Зачем ВМФ срочно понадобился «Адмирал Кузнецов»

Командование ВМФ хочет ускорить возвращение в строй авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов». Почему этот корабль так необходим российскому военно-морскому флоту, какие задачи потенциально может решать размещаемое на нем авиакрыло и почему на данный момент самолеты и летчики «Кузнецова» остаются его слабым звеном?


Вот уже несколько лет флагман ВМФ России, авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» находится в ремонте – и нельзя сделать никакого уверенного прогноза по поводу того, когда этот корабль сможет вернуться на боевую службу. Тем не менее, как сообщалось недавно, командование Военно-морского флота России хочет как можно скорее вернуть авианосец в строй. Главным вопросом в таком случае будет следующий: в каком состоянии будет и сам корабль, и его главное оружие – авиакрыло? То есть 100-й и 279-й авиаполки, которые должны базироваться на «Кузнецове».


Ответ не так очевиден. В таких случаях война обычно все расставляет по местам, и для «Кузнецова» ярким примером этому стал поход российского авианосца к берегам Сирии в 2016 году. Итоги сирийского похода, к сожалению, крайне неутешительны, и вспомнить о них более чем уместно.

Проверка Сирией

У берегов Сирии наши морские летчики выполнили 420 боевых вылетов, об этом говорит статистика, обнародованная Министерством обороны. Но Минобороны не поясняло, сколько из этих вылетов было выполнено с палубы, а сколько с авиабазы – а это очень важный параметр, позволяющий понять, могут ли наши летчики работать вдали от берега. Помогли американцы, заявившие о 154 боевых вылетах с палубы. Конечно, источник тот еще, но в таких мелочах они стараются не врать. Известно, что первый боевой вылет наши самолеты с корабля сделали 15 ноября 2016 года, а крайний – 5 декабря. В дальнейшем все боевые вылеты совершались с авиабазы Хмеймим. Таким образом, среднесуточное количество вылетов с корабля составляло 7,7 боевых вылета в сутки.

Много это или мало? Это вдвое меньше, чем делали британцы на Фолклендах с каждого из своих убогих (по-другому не скажешь) легких авианосцев на убогих же самолетах. По сравнению с «Инвинсибл-класс» или переоборудованным в носитель «вертикалок» «Гермесом» с их «Харриерами», наш «Кузнецов» и его Су и МиГи – это просто «Звезда смерти». Но результаты боевого применения у ВМФ России получились хуже. Ну и как «вишенка на торте» – потеря двух самолетов за 20 дней, причем в условиях, когда сами самолеты были полностью исправны. Первый МиГ-29К выработал топливо в воздухе, дожидаясь ремонта аэрофинишера, второй Су-33 упал в воду, оборвав трос при посадке.

Почему все так получилось? По массе причин.

Это и то, что среди старших офицеров флота нет специалистов по боевому применению авиации – морская авиация для ВМФ «отдельный вагон», с другими воинскими званиями, командными структурами и карьерными перспективами. Для сравнения: у американцев летчик-палубник – это, по сути, «летающий моряк», неотделимый от ВМС, с морским званием, таким же, как у плавсостава, и перспективами дорасти до адмиральского звания. Авианосцами у них командуют только бывшие летчики палубной авиации, что создает полное взаимопонимание между летным и плавсоставом.

Можно вспомнить и то, что изначально и корабль, и самолеты, и летчики «Кузнецова» не должны были выполнять ударные задачи. Они не для этого предназначены по самой концепции, ради которой создавался авианосец. И самолеты Су-33, и корабль пришлось переоборудовать, летчиков пришлось переучивать, но сделать это полностью не удалось.

Список можно продолжать бесконечно, но важен конечный результат – и он весьма печален. При всех технических возможностях и корабля, и самолетов на нем. Минобороны не раскрывает, какие оргвыводы и действия предпринимаются для решения подобных проблем. Как утверждает ряд источников, по результатам похода были жесткие оргвыводы.

