Схема. Глобальное управление и его враги

Как существует Схема?


С 70-х годов ХХ века Схема используется вполне осознанно, чему свидетельство книга Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы». С момента крушения СССР и социалистического лагеря в Европе и мире в Схему были включены также и бывшие социалистические государства. Поскольку никакого опыта капиталистического хозяйствования у этих стран не было, они оказались беззащитными против Схемы.

Не смотря на то, что многие элементы и даже структурные фрагменты Схемы были неоднократно описаны, исследование Схемы до сих пор не считается научным. Научному исследованию Схемы препятствует то обстоятельство, что Схема представляет собой сверхсложный мировой механизм, по отношению к которому не просто не существует теорий, которые бы могли целостно ее объяснять, но даже созданию таких теорий национальные научные институты всячески препятствуют. И происходит это не в силу ангажированности национальных научных институтов в рамках Схемы, а скорее по причине того, что Схема имеет конструктивный характер и может быть осмыслена лишь в рамках конструктивизма, в то время, как наука занимается объективистскими вещами, явлениями и процессами. Ближе всего к осмыслению Схемы находится институционализм в экономической теории, но даже он не способен понимать всю сложность этого Мирового Конструкта.

Схема в конструктивном понимании может быть рассмотрена с нескольких позиций, каждая из которых для нас является важной в том или ином понимании: национальная, наднационально-структурная, мировая; обывательская, экономическая, политическая, философская. Каждая позиция по-разному объективирует Схему, что делает невозможным ее научное исследование как целостного механизма. Иначе говоря, в своем целостном виде Схема не является ни объектом, ни процессом. Схема есть сложный мировой структурный континуум, инкорпорирующий в себя внутримировые (наднациональные, национальные и субнациональные) объекты, явления и процессы менее сложного порядка и вынуждающий их действовать по принципам Схемы.

Чтобы понять Схему в первом приближении мы рассмотрим ее с национальной позиции, по отношению к чему покажем иные менее масштабные и более масштабные позиции.


Схема с позиции национального суверенитета

Основой Схемы на уровне национального суверенитета являются мотивационные фундаменты (либеральная демократия, права человека, политкорректность, толерантность), фабрики мотиваций (массовое образование, государственная идеология), мотивационные компрессоры (реклама в СМИ, маркетинг), мотивационные супрессоры (традиционная наука, традиционное искусство).

Именно доминирующая потребительская мотивация порождает и гарантирует функционирование Схемы на уровне национального суверенитета. Это происходит следующими образом.

Центральным игроком является государство, а центральным инструментом является государственный бюджет. Доминирующая мотивация вынуждает перераспределять деньги в государственном бюджете таким образом, чтобы из статей расходов солидаризации (наука, образование, культура, возобновление и развитие инфраструктур) они переходили в статьи расходов на корпорации (производство, обслуживание, консультирование). Таким образом, деньги на солидарные нужды в государственном бюджете постоянно перераспределяются в направлении корпоративных нужд.

Из статей расходов госбюджета для корпоративных нужд деньги изымаются корпорациями (в виде товаров и услуг под государственный заказ на избирательно-тендерной или привилегированной основе). В результате этого денег на солидарные нужды не хватает, то есть появляется социальный дефицит госбюджета. Обратите внимание, что это не дефицит бюджета вообще, а это именно социальный дефицит бюджета (или солидарный дефицит бюджета).

Затем социально-дефицитный бюджет в лице государства выходит на внешний рынок заимствований. Страна получает займы от более крупных и сильных участников Схемы — международных банковских структур (в нашем случае это МВФ). Однако полученные в виде займов деньги не полностью идут на солидарные нужды государства. Часть из них снова перераспределяется в статьи расходов для корпораций, откуда корпорации их снова изымают.

В результате этого образуется государственный долг. В этот момент должно по идее включиться гражданское общество, которое обязано объявить «Тревогу». То есть раз мы уже должны, то нужно срочно поменять экономическую политику, изменить структуру бюджета, вернуть долг и возвратить статус-кво.

