Названы перспективы сдачи засевших в «Азовстали» фанатичных националистов

С «Азовстали» продолжают по гуманитарным коридорам выходить мирные жители. По данным Минобороны РФ, удалось эвакуировать уже 80 мужчин, женщин и детей. Националисты и наемники, засевшие в бункерах, лишаются так необходимого им «живого щита». О том, из-чего у них могут сдать нервы, и могут ли они по системе коллекторов выбраться с комбината, мы поговорили с психологом и диггером.


На «Азовстали» засели самые оголтелые, радикальные националисты.


— Они мотивированы, фанатично преданы своим идеалам, — говорит социальный психолог Алексей Рощин. — Это их воодушевляет. Они могут сидеть в подземелье очень долго. Как говорил Фридрих Ницше, «если у человека есть «зачем» жить, он может выдержать любое «как».

Психолог напоминает, что бойцы Украинской повстанческой армии ОУН-УПА (организация признана экстремистской и запрещена в РФ), более известные, как бандеровцы, после Великой Отечественной войны еще десять лет вели вооруженную борьбу против советской власти на западной Украине. До середины 1950-х гитлеровские пособники и террористы прятались в лесах в подземных «схронах», «засиках», «крыивках», вылезая ночью из нор, чтобы грабить и убивать. Это была настоящая «бункерная война». Часть населения их поддерживала, снабжая продуктами.

— В подземельях «Азовстали» — сырой, тяжелый воздух, — напоминает Алексей Рощин. Нет естественного освещения. А у националистов много раненых. Раны в таких условиях будут гноиться. Но, с другой стороны, известно, когда человек входит в боевой режим, мобилизуются все резервы организма. Можно пить воду из луж, и не маяться животом, промокать до нитки, и не простывать. Организм входит в состояние выживания.

Алексей Рощин вспоминает историю, связанную с японскими солдатами и офицерами, которые продолжали воевать в джунглях Филиппин на протяжении 30 лет, не зная, что Япония капитулировала и война давно закончена.

— Все считали, что в тех условиях выжить невозможно, а они выжили. Варили кашу из зеленых бананов в кокосовом молоке, ставили ловушки на крыс, ловили отбившихся от стада коров, вялили говядину. Заодно говяжьим жиром смазывали винтовки. И продолжали совершать диверсии, устраивая засады на военные джипы, расстреливая водителей.

Когда один из этих японских военных, офицер Хиро Онода, сдался полиции в 1974-ом, в его убежище в джунглях нашли лозунги с иероглифами «Война до победы». А на стене обнаружили портрет императора, который был вырезан из банановых листьев.

— За все время, как признавался потом Хиро, он только раз серьезно заболел ангиной.

— Из-за чего у националистов из «Азова» (запрещенная в России экстремистская организация) могут сдать нервы?

— Например, если они поймут, что у них кончаются боеприпасы. Или, когда окончательно разочаруются в своем руководстве, поймут, что никто спасать их не собирается, никто не идет к ним на прорыв. Сейчас их может поддерживать вера, что Украина сражается, что ВСУ и нацбаты сопротивляются гораздо успешнее, чем ожидалось. Это придает им сил. Они могут быть деморализованы, если будет взят Киев или разгромлен донбасский котел. Вот тогда настроение у них может измениться.

— Бандеровцы, как известно, не сдавались в плен. Или вступали в последний бой, или кончали жизнь самоубиством. Могут сейчас националисты взорвать свой бункер?

— Там такое бомбоубежище, что взорвать его будет непросто. Часть бункеров может обвалиться, а остальное будет функционировать. Или нужно заложить огромное количество взрывчатки. Пока же, те, кто там засел, живут надеждой, что их деблокируют и спасут.

Диггер Даниил Давыдов, в свою очередь, говорит, что бомбоубежище, в котором скрываются националисты, может быть достаточно большим.

— В 50-е годы, когда реконструировался завод имени Лихачева в Москве, перестраивались корпуса, все они были соединены между собой коммуникационными коллекторами с пешеходными дорожками. В цехах были оборудованы спуски в бомбоубежища вместимостью от 200 до 5 тысяч человек. Я думаю, что на «Азовстали» была похожая система. Бомбоубежища были комплектные. Там были генераторы для выработки электроэнергии, запас дизтоплива, воды, медикаментов. Стояли кровати в три яруса, были классы обучения. Где-то даже были предусмотрены автомобильные въезды.

Диггер говорит, что на спутниковых картах вполне можно рассмотреть выходы вентиляции в бомбоубежищах «Азовстали», как и аварийные автономные выходы, которые были предусмотрены на случай разрушения бункеров.

— Боевики и наемники, засевшие в бомбоубежищах, могут выбраться за территорию «Азовстали» по системе коллекторов, предназначенных для сброса воды или канализации?

— Канализации крупной там, скорее всего, нет. А вот коллекторы для водосбросов должны быть, и довольно крупные — 1500-1800 мм. Выбраться на поверхность по ним, конечно, возможно. Другое дело, насколько там просматривается территория. Я, честно говоря, сомневаюсь, что они смогут незамеченными уйти с «Азовстали».

— Вы долгие годы занимаетесь исследованиями подземных убежищ и подземных объектов. Что могут чувствовать националисты, которые второй месяц находятся под землей?

— Находясь под толщей земли и бетона во время боевых действий, с одной стороны, можно чувствовать себя в безопасности. С другой стороны, им постоянно приходится видеть толстые гермодвери — герметичный затвор в виде защитных ворот, низкий потолок, достаточно узкие пространства. Добавьте к этому постоянную угрозу для жизни, грохот, доносящийся сверху. Думаю, что у многих из них довольно угнетенное состояние.