Основные факторы, определяющие согласие американцев на войну

Пока на этой неделе Конгресс обсуждает аргументы в пользу вторжения в Сирию, большинство американцев все еще выступают против военных действий, делая довольно выразительные и циничные замечания в беседе с репортерами.


«Каждый раз, когда мы вмешиваемся в чьи-либо дела, мы только еще глубже увязаем в долгах, и ничего при этом не меняется. Они возвращаются к тому, с чем они жили в последние 200 лет», - сказала 71-летняя Долли Бенсон (Dolly Benson) из Арканзаса.


На прошлой неделе мой коллега Гэренс Франке-Рута (Garance Franke-Ruta) попыталась выяснить, почему американцы сейчас все меньше хотят ввязываться в иностранные конфликты, в том числе изучив такие факторы, как разочарование в результатах «арабской весны» и отсутствие возмущения в связи с применением химического оружия.

Однако сирийский вопрос не только неожиданно изменил настроения американцев, он также привел к формированию довольно непривычных союзов: непримиримые либертарианцы и выступающие против войны демократы; французы и американцы; турки и курды.

Действительно, альянсы эпохи иракского конфликта и однобокий взгляд на вторжение больше не работают. Так что заставляет простых американцев и политиков выступать в поддержку военных действий в Сирии?

Авторы блога The Monkey Cage упоминают несколько серьезных исследований, посвященных этому вопросу. Я попыталась обобщить их основные идеи и снабдила их необходимыми комментариями и данными исследований. Сразу хочу отметить, что общественное мнение и национальная безопасность представляют собой огромную, чрезвычайно сложную область для изучения, поэтому мой анализ не стоит считать исчерпывающим.

1. Партийный состав конгресса во многом определяет, поддержит ли он президента в его желании вмешаться в иностранный конфликт.

Это кажется довольно очевидным, однако теоретически Палата представителей, где большинство мест занимают республиканцы, с гораздо меньшей долей вероятности поддержит военное вторжение в Сирию. По этому поводу Уильям Хауэлл (William Howel) и Джон Пивхаус (Jon Pevehouse) из Foreign Affairs пишут следующее:

«Если оппозиционная партия занимает много мест или контролирует одну или обе палаты конгресса, ее члены по заведенному порядку отвергают предложения президента и выдвигают аргументы против вмешательства в иностранные конфликты. Если в законодательной ветви доминирующую позицию занимает партия президента, она, как правило, поддерживает инициативы Белого дома».

По мнению авторов, именно партийный консенсус, а вовсе не коллективная невнимательность конгресса, объясняет, почему законодатели решительно поддержали иракские операции Джорджа Буша-младшего: «Именно партийное единство, а вовсе не институциональная лень, объясняет, почему иракская политика Буша встречала такой теплый прием в Конгрессе с 2000 по 2006 год».

Однако выясняется, что степень партийного контроля также определяет количество слушаний, которые необходимо провести, чтобы в первую очередь обсудить потенциальные последствия военной операции. «В эпоху после окончания Второй мировой войны, когда одна партия контролировала и конгресс, и президента, число слушаний, необходимых для обсуждения военной политики, сокращалось. Однако когда оппозиционная партия контролировала по крайней мере одну палату конгресса, слушания проходили гораздо чаще».

Сейчас необходимость агрессивной лоббистской кампании Обамы, возможно, отчасти объясняется присутствием оппозиции в Палате представителей.

2. Общественность склонна поддерживать начало военных действий, если политическая элита демонстрирует свое желание сделать это.

По данным опроса, недавно проведенного Reuters и Ipsos, всего 20% американцев считают, что США должны вмешаться в дела Сирии. Перед началом Иракской войны военное вмешательство США поддерживали 76% американцев. Хотя нам хочется надеяться, что в своих суждениях мы основываемся на точных оценках относительных затрат и выгоды вмешательства, на самом деле это не так, как утверждает политолог Массачусетского технологического института Адам Беринский (Adam J. Berinsky).

