Как сорвалась попытка добавить Су-34 уникальные «морские» возможности

Бомбардировщик Су-34 по праву вызывает чувство гордости – эта во многом выдающаяся боевая машина отлично проявила себя в Сирии. Однако мало кто знает, что для нее изначально предусматривалась и морская модификация. «Морской» Су-34 должен был совсем недавно поступить на вооружение. Что дала бы реализация этой идеи ВМФ России и почему она сорвалась?


Первый Су-34 в морском варианте, по составу бортового радиоэлектронного оборудования (БРЭО) и оружия соответствующий серийной машине, полетел еще в 1994 году. Тогда он еще не имел «серийного» наименования и был известен как Т-10В-5. А менее чем через год машина была выставлена на Парижском авиасалоне под названием Су-32ФН (в английской транскрипции Su-32FN, что означало Su-32 Fighter Navy – истребитель морской).


«Морской» изначально

В отечественных источниках до сих пор путаница – многие авторы пишут, что Су-32ФН это был экспортный вариант Су-34, но с некоторыми изменениями для применения в морских операциях. Добавило неразберихи и то, что Рособоронэкспорт (тогда он назывался Росвооружение) при рекламе этого самолета в экспортном варианте использовал наименование Су-32, без «ФН».

Между тем вариант «ФН» – это был не просто экспортный Су-34. Это была машина с существенно другим БРЭО, способная решать задачи, обычно ударным самолетам не свойственные, и отличавшаяся оригинальной тактической моделью применения. Это был самолет, способный заменить не только сверхзвуковой бомбардировщик Ту-22М в атаках надводных целей, но и применимый в противолодочных операциях. Самолет в дополнение к обычному «бомбардировочному» набору БРЭО получил еще и поисково-прицельную систему, которая сегодня известна как «Морской змей» и устанавливается на индийские противолодочные самолеты Ил-38SD, а в измененном варианте с сокращенными возможностями – на отечественные Ил-38Н. А кроме прицельно-поисковой системы – такой набор противолодочного оружия, подробности о котором даже сегодня раскрыть нельзя.

Это сделало Су-32ФН уникальной машиной для работы над морем. Он мог атаковать надводные корабли широкой гаммой противокорабельных крылатых ракет (ПКР) и в то же время мог участвовать в противолодочных операциях. Более того, Су-32ФН мог «подпирать» возможности противолодочных Ил-38 и Ту-142М. Самолет был способен поражать воздушные цели (имея возможность применения в том числе сверхдальних ракет «воздух – воздух») – и, следовательно, мог защитить тяжелые противолодочники. Наши противолодочные самолеты не несут управляемого ракетного оружия, и когда подлодка противника всплывает и встает «на стоп», достать ее нечем – противолодочные торпеды самолета такую цель поразить не могут. А управляемые ракеты Су-32ФН вполне могли бы.

Тогда, в 90-е, этот проект не получил развития. Государство было в таком состоянии, что закупать для флота новую систему оружия было просто невозможно. В позже, в 2000-х годах, в серию пошла уже сухопутная версия, без морского уклона – та самая, которую мы сегодня знаем, как Су-34.

В 2010-м была расформирована Морская ракетоносная авиация ВМФ России, но тогда военно-морское командование не осознало, что оно теряет. Позже, уже к середине 2010-х годов, Морская авиация начала закупать в штурмовые авиаполки самолеты Су-30СМ, вооруженные малогабаритными ПКР Х-35. Сейчас именно они вместе с некоторым количеством «старичков» Су-24 являются единственными представителями базовой ударной авиации в ВМФ. Надо сказать, что хотя ракета Х-35 получилась очень хорошая, но считать такую авиацию адекватной угрозой современным ВМС наших вероятных противников очень самонадеянно. При ударе по крупным корабельным боевым группам нашим самолетам придется входить в зону действия корабельной ПВО противника, а ракет с дальностью большей, нежели Х-35, на вооружении штурмовых авиаполков нет.

Про Су-32ФН и его серийного наземного «брата» Су-34 до поры до времени никто не вспоминал. А в конце 2010-х годов на флоте едва не случилось чудо.

Попытка возрождения Морской ракетоносной

Всё началось с инициативного предложения, вышедшего из недр ОПК в 2018 году. Су-34 первых выпусков, интенсивно использовавшиеся в Сирии, к тому моменту имели существенный износ и нуждались в комплексном восстановительном ремонте. Смысл предложения был такой – раз самолеты всё равно надо будет скоро отправлять на ремонт, по почему бы не модернизировать их под вариант... похожий на Су-32ФН? Естественно, с учетом того, что сейчас не 1995-й и возможности современного оборудования могли быть совсем другими. Естественно, что самолеты передавались бы в морскую авиацию.