Первоначально гражданское общество генерирует политиков, которые отстаивают алармистские подходы и начинают давить на государство в плане избавления от внешних долгов. Однако алармисты в политике долго не живут — они либо уничтожаются (выбрасываются из политики), либо покупаются корпорациями. Так на этом этапе в Схему включаются продажные политики. Теперь уже политики обслуживают Схему точно так же, как это делают продажные чиновники и бизнесмены-бенефициары, получающие деньги из госбюджета. При этом государственный долг не устраняется, не замораживается, а начинает расти.

Следствием роста государственного долга являются следующие новые обстоятельства для государства. Теперь под всякое новое заимствование внешние более крупные и сильные участники Схемы начинают диктовать государству свои условия как условия повторных заимствований. Конкуренция за право стать бенефициаром госбюджета приводит к концентрации корпоративных потребителей — так образуются олигархи, бизнес которых напрямую зависит от их монопольного состояния и близости к власти.

Поскольку происхождение денег в такой Схеме у олигархов является теневым и не может быть предъявлено публично, а их паразитарная суть требует уменьшить налоги на их бизнес (вторичное изъятие денег из госбюджета — уже из статей доходов), они выводят деньги в офшоры. На офшорных счетах деньги лежат до тех пор, пока мировой механизм Схемы не начинает испытывать трудности. В ситуации трудностей деньги из офшорных счетов национальных олигархов изымаются в пользу более сильных и крупных участников Схемы (Кипрская экспроприация 2013 года).

Теперь мы можем оценить всю Дьявольскую красоту Схемы на уровне национального суверенитета. Ничем не обеспеченные мировые деньги (чистое производное глобальности Схемы, социальная фикция международной банковской системы) в качестве займов уходят в национальное государство. Там эти деньги порождают постоянно растущий суверенный долг этого национального государства, позволяющий вводить в нем внешнее управление. Олигархи этого национального государства выступают как концентраторы финансовых потоков, через которые эти деньги выводятся из государственного бюджета на офшорные счета, где они снова изымаются их же производителями.

То есть деньги, произведенные крупными и сильными участниками Схемы, вернулись к ним. Но они не просто вернулись, они создали новые условия: суверенный долг отдельного государства; внешнее управление этим государством, длительность которого гарантирована невозможностью возвращения долга; олигархов как концентраторов финансовых потоков Схемы, которые мнят себя богатыми до тех пор, пока деньги у них не отберут без всякой возможности с их стороны не только опротестовать этот отъем в суде, но даже и пожаловаться кому-либо, не выглядя при этом полным лохом; продажных политиков, которые теперь обслуживают весь этот процесс, устраивая для народа ток-шоу со взаимными обвинениями и претензиями.

Что же остается суверенному народу? Суверенному народу остаются долги, которые придется возвращать им самим, их детям и их внукам. Ни олигархи, ни политики, ни чиновники эти долги возвращать не будут — они избегут ответственности разными способами. Единственный гарантированный способ избежать возвращения долгов — мировая война, которая списывает все долги. Однако мировая война неизбежно связана с потерей значительной части населения. В этом смысле возникает социальное уравнение — жизни части населения в обмен на списание долгов.


Схема с разных позиций

С точки зрения обывателя, олигархи это паразиты, политики это клоуны, а чиновники это взяточники. С точки зрения олигархов, политики это их внешние консультанты и подрядчики, чиновники это их наемные рабочие, а обыватели это лохи. С точки зрения политиков, олигархи это их спонсоры, чиновники это их конкуренты, а обыватели это обманываемый ими электорат. Однако с точки зрения Схемы, олигархи это концентраторы финансовых потоков Схемы, политики это мотивационные генераторы социальных условий Схемы, чиновники это провайдеры суверенного долга и внешнего управления в Схеме, а обыватели — потребительский ресурс Схемы.

Схема сильнее любого из олигархов и всех их вместе. Схема сильнее любого из политиков и всех их вместе. Схема функционально подчиняет чиновников любого национального государства — они не то что противостоять ей не могут, но даже не способны представить ее масштаб. Схема полагает обывателей как бессловесный ресурс, которым в конечном счете можно пренебречь. Именно поэтому, когда в Схеме возникает напряжение, естественным для нее побуждением является избавление от социальных программ в интересах обывателей, что, в конечном счете, ведет к избавлению от самих обывателей.