В своей статье 2007 года, опубликованной в Journal of Politics, Беринский утверждает, что вместо того, чтобы читать книги по истории, статьи по военной теории и/или статьи в Atlantic, американцы поддерживают вмешательство в иностранные конфликты тогда, когда с аргументами в пользу вторжения выступают политики, которые им нравятся.

Подробно рассмотрев Вторую мировую войну и войну в Ираке, Беринский пришел к выводу о том, что тогда американцы практически ничего не знали о деталях конфликтов – таких как зверства нацистов и потери среди американских солдат – и поэтому не могли оценить сравнительные затраты и выгоды вмешательства США. Вместо этого люди верили словам политиков и экспертов, чьи взгляды – на которые значительное влияние оказывали взгляды их партии – определяли суждения простых американцев.

По словам Беринского, несмотря на то, что люди сейчас знают гораздо больше о войне в Ираке, они парадоксальным образом гораздо решительнее поддерживают вторжение в Сирию и одновременно упорнее выступают против него – все зависит от того, к какой партии они принадлежат.

«Когда политическая элита не может прийти к единому мнению относительно военного вторжения, в рядах простых граждан тоже происходит разделение. Однако когда элита приходит к единой интерпретации политической реальности, общественность дает свое согласие на ведение войны», – объясняет он.

В случае с Сирией пресса, стратеги и политики разделились на два лагеря по вопросу военного вторжения, поэтому простые американцы тоже пока не решили, как им к нему относиться.

3. На самом деле обычные люди прислушиваются к таким международным организациям, как НАТО и ООН.

Поскольку о стратегии национальной безопасности нам практически ничего неизвестно, нас должно успокаивать то, что нас, по крайней мере, заботит, что по этому поводу думают другие страны. Авторы одной статьи, опубликованной в 2011 году в International Studies Quarterly, обнаружили, что, когда у американцев спрашивали их мнение о гипотетическом решении направить войска США в Восточный Тимор в ответ на нападение со стороны Индонезии, они – особенно те, кто не доверяет Белому дому – хотели, чтобы план вторжения был рассмотрен представителями международных организаций.

«Мы собрали массу доказательств того, что как на общественном, так и на личном уровне американцы доверяют информации, предоставляемой им такими международными организациями, как ООН и НАТО. Эта информация становится для них своего рода «второй точкой зрения», позволяющей им судить о том, стоит ли верить заявлениям их президента, касающимся разумности и легитимности применения военной силы».

Тем не менее, согласие международных организаций имеет большее значение для демократов, чем для республиканцев.

По мнению авторов, все это объясняет, почему в 2003 году демократы с гораздо большей готовностью поддержали вторжение в Ирак, а то время как при администрации Клинтона в 1990-х годах республиканцы обращали гораздо больше внимания на перспективы их иностранных союзников, чем демократы.

Сегодня Британия и Франция высказались в поддержку вторжения в Сирию (хотя премьер-министр Британии Дэвид Кэмерон потерпел поражение на голосовании в британском парламенте по вопросу вторжения), что, возможно, поможет убедить тех американцев – и в перспективе законодателей – кто испытывает сомнению по поводу обоснованности нанесения военного удара. Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен (Anders Fogh Rasmussen) заявил, что он «убежден» в том, что режим Асада применил химическое оружие, озвучив, таким образом, «вторую точку зрения», которая укрепит позиции Обамы в этом вопросе – несмотря на то, что генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун (Ban Ki-Moon) был более осторожным в своих высказываниях.

4. Ветераны гораздо реже поддерживают военное вмешательство, чем люди, не принимавшие участия в боевых действиях.

В своей книге под названием «Choosing Your Battles: American Civil-Military Relations and the Use of Force» («Выбирая битвы: гражданско-военные отношения Америки и применение силы») Питер Фивер (Peter D. Feaver) и Кристофер Гелпи (Christopher Gelpi) пишут, что люди, имеющие опыт военных действий, значительно реже поддерживают военную интервенцию - возможно, это объясняется тем, что они не понаслышке знают, в какой отвратительной ситуации страна неминуемо окажется. Авторы книги утверждают, что американцы, имеющие опыт военной службы, поддерживают вторжения только в тех случаях, когда существует прямая угроза национальной безопасности США – эту прагматичную точку зрения иногда называют «реальной политикой» («realpolitik»).

