Эксперты: Уже завтра может начаться повторение кризиса 2008 года

Завтра, в день наступления Года Лошади, мир накроет новый кризис. На этот раз он придет не из США, а из Поднебесной. Но по силе не уступит кризису 2008 года. Такой прогноз недавно появился в The Wall Street Journal.


В его основе — ожидаемое банкротство фонда по управлению богатством China Credit Trust Company. Он сначала якобы обрушит теневую банковскую систему Китая, а вслед за ней — китайскую экономику и весь мир. Детонатором станет отказ фонда расплатиться с вкладчиками по одному из продуктов. 31 января как раз подходит срок погашения. А это уже завтра!


«РГ» провела блиц-опрос среди своих ведущих экспертов. 75 процентов ответов: «Кризиса не избежать!». Правда, половина экспертов полагает, что его последствия не дойдут до уровня 2008 года.

А теперь давайте разберемся подробнее: как это отразится на России и что делать со своими сбережениями? На эти вопросы «РГ» ответили экономист и политолог Института современного развития Никита Масленников, финансовый аналитик «Инвесткафе» Андрей Шенк и эксперт MFX Broker Юрий Прокудин.

Господа эксперты, так быть или не быть кризису? И насколько он будет масштабен?

Шенк: Я думаю, что эффект не будет сравним по масштабам с банкротством Lehman brothers, так как все-таки юань не является мировой резервной валютой в отличие от доллара. Да и китайские долговые инструменты не занимают столь большой доли на рынке.

К тому же, Китай обладает огромными резервами, которых будет достаточно, чтобы стабилизировать систему. Однако эта встряска отразится на темпах роста китайской экономики и может привести к их замедлению, что окажет негативный эффект на экспорториентированные компании. Однако я думаю, если это и приведет к стагнации, то волна кризиса вряд ли выйдет за пределы стран азиатско-тихоокеанского региона.

Прокудин: Текущая ситуация в Китае говорит о многом: экономика страны, так долго находившейся выше уровня всех остальных, переходит в стадию рецессии. Но все же говорить о мировом кризисе в результате проблем в Китае пока сложно: все будет зависеть от того, каким образом правительство Китая будет бороться с ситуацией. Сам по себе инвестиционный фонд China Credit Trust Co достаточно значим, однако государственную поддержку в рамках кризисной ситуации еще никто не отменял. Так что не все еще потеряно.

Масленников: Мне представляется, что денежные власти Китая постараются сделать все, чтобы избежать худшего. Скорее всего, Народный банк вольет в систему солидную порцию ликвидности, которая быстро растечется по финансовому сектору в целом. Опыт уже есть.

Но даже если и на сей раз обойдется, это будет означать усугубление проблем. Финансовая система Китая, все более явно обнаруживая неадекватность перехода к новой модели роста, остается крайне хрупкой и неустойчивой. При этом экономика в целом переинвестирована и перекредитована.

Общий объем долговой нагрузки составляет не менее 220 процентов ВВП. Практически самый высокий показатель из всех развивающихся стран. Госдолг — свыше 80 процентов ВВП. Китайским компаниям только на управление (то есть, выплату процентов) ранее взятыми займами придется потратить в юанях сумму эквивалентную триллиону долларов.

Такова оборотная сторона форсированного расширения кредитования, сопровождавшего рекордные темпы роста прошлых лет.

Сейчас китайские денежные власти вынуждены «бежать по кругу». Притормаживая новые кредиты, они сжимают ликвидность. Рынок через несколько недель реагирует, как и положено, увеличением ставок, что сразу же порождает угрозу дефолтов и банкротств финансовых посредников. Затем следует новая подкачка ликвидности и т.д., и т.п.

При этом с каждым новым витком спирали дисбалансы финсистемы усиливаются — растут объемы «плохих» долгов, расширяется доля небанковских кредитов компаниям и населению, «денежное пространство», контролируемое регулятором, сужается. В итоге системный финансово-банковский кризис в Китае становится все ближе. Этот риск-2014 для глобальной экономики остается высоким.

Есть вероятность, что он не реализуется?

Масленников: Вероятность есть всегда. Народный банк Китая начал масштабные реформы: проводится либерализация внутренних кредитных ставок, жесткие ограничения, действовавшие раньше смягчаются, вводятся меры по контролю за балансовым кредитованием, банки обязаны отчитываться по 12 ключевым индикаторам.

Наблюдатели не исключают, что такая рыночная прививка государственным и квазигосударственным банкам приведет к тому, что в 2014 году стоимость заимствований на денежном рынке плавно выйдет на новый более высокий уровень.

Между тем, следует иметь в виду, что банков в Китае очень мало. Если взять страны «Большой двадцатки», то по количеству банков на миллион человек Поднебесная оказывается на последнем месте. Отсюда такая сверхвысокая доля «теневого банкинга» (shadow banking). То есть институтов, занимающихся кредитованием, но не являющимися банками и соответственно не подпадающих под соответствующие регулятивные нормы и правила. На их долю приходится треть от объема рынка финансовых услуг Китая, а их активы составляют 55 процентов ВВП страны. Если «рванет», то, прежде всего, здесь.