Против поглощения Схемой государства может сработать только солидарная позиция (казус Исландии). Лишь солидарная позиция гражданского общества способна разорвать финансовый механизм Схемы на суверенном уровне. Суверенная позиция народа способна сформировать субъект ликвидации солидарного дефицита. Во-первых, ограничение действий мотивационных фундаментов (либеральной демократии, основанной на интересе индивида должна быть противопоставлена идеология, основанная на интересах суверенного общества). Во-вторых, ограничение действий мотивационных компрессоров (ослабление рекламы в СМИ и маркетинга), что должно иметь целью снижение потребительских ориентаций в среде обывателей и мотиваций обогащения в среде бизнесменов, политиков и чиновников. В-третьих, принципиальное изменение идеологических ориентаций мотивационных фабрик (массового образования и государственной идеологии). В-четвертых, переориентация мотивационных супрессоров (наука и искусство) на иные типы мотиваций.

Проще всего ответить на вопрос, что делать с чиновниками. Их нужно поставить в ситуацию служения обществу, запретив разрешать что-либо. Чиновник без возможности разрешать быстро утрачивает коррумпированность. Здесь есть несколько принципов: 1) один вид деятельности — одно разрешение; 2) разрешение является полностью формализованным, принципиально исключающим субъективное разрешение; 3) весь процесс подготовки документации на лицензирование вида деятельности и получение лицензии является прозрачным и контролируемым публично; 4) выдача формализованной лицензии в строго определенные временные рамки.

Сложнее ответить на вопрос, что делать с олигархами. Понятно, что для национальной экономики финансовые концентраторы являются противопоказанными — они имеют слишком большое влияние на политику, они в состоянии фактически брать на себя функции правительства, их состояния сопоставимы по размерам с частями госбюджета. Однако как произвести деолигархизацию — это не такой простой вопрос. Возможно ее нужно производить в два этапа: 1) олигархический консенсус — малая солидаризация, то есть солидарная позиция олигархов против позиции чиновников государства во внешнем управлении; 2) олигархическая солидаризация с обществом — большая солидаризация, когда олигархи добровольно соглашаются на постепенное разукрупнение их бизнесов под контролем всего общества.

Труднее всего ответить на вопрос, что делать с продажными политиками. Ведь политика эта определенная культура общества. Политика не меняется путем переизбрания политиков. Для этого нужна революция в политическом сознании. Простая формула «солидарные идеи — солидарное воплощение — солидарная ответственность» в политике сработает не очень эффективно.

Для разных идеологий солидаризм может обозначать совершенно различные понятия. Для националистов солидаризм возможен лишь в рамках нации. Для коммунистов солидаризм есть лишь пролетарская солидарность. А для либералов солидаризм есть лишь солидарность среднего класса. Однако ни та, ни другая, ни третья не является подлинным солидаризмом. Подлинный солидаризм есть солидарность целого общества — как национального, так и мирового — перед лицом опасности Схемы.

Возможно ли мировое крушение Схемы? Такие вопросы задают себе очень немногие страны-государства, которые принято называть «мятежными» (Китай, Индия, Бразилия, Россия и некоторые другие). Однако крушение Схемы возможно лишь при весьма необычных для нынешнего представления о мире условиях: 1) открытие банковской тайны для крупных состояний, запрет на анонимные и подставные счета, делающие невозможным сокрытие крупных доходов (экономика должна знать своих героев); 2) выведение мировой валюты из-под корпоративно-национальной опеки США под контроль отдельной структуры мирового сообщества; 3) уничтожение офшоров; 4) унификация основных показателей налоговой системы в разных странах мира; 5) демонополизация всех крупных финансовых состояний в мире, действующих на наднациональном уровне (мониторинг и ликвидация банковских и корпоративных сговоров мирового уровня).

Это произойдет так или иначе, вопрос только как быстро и с какими потерями во времени, а главное — сколько понадобится миру человеческих жертв, чтобы это понять.