Между тем, «гражданская элита, не имеющая военного опыта, в отличие от военных офицеров гораздо чаще склонна выступать в пользу вторжений, защищая внешнеполитические цели, не входящие в рамки парадигмы обеспечения внутригосударственной безопасности, характерной для реальной политики – в том числе необходимость ответить на нарушение прав человека и крах правительств других стран, а также желание сменить их правящий режим».

Однако в тех случаях, когда США все-таки идут на военное вмешательство, ветераны чаще всего выступают за применение «чрезмерной» силы без каких-либо ограничений.

Кроме того, авторы книги пришли к выводу о том, что, поскольку все большее число ветеранов вступают в ряды правительства, вероятность военного вмешательства в иностранный конфликт в целом снижается, в то время как мощность военных ударов увеличивается.

Мы обнаружили, что, поскольку процент ветеранов в исполнительной и законодательной ветвях власти вырос, вероятность того, что США инициируют военные конфликты, упала почти на 90%. Однако, если подобный конфликт начался, то, чем выше процент ветеранов в правительстве, тем мощнее будет удар США».

5. Если бы все зависело от конгресса, мы, вероятнее всего, гораздо реже ввязывались бы в иностранные конфликты.

Решение Обамы передать вопрос о вторжении в Сирию в конгресс довольно показательно, потому что исторически так сложилось, что парламенты с гораздо меньшей долей вероятности соглашаются на вмешательство в иностранный конфликт, чем президенты.

Как в прошлом году написал Ричард Ханания (Richard Hanania)в Journal of Jurisprudence, «если бы окончательное решение о начале войны целиком зависело от конгресса, вторжений в Сербию, Ливию и, возможно, Сомали так и не произошло бы».

В качестве примера можно вспомнить то, как нерешительно и вяло Конгресс дал свое согласие на отправку сил НАТО в Косово в 1999 году:

«23 марта 1999 года Сенат принял резолюцию, разрешающую США и их союзникам по НАТО атаковать бывшую Югославию, чтобы предотвратить дальнейшие убийства албанцев сербскими войсками. Палата представителей отказалась это сделать, и спустя всего один день силы НАТО провели первый удар по бывшей Югославии. В тот же день Палата представителей приняла резолюцию, в которой она выразила поддержку американским солдатам, объяснила причины сомнений некоторых своих членов в отношении ударов, но при этом не одобрила начало войны. Спустя примерно месяц она проголосовала против применения силы против сербов, которое ранее одобрил Сенат. Тем не менее, Палата представителей открыто отвергла резолюцию , призывающую президента вывести все войска с территории конфликта, и вместе с Сенатом одобрила выделение средств на ведение этой операции».

По мнению Ханании, это отчасти объясняется феноменом перекладывания ответственности на других: если вы действительно поддерживаете вторжение, будучи президентом, то в случае бездействия вам придется жить с чувством вины за нарушение своих нравственных принципов. Как пишет Ханания, после ухода со своего поста президент Клинтон как-то сказал, что больше всего он жалеет о том, что не вмешался в конфликт в Руанде. Однако если вы поддерживаете вторжение, будучи членом Конгресса, вы голосуете так, как голосует ваша партия или как ожидает от вас ваш избирательный округ, и тогда вы можете разделить вину за невмешательство со своими коллегами и избирателями.

Другие эксперты пришли к выводу о том, что общественность, как правило, поддерживает военное вмешательство в дела иностранных государств, преследующее гуманитарные цели, и что опросы общественного мнения тоже в некотором смысле влияют на решения членов конгресса.

«И общественность, и члены конгресса понимают и руководствуются этическими и нормативными обязательствами международного сообщества в целом и США в частности в том, чтобы вмешиваться и предотвращать эпизоды массовых нарушений прав человека», – говорится в исследовании, проведенном в 2012 году журналом Foreign Policy Analisis.

Однако это может стать еще одной причиной, по которой члены конгресса могут отказываться от решительных мер в отношении Сирии, ведь их избиратели тоже этого не хотят.