Если все-таки рванет, как кризис будет распространяться по миру?

Масленников: Накроет, естественно, Китай. Затем остальную Азию, прежде всего, страны, наиболее зависящие от отношений с КНР. Из особенностей главная, пожалуй, — это кредитная природа возможной новой турбулентности.

Сначала credit crunch (резкое сжатие кредита), затем торможение экономики, экспорта и импорта. Помимо общего эффекта от сокращения спроса Китая на продукцию извне основной канал передачи кризиса в другие страны — это убытки иностранных банков и компаний, представленных в Китае, и нарушения в «работе» цепочек создания добавленной стоимости.

Что будет с российской экономикой?

Покудин: Во-первых, Китай является одним из потребителей российских природных ресурсов. Потеря китайского рынка сбыта не может не сказаться — как минимум, произойдет снижение цен на потребляемые ресурсы (нефть и газ).

Поскольку российская модель экономики «ресурсная», это сильно снизит темп роста ВВП, особенно в первой половине 2014 года. Но назвать последствия катастрофическими пока тоже нельзя — Китай далеко не единственный, кто потребляет наши ресурсы.

Во-вторых, Россия может помочь Китаю в случае необходимости. И если речь здесь не идет о предоставлении долгосрочного кредита, то, по крайней мере, Китай может получить определенный дисконт на поставляемые из России ресурсы (по аналогии с Украиной).

Шенк: Я думаю, что эффект от кризиса в Китае может коснуться российских экспортеров, в частности производителей минеральных удобрений, а также угледобывающую отрасль. Также это может привести к замедлению темпов роста товарооборота с Китаем, но существенно это на экономику РФ влияния не окажет.

Однако, кризис в Китае будет иметь последствия и для экономик, зависящих от цен на сырье, так как Китай является вторым в мире по объемам потребления нефти. Это окажет негативный эффект на котировки «черного золота», что сделает наш бюджет уязвимым. Кризис в Китае может вызвать падение стоимости нефти марки Brent ниже 80 долларов за баррель, что приведет к сильному росту дефицита бюджета и потребует сокращения расходов. В таких условиях будет слабеть рубль, а также возможен рост инфляции.

Масленников: Многое зависит от того, когда наступит «событие». Чем дальше оно будет уходить от дня сегодняшнего, тем менее тяжелые последствия оно повлечет. Если в первом квартале мы вполне можем свалиться в спад, то дальше, вероятнее всего, встреча с «китайским кризисом» обернется замедлением роста ниже одного процента вплоть до уровня статистической погрешности в 0,3 процента.

Но классической рецессии, надеюсь, все же не случится.

Понятно, что сокращение нашего экспорта ухудшит состояние счета текущих операций платежного баланса. Профицит сменится дефицитом, соответственно усилится давление на рубль в сторону его ослабления.

«Подвиснут» и многие инвестиционные проекты с участием китайского капитала. Все прочее — в «штатном режиме» глобального финансового кризиса, когда цена денег резко идет вверх. Способы защиты в этом случае те же, что и раньше — суверенные фонды и международная координация действий.

Но, есть и новые, например, плавающий курс рубля как буфер от внешних шоков. Плюс к тому уроки из опыта 2008-2009 годов, то есть, как можно больше конкуренции и меньше «ручного управления» и социальной опеки. Если кризис неизбежен, то он должен выполнить свою функцию ускорения структурной перезагрузки экономики. Рецессию всегда останавливают новые точки роста, возникающие при поддержке со стороны государства. Вот на это и надо будет делать упор и в финансовой политике, и в совершенствовании институтов, и в политике пространственного развития, и по многим другим направлениям.

Если предположить, что кризис уже точно неизбежен, что можно посоветовать россиянам, куда пристроить сбережения?

Шенк: Я бы рекомендовал обычным гражданам держать сбережения в различных валютах и в различных банках, что позволит диверсифицировать риски отдельной экономики и конкретного финансового учреждения. Для долгосрочных вложений могут подойти инвестиции в драгоценные металлы и металлы платиновой группы.

Если кризиса со стороны Китая не будет, то чего стоит опасаться российской экономике в ближайшее время?

Шенк: В целом экономика России по-прежнему зависима от сырьевых цен, а обвалить их может не только кризис в Китае. Я думаю, что конкретных причин для ухудшения ситуации сейчас нет, однако есть риск остаться при текущих околонулевых темпов роста на длительное время в случае, если рост мировой экономики будет замедляться и нам не удастся повлиять на инвестиционную привлекательность и избежать сильного оттока капитала из страны.

Масленников: Прежде всего, форсирования темпов роста любой ценой. При откладывании структурных реформ в долгий ящик это лишь усугубит текущие дисбалансы, например, разрыв в динамике зарплаты и производительности труда.

Фундаментальный риск — зависание работы по наполