины 2020‑х.