При этом на ВКС бы такая передача сказалась скорее позитивно. Су-34 первых выпусков для них «неудобные» самолеты – в них немало отличий от тех, которые поступали в строй позже, и отличий не в пользу старых машин.

Эти отличия достаточно глубоки, чтобы даже затруднять различные виды обслуживания и ремонта этих самолетов, и от идеи заменить их на новые никто бы не отказался. Флоту же эти проблемы были без разницы – самолет всё равно был бы подвергнут перестройке.

Фактически речь в этот момент стала идти о том, что у ВМФ появится что-то похожее на старую Морскую ракетоносную авиацию, просто в сильно измененном виде и с изменившейся моделью применения. Документы с этой идеей пошли по инстанциям. Нельзя сказать, чтобы «зеленый свет» включился везде. Так, морская авиация держалась за свой выбор Су-30СМ как основного самолета в штурмовой авиации. Су-30СМ, безусловно, хорошая машина, но возможности у предлагаемого варианта Су-34 в морской войне обещали быть выше. Не сказать, чтобы и в научно-исследовательских организациях тоже к этой идее отнеслись с энтузиазмом.

Но вот где она сразу же и на очень серьезном уровне получила мощную поддержку – так это в Главкомате ВМФ. И это поначалу перевесило все «против».

Потребности и возможности

ВМФ принято критиковать за отношение командования всех уровней к Морской авиации, и есть за что. Во многом именно адмиралы несут ответственность за ее теперешнее состояние. Но в случае с морским вариантом Су-34 все получилось ровно наоборот, причем особенно сильную поддержку идея получила в подводном флоте. И для этого были серьезные причины.

Как известно, в своих действиях по противолодочной борьбе США и НАТО активно используют так называемый низкочастотный гидроакустический подсвет. Боевой корабль идет, буксируя под водой длинную гидроакустическую антенну и отдельно – источник низкочастотных (длинноволновых) колебаний. Последние распространяются под водой на огромное расстояние и, дойдя до любого, даже бесшумного подводного объекта, заставляют его «отдавать» обратно такое же колебание, в полном соответствии с законами физики. А уже оно может быть принято и тем же самым кораблем, причем на исчисляемом минимум сотнями километров расстоянии, или вражеской подлодкой, ведущей поиск таких колебаний. Западные противолодочные силы – это система. Как победить систему, не имея своей? Сломать ее.

Для этого нужно устранить один из ключевых компонентов, в данном случае – надводные корабли. Без них и их низкочастотных излучателей эффективность остальных противолодочных сил врага резко упадет. Нельзя сказать, чтобы наши подводные силы получили бы какое-то преимущество над противником, но, по крайней мере, их можно было бы применить по предназначению.

А как проще всего потопить корабль? Ударом с воздуха, конечно же.

И вот мозаика стала складываться. У США и НАТО мощнейшие системы корабельной ПВО. Значит, самолетам нужно применить ракеты с большой дальностью, позволяющие атаковать цель издалека. На отечественные Су-30, в отличие от Индии, ПКР «Оникс» не попала. А вот Су-34 изначально имел прочное крыло, под которым могли размещаться тяжелые ракеты. Два «Оникса» на самолете – это около 44 ракет в залпе авиаполка. Причем это не залп подлодки, откуда ракеты выходят по очереди одна за другой, это плотный залп, способный «обвалить» систему корабельной ПВО (в том числе коллективной).

Вторым важнейшим качеством было планируемое применение на самолетах так называемых информационных терминалов совместных действий (ИТСД), превращавших самолеты и корабли в единый комплекс со свободным обменом информацией между единицами. ИТСД, в свою очередь, решали проблему целеуказания. Теперь самолет в воздухе становился «глазами» кораблей на воде. Более того, при плановых выходах на связь подлодок добытая авиацией информация о противнике сразу же становилась доступна и подлодкам. При синхронизированных по времени разведвылетах и выходах подлодок на связь возникала техническая возможность по наведению с самолетов обеспечить залп ракет подводных лодок на максимальную дальность и с большой точностью.

В целом поступление на вооружение самолетов именно в таком виде открывало перед ВМФ России перспективу ведения против противника эффективного совместного боя авиацией, ракетными подлодками и надводными кораблями. Эта возможность дорогого стоила бы, реализуйся она на практике.

