Что мешает России создать большой военный флот для Ирана

Иран, если верить его представителям, впервые за всю свою историю начал строить «большие военные корабли». Неужели эта амбициозная страна готовит полноценный военно-морской флот для противостояния Соединенным Штатам? В состоянии ли она сделать это самостоятельно? Может быть, России стоило бы в этом Ирану помочь?


Несколько дней назад командующий военно-морскими силами (ВМС) Корпуса стражей исламской революции Ирана Алиреза Тангсири заявил: «Мы запланировали производство крупных кораблей и уже начали их строительство. Верховный лидер (руководитель и духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи – прим. ВЗГЛЯД) назвал этот год годом производственного прорыва, и ВМС КСИР полны решимости выполнить это указание верховного главнокомандующего. ВМС КСИР активно занимаются производством кораблей и добились большого прогресса».


Возможности и пропаганда

Громкое заявление, ничего не скажешь. Тут, однако, стоит вспомнить поговорку, которая встречается у афганцев, проживающих в приграничных с Ираном районах. Эта поговорка гласит: «Самый прямой иранец – кривой как сабля». Это отражает, с точки зрения жителей Афганистана, хитрую натуру иранцев. Все, что говорят хитрые персы на самом деле надо «делить» – причем не напополам, как говорит поговорка, а на восемь-десять.

При этом надо понимать, насколько оголтелой является иранская внутренняя пропаганда. Если верить иранскому официозу, то Иран – без пяти минут сверхдержава уровня «почти Россия», надо подождать совсем немножко. А значит, заявления о крупных кораблях от ВМС КСИР могут быть просто очередным пропагандистским ходом, что называется, из той же серии. И вот по каким причинам.

Методы, которыми Иран обеспечивает свою безопасность, крайне специфичны, но если упростить, то картина такая. Вооруженные силы должны отразить нападение на Иран иностранных государств, а КСИР отвечает за все остальное – иррегулярные войны в соседних странах, сдерживание противников негосударственными военизированными формированиями, охрану границ и еще массу вопросов.

И корабли в этой схеме являются зоной ответственности ВМС, военного флота. За строительство боевых кораблей в Иране отвечают ВМС, а не ВМС КСИР. А КСИР оперирует массой полурегулярных сил, которые выполняют задачи по охране государственной границы на море, провоцируют американцев и их союзников, задерживают иностранные коммерческие суда и тому подобное. ВМС КСИР, в отличие от ВМС Ирана в целом, состоят в основном из моторных лодок, а самыми крупными вооруженными единицами в нем являются 205-тонные ракетные катера типа «Тондар».

Впрочем, крупные корабли в «просто» ВМС Ирана все-таки есть – это переоборудованные в военных целях гражданские суда. Самым большим таким судном является недавно вступившая в строй плавбаза «Макран». Боевым кораблем, однако, ее можно считать весьма условно. Обычный же иранский боевой корабль – это уровень сторожевика времен пятидесятых годов прошлого века, с радиолокационным комплексом и системами связи на уровне семидесятых и небольшим числом старых противокорабельных ракет с ТТХ на уровне восьмидесятых годов.

Самый крупный боевой корабль, который иранцы пока построили – «Саханд», который они определяют как эсминец. В реальности это очень слабый и маленький корвет с плохим оружием, допотопным оборудованием и водоизмещением всего в 1300 тонн. Этот корабль – пока предел того, что Иран строил сам. Какой корабль с большим водоизмещением иранцы реально могут спустить на воду? Пока это будет или «Саханд-переросток», или же переделанное в некое подобие вспомогательного крейсера грузовое судно. Больше ничего иранцы сами пока не осилят – у них нет ни двигателей, ни оружия, ни инженерной школы.

Задачи и угрозы

Тем не менее полноценные военно-морские силы Ирану очень нужны. У Ирана полно задач на море. Для иранцев возможность нарастить морское могущество значит очень много.

В конце 2000-х годов сомалийские пираты неоднократно пытались захватывать иранские торговые суда в Аденском заливе – и Ирану приходилось держать там свои корабли. Сегодня Иран снабжает Сирию топливом и боеприпасами, используя в том числе морские коммуникации (особенно это касается топлива). Полагаться Ирану сегодня в защите своих танкеров приходится на ВМФ России, и самолюбивым иранцам этот факт не может нравиться. Поставки оружия йеменским хуситам и защита своих сообщений с ними тоже требуют военных кораблей, иначе та же Саудовская Аравия просто блокировала бы хуситов с моря. Еще одним насущным вопросом является защита сообщений с дружественной Венесуэлой. В текущей политической ситуации было бы логично иметь возможность отконвоировать танкер или несколько силами военного корабля – лишь бы он был.

