Михаил Хазин: Новый «пузырь» в экономике лопнет не позднее начала 2015 года.

В последнем еженедельном обзоре Сергея Егишянца говорится о том, что мир все сильнее и сильнее захватывают дефляционные тенденции. Поскольку про инфляцию слышали все, а про дефляцию – нет, то, хотя эта тема уже поднималась, ее имеет смысл обновить. Чем я сейчас и займусь.


Итак, формально, дефляция – это падение цен на товары, процесс, противоположный инфляции. Однако, как показывает опыт, в обычной экономической системе дефляция практически не встречается.


Теоретически, в теории экономических циклов говорится, что на падающей стадии дефляция возможна (и раньше даже встречалась), однако «контрциклическая» денежно-кредитная политика как раз и состоит в том, чтобы ее остановить, поскольку постоянное снижение цен страшно дестимулирует покупателей. А именно частный спрос сегодня является ключевой составляющей ВВП.

Есть несколько примеров серьезного влияния дефляции на экономику. Два наиболее известных – это США начала 30-х годов прошлого века (великая депрессия) и Япония последних двух десятилетий. И тот и другой пример показывают, что вхождение в полноценную дефляцию ведет к очень длинной стагнации. И именно по этой причине, когда осенью 2008 года в США случился «дефляционный шок», его сразу начали лечить колоссальной по масштабу эмиссией. Кстати, в противовес весне 1930 года, когда эмиссия не применялась вообще.

Нужно понимать, что причиной «дефляционного шока» является резкое падение частного спроса. И тогда, и сейчас это стало следствием разрушения финансовых «пузырей», через которые осуществлялось дополнительное финансирование домохозяйств, что позволяло повышать их потребление. Как только механизмы стимулирования остановились (в 2008 году из-за исчерпания механизма стимулирования кредита путем снижения учетной ставки ФРС, которая к декабрю этого года снизилась практически до нуля), спрос стал достаточно ощутимо падать. И, как следствие, стали ползти вниз цены на товары конечного спроса, а за ними этот эффект распространился по всей производственной цепочке.

Власти начали эмиссию, которая только частично попадала домохозяйствам, а самое главное – в итоге все равно оказывалась в финансовом секторе. В результате стали расти цены на сырье и производители оказались в вилке – спрос падает, что требует снижения цен для сохранения объемов продаж, но при этом издержки росли.

Денежные власти основных стран приняли серьезные усилия для снижения этого инфляционного эффекта (не исключаю, что именно из этого «вылез» сланцевый газ), и им это даже частично удалось. Спрос, разумеется, не рос, даже немножко падал, но в целом возникает ощущение, что ситуацию удалось если не выправить, то хотя бы стабилизировать.

Возникает только один вопрос. Для компенсации выпадающего спроса выросли расходы бюджетов. Они компенсируются эмиссией. Вопрос: можно ли такую ситуацию держать до бесконечности или все-таки она как-то себя проявит? Во всяком случае, никаких инфляционных эффектов она явно не дает, вопреки всем монетаристским догмам. Более того, поскольку спрос на ресурсы падает, проявляются дефляционные эффекты, то есть цены достаточно долго устойчиво падают (с чего я и начал настоящий текст). Так вот, как долго все это может продолжаться, можно ли будет рано или поздно остановить эмиссию, покажет ли она себя в чем-то и так далее?

Ответы на эти вопросы, в общем, известны. Во-первых, эмиссия себя проявляет. Она не может привести к инфляции, поскольку для того чтобы была инфляция, нужно, чтобы деньги доходили до потребителя. А этого не происходит. Точнее, эмиссионные деньги через бюджет попадают потребителям, но затем они возвращаются в финансовый сектор (непосредственно или через производителей) и больше потребителям не идут. Соответственно, совокупный спрос не растет (точнее, медленно падает) и никакой потребительской инфляции не вызывает.

Во-вторых, он вызывает инфляцию в финансовом секторе. Там, где конкуренция сильна (сырьевые сектора), роста цен нет, а вот в секторе чисто финансовых активов надувается отличный пузырь, в частности, биржевой индекс Доу-Джонса показывает исторические максимумы в ситуации, когда финансовое положение предприятий оставляет желать много лучшего. И это – типичная инфляция, только не по экономике в целом, а в одном из ее секторов. Ну, так, казалось бы, в чем дело? Можно же так и продолжать дальше?

И вот, в-третьих, оказывается, что надувать пузырь бесконечно нельзя. И мы это хорошо видели на примере нашего пузыря ГКО. Дело в том, что если в каком-то секторе прибыль высокая, а во всех остальных – низкая, то все деньги – со всей экономики – начинают перетекать в этот сектор. Соответственно, начинаются серьезные проблемы в секторе реальном (в США это уже началось, хотя пока и не во всех отраслях), кроме того, чем больше участников, чем больше рынок по масштабу, тем больше в него нужно вкладывать.

Сокращать масштаб прибыли нельзя – ее могут начать фиксировать, что вызовет резкий обвал. Именно это произошло в России в 1998 году, но там расширение пирамиды было ограничено возможностями бюджета, а в США оно происходит за счет эмиссии. То есть, теоретически, ресурс больше, чем был у нас.

Однако и он не безграничен. Масштаб эмиссии увеличивать не будут, разговоры идут скорее о его сокращении. А это значит, что пузырь через какое-то время выйдет на «насыщение», после чего его обвал станет неизбежным. Можно попытаться пофантазировать, когда это произойдет, но мне кажется, что здесь это не самое правильное место. Эксперты же говорят о том, что это событие произойдет не позднее начала 2015 года. Что, в общем, не так уж и далеко.

А вот как только пузырь лопнет, начнется следующая стадия дефляционного спада. Тут уж спрос упадет резко, и компенсировать его можно будет только резким увеличением масштаба эмиссии. С учетом того, что начнет валиться и финансовая система (а в ней сегодня резервов много меньше, чем было в 2008 году), денег потребуется очень много. И либо их все равно не хватит (как в Японии), либо они вызовут гиперинфляцию. Которая, конечно, позволит снижать жизненный уровень населения не слишком быстро, но зато и стремительно уничтожит сложные производственные цепочки.

Возникает еще один вопрос. Не может ли так получиться, что новый «виток» кризиса станет похож на 2008 год, то есть спад произойдет, но за счет эмиссии уровень ВВП будет зафиксирован на более низком уровне, чем сейчас, но все-таки экономика не продолжит падение, а вновь на несколько лет перейдет к вялой стагнации? Точного ответа на этот вопрос у меня нет, есть только интуиция. Она подсказывает, что в этот раз падение продолжится до полной компенсации структурных диспропорций, то есть для США – более чем на 50%. Однако доказательств у меня нет, пока во всяком случае.

В заключение можно отметить, что пока ситуацию удается «держать» за счет того, что два сектора экономики, реальный и финансовый, все больше отдаляются друг от друга – и с точки зрения доходности, и с точки зрения перетоков капитала. И поскольку реальный сектор без финансового (точнее, с резким ослаблением его масштаба) существовать может, а наоборот – нет, то развитие кризиса будет происходить в направлении резкого сокращения финансового сектора на фоне значительно меньшего ослабления реального.