Но и это было не всё – как и «предок» Су-32ФН, модернизированный Су-34 должен был получить возможности участвовать в противолодочной обороне. Естественно, это не было бы для него главной задачей, но усилить противолодочную авиацию такими самолетами было бы возможно.

Было и еще кое-что. С 60-х годов на флотах стали обнаруживать удивительный эффект – погрузившаяся подлодка оставляла на поверхности воды волновые аномалии, которые обнаруживались радиолокатором в некоторых диапазонах. Природу этого эффекта долго не могли понять, но потенциал такого метода поиска в противолодочной обороне был ясен сразу. В начале девяностых годов на Тихоокеанском флоте была проведена экспериментальная работа – противолодочный самолет Бе-12 был дооснащен аппаратурой отображения подобных аномалий. Эффект превзошел все ожидания – летчики просто видели на экране то место на воде, под которым где-то внизу была подлодка. Американцы, постоянно висящие на хвосте наших подлодок, внезапно оказались как на ладони, и гоняли их в те дни знатно.

Позже природа эффекта выяснилась. Из-за несжимаемости воды при прохождении через ее толщу большого корпуса подлодки эта вода «выдавливается» из объёма, который занимает корпус лодки во все стороны, в том числе вверх. Это порождает те самые волны, которые обнаруживала на некоторых режимах старенькая радиолокационная станция «Инициатива-2Б». Кроме того, проход подлодки и работа ее винта или винтов создает большое количество вихревых потоков воды. Морская вода при этом имеет в своем составе много свободных ионов – заряженных атомов. А упорядоченное движение зарядов – это электрический ток. В итоге сразу после прохода лодки за ней образуются еще и электрические аномалии, которые тоже научились обнаруживать.

К сожалению, в России начала девяностых эта тема была буквально задушена. Никакие положительные отзывы с флотов не помогли. А вот американцы у себя такие методы внедрили – и теперь этот способ поиска подлодок доступен любому американскому или японскому патрульному самолету.

«Морской» Су-34 тоже должен был получить такую возможность. Фактически, если бы при вылете такого самолета на удар или разведку в полосе его пролета где-то под водой оказалась бы вражеская подлодка, то летчики бы могли ее просто увидеть. С лету. Группа таких самолетов, выполняющая независимые от противолодочной обороны задачи, делала бы тем не менее применение лодок противником весьма сложным. Компактная поисково-прицельная система позволяла потом модернизировать с ее помощью имевшиеся тяжелые противолодочные самолеты – Ил-38 и Ту-142М.

Кроме того, проектом предусматривалась возможность применения Су-34 в поисково-спасательных операциях, с соответствующими полезными нагрузками для подвесок самолета.

Действуя совместно с истребителями, Су-34 могли бы использовать ракеты «воздух – воздух» и по внешнему наведению с истребителей, и самостоятельно. В том числе в виде мощной «летающей батареи» ракет «воздух – воздух», например, при отражении внезапных ударов крылатых ракет.

Полный стоп

Увы, но по какой-то непонятной причине уже запущенная программа остановилась. Как и в случае с модернизацией подлодок третьего поколения, где-то в военных верхах по неизвестной причине было принято решение остановить и эту программу. При том, что ей дали «зеленый свет» на самых высоких уровнях военно-морского командования и стоила бы она очень недорого – все подсистемы для такого проекта в России уже созданы, их надо просто смонтировать на самолете.

Флот остался ни с чем. Некому обнаружить цель для тех же «Цирконов» и дать их носителям целеуказание. Нечем сманеврировать между театрами военных действий, резко увеличивая суммарный ракетный залп наших слабых и малочисленных флотов.

В общем, это был бы очень полезный для ВМФ России проект. Если бы он был реализован, в начале 2020-х первые самолеты уже должны были выйти на испытания.

В феврале 2020 года скончался главный конструктор Су-34 Р.Г. Мартиросов, бывший сторонником такой модернизации и ранее подтвердивший возможность применения ПКР «Оникс» с подкрыльевых узлов подвески. Теперь вообще непонятно, как и кем будут сопровождаться модернизационные работы по Су-34, которые давно назрели, в том числе и в ВКС.

Идея применения машин семейства Су-27/30/34/35 в качестве ударных морских самолетов сейчас реализуется только в Индии с ракетами «Брамос» (на носителе Су-30МКИ). Может быть, Россия еще вернется к ней – когда-нибудь в будущем.