Однако в дальнейшем ожидания того, что ситуация будет выправляться, оказались несколько преждевременными. Так, уже после того, как корабль встал на ремонт, прошла информация о ненадлежащем хранении корабельных самолетов на прибрежном аэродроме Североморск-3, сопровождавшаяся фотографиями превратившихся в сугробы МиГов. О том, что оборудование тренировочных комплексов для этих самолетов в морской авиации даже не было распаковано. О недостаточном количестве летных часов на тренажере НИТКА, где проходит обучение пилотов взлетам и посадкам.

Все это сопровождалось примерами того, как о своих палубных МиГах заботятся в ВМС Индии. А там – крытые ангары, используемые на всю катушку тренажеры, десятки тысяч часов полетов с палубы…

Минобороны РФ в последние годы не распространяло информацию о каких-либо значительных по масштабам учениях 100-го и 279-го отдельных корабельных истребительных авиаполков морской авиации. Ни о попытках имитировать оборону корабельной группы от удара авиации противника, ни о попытках имитировать действия корабельной авиации по берегу нет никаких новостей. МиГ-29К может нести противокорабельные ракеты, но также ни разу не было никаких новостей о том, что эти самолеты хоть раз атаковали надводные учебные цели.

И если впечатление, складывающееся при анализе открытой информации об отечественной корабельной авиации, верно, то боеготового авианосца в составе ВМФ России не будет даже после того, как ремонт «Кузнецова» действительно закончат. Даже если его закончат очень быстро. Просто потому, что к реальным боевым действиям не готово его главное ударное оружие, авиагруппа – ни летчики, ни самолеты. И это очень обидно, ведь этот корабль и его авиакрыло ВМФ России действительно по-настоящему нужны.

Безальтернативное средство

В 1940-х годах отечественные военно-морские теоретики считали, что не прикрытые истребительной авиацией надводные силы не смогут действовать далее 300 километров от береговой черты в случае войны. В начале девяностых эта цифра превратилась в 200 км при условии наличия сплошного радиолокационного поля глубиной во многие сотни километров. То, что в мирное время наши корабли беспрепятственно ходят куда угодно, не должно никого обманывать. В случае даже ограниченного конфликта угроза с воздуха со стороны любого противника будет ограничивать их действия.

Решением проблемы является сочетание мощных систем корабельной ПВО на ракетных кораблях и истребительное прикрытие. Которое на удалении в несколько сотен километров от берега может обеспечить только авианосец с истребителями-перехватчиками. Никакие истребители с берега просто не успеют в нужном количестве. «Кузнецов» – неудачный авианосец, но на малый боевой радиус он способен отправить в один подъем 12-18 машин за 20-25 минут. И обеспечить непрерывные патрули в воздухе из двух или четырех самолетов тоже, причем с запасом топлива для боя.

Более того, только авианосец является решением проблемы авиаразведки на дальность более тактического радиуса самолетов с берега. И он же является решением проблемы целеуказания для кораблей с ракетным оружием. Соответствующим образом модернизированный и оборудованный корабельный истребитель может обнаружить корабли противника, передать эту информацию на корабли ВМФ РФ с теми же «Цирконами» в пусковых установках, и они по этому целеуказанию нанесут удар.

Можно абстрагироваться от большой войны и помыслить более реалистично. Представим, что в начале 2015 года сирийские боевики оказались более расторопными, чем в реальности, и авиабаза Хмеймим была бы недоступна для ВКС РФ. Как бы тогда Россия проводила бы свою операцию в этой стране? Ответом мог бы быть как раз «Кузнецов». Если бы и корабль был исправен, и личный состав был бы обучен и экипирован должным образом. Каким бы наш авианосец ни был, а такое же количество боевых вылетов, которое на первых порах выполнялось с авиабазы Хмеймим, он бы обеспечил.

Сейчас в России анонсировано строительство двух универсальных десантных кораблей. А также усиление морской пехоты и придание ей некоторых экспедиционных возможностей. Но использование всех этих сил просто невозможно без истребительной авиации, а ее ближе нескольких тысяч километров может просто не быть. Что равносильно ее отсутствию вообще. А значит, опять нужен авианосец.