Есть и еще один фактор. Иран уже воевал с американцами – причем на море.

В 1987 году на иранских минах в Персидском заливе подорвался американский фрегат «Сэмюэл Робертс». У корабля оторвало киль, корпус начал разрушаться, в некоторых помещениях возник пожар, а машинное отделение оказалось затоплено. Турбины сорвало с фундаментов, корабль лишился хода и оказался обесточен – прямо посреди иранского минного заграждения. Только экстраординарная подготовка команды и удачная конструкция позволила буквально вытащить корабль с того света.

В ответ на это ВМС США 18 апреля 1988 года провели операцию «Богомол». Американские корабли и самолеты разрушили две неактивных нефтедобывающих платформы, которые иранцы использовали в качестве временных баз, потопили в морском бою ракетный катер «Джошан» и уничтожили ударом с воздуха боевой корабль «Саханд» (не нынешний «Саханд», а его предшественник). Был поврежден один иранский истребитель, еще один боевой корабль и потоплено три скоростных моторных лодки.

Иранцы этого не забыли. Если исторический опыт иракцев – танки «Абрамс», перемешивающие с песчаным грунтом защитников страны, то для иранцев это морской бой с ракетным крейсером и фрегатами ВМС США и их палубной авиацией. Чтобы не допустить такого в будущем, опять-таки нужны военно-морские силы.

Необходимость в сильном военном флоте у иранцев есть, понимание того, зачем он им нужен, тоже есть. И даже пропаганда, говорящая о том, что он скоро будет – есть. Только нет возможности его реально построить.

Россия и иранский флот. Возможности и ограничения

Тут бы на арене появиться российскому оборонно-промышленному комплексу... Момент, казалось бы, благоприятный. Россия вполне может дать Ирану и готовые корабли, и комплектующие. Иран мог бы стать палочкой-выручалочкой для отечественного кораблестроения, во-первых, дав ему заработать, а во-вторых, став тем самым покупателем, который оказался в силах заставить нашу промышленность все делать «как положено». И положительный опыт сотрудничества с Ираном у нас есть. До сих пор в строю иранских ВМС стоят три подлодки проекта 877.

Создание иранского флота было бы выгодно для нас и по стратегическим причинам – оно потребовало бы от США тратить дополнительные силы и деньги на присутствие в Персидском заливе в масштабах значительно больших, нежели это имеет место сегодня. Грубо говоря, не имея возможности поддерживать паритет с американцами самостоятельно, мы делегировали бы часть этой задачи иранцам. И такие вещи реально работают.

Однако не все так просто. Во-первых, у Ирана есть неприятный опыт, связанный с Россией как в историческом контексте, так и конкретно в 90-х годах прошлого века. Тогда Россия под давлением США оборвала с Ираном все военно-техническое сотрудничество. Это не забыто в Тегеране до сих пор. Но даже без этого иранцы невероятно сложный партнер, действия которого не всегда поддаются логике (по крайней мере, с нашей точки зрения).

Иран – это в каком-то смысле зародыш будущей Персидской империи – 2. У него уже сейчас есть планы по экспансии в постсоветское пространство – в Армению, Туркменистан, Таджикистан и далее.

Есть такие же планы насчет Сирии, которая обязана иранцам не меньше, чем России, и в будущем наши интересы в этой стране могут серьезно пересечься. Все это, скорее всего, заставит Иран сдержанно относиться к любому возможному сотрудничеству с Россией. Кроме того, невозможно сбросить со счетов фактор смертельного врага Ирана – Израиля.

Отношения между Россией и Израилем сегодня весьма противоречивы. С одной стороны, Израиль – ближайший американский союзник. Он бомбит Сирию, не считаясь с тем, какой политический ущерб это нам наносит.

С другой стороны, именно Израиль – это та дыра в стене западных санкций, через которую в Россию попадают иностранные санкционные комплектующие для военной техники, а иногда целые технологии. Например, беспилотные аппараты «Форпост», обеспечившие львиную долю первоначального успеха в Сирии –в реальности это локализованные в России израильские БПЛА Searcher. России крайне невыгоден конфликт с Израилем, а мощные усилия по созданию иранского флота такой конфликт вызовут неизбежно.

Иначе говоря, масштабная российская помощь в создании ВМС Ирана крайне маловероятна. Этого не хочет Иран и на это не можем пойти мы из-за израильского фактора. Возможно, главным партнером Ирана в создании полноценных ВМС станет Китай. Но специфика иранского менталитета может замедлить и этот процесс. А это значит, что больших кораблей в привычном нам полноценном виде, а не в виде вооруженных контейнеровозов и «эсминцев» размером в полтора малых ракетных корабля каждый, у Ирана не будет еще очень долго.