Надо признать, что «Кузнецов» потенциально один из самых полезных для нашей страны кораблей. Так что желание адмиралов понятно, им есть куда применить этот корабль.

Но одного желания мало, нужно еще учиться воевать должным образом, а с этим, скажем аккуратно, полной ясности нет. Авиация, которая должна с него действовать, по всей видимости, не готова к реальным боевым действиям. Как и личный состав «на палубе». И такая ситуация в корабельной (палубной) авиации еще и обесценивает очень дорогой корабль.

Приведем простой пример – невозможно подготовить летчика, который был бы одинаково способен выполнять и ударные задачи, и вести борьбу с самолетами противника. МиГ-29К позволяет выполнять и первое, и второе. Люди не позволяют. Соответственно, встает вопрос специализации. Одни авиачасти корабельной авиации должны стать штурмовыми или истребительно-бомбардировочными, другие остаться истребительными. Как должно происходить это разделение – по полкам (один истребительный, второй штурмовой) или внутри полков между эскадрильями? Совмещать не получится, и Сирия это тоже показала.

А базирование 100-го и 279-го полков на аэродроме Североморск-3 – оправдано или нет? Это потенциально прифронтовая зона. Начнись война, и мы можем остаться без корабельной авиации в первый же ее час – а значит, и без авианосца со всеми вытекающими последствиями. Инфраструктуры для тренировок экипажей там нет, она в Крыму и Ейске. Климат ужасен и мало подходит для корабельных самолетов. Может быть, стоит убрать авиакрыло «Кузнецова» для постоянного базирования в более безопасное и удобное место? Перелететь им на север для боевого применения недолго, считанные часы. На эти и многие другие вопросы не просто не даны ответы – сами эти вопросы нигде, кроме прессы, публично не ставятся.

Но представим, что авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» уже завтра вышел из дока, полностью отремонтированный и готовый технически. Допустим, что он полностью укомплектован идеально подготовленным корабельным экипажем. Но значит ли это, что в тот же самый момент авианосец автоматически становится полноценной боевой единицей? К сожалению, нет. Потому что под вопросом эффективность его главного ударного инструмента – двух авиационных полков. И прежде всего не техники, а людей, летного состава.

Мало кто знает, что для летчиков существуют допустимые перерывы в полетах, и они весьма короткие, не более нескольких месяцев. Если перерыв больше этого срока – летчик теряет право подниматься в воздух самостоятельно, ему нужна дополнительная подготовка. «Кузнецов» находится в ремонте годами, полеты с него не осуществляются. Один тренажер НИТКА (наземный имитатор палубы авианосца) в Крыму находится на капитальном ремонте, другой – в Ейске – еще не достроен.

Иначе говоря, вот уже очень долгое время летчики обоих «палубных» полков с палубы, даже наземной, не летают.

Им надо заново учиться, заново проходить курс боевой подготовки, в том числе получать допуски к применению оружия. Более того, тех, кто вообще имеет опыт полетов с палубы, в обоих полках осталось буквально несколько человек. По сути, в данный момент авиакрыло «Кузнецова» фактически отсутствует, его надо воссоздавать с нуля. И в лучшем, идеальном случае – это еще годы и годы интенсивной боевой подготовки. И будет ли к концу этого срока «Адмирал Кузнецов» еще в составе Военно-морского флота?

Как сообщают наши источники, близкие к руководству ВМФ России, скоро генерал-майор Игорь Кожин может покинуть пост командующего морской авиацией по выслуге лет, а на его место придет другой человек. Будем надеяться, что после этого в морской авиации ВМФ РФ начнутся необходимые изменения, а вместе с ними придет в нужную форму и единственный российский авианосец, в том числе оба его авиаполка. Будут приниматься меры по оздоровлению морской авиации – будет толк от «Кузнецова», и как от боевого средства, и как от учебной платформы. С учетом нарастающей в мире напряженности этот корабль и самолеты на нем могут очень скоро России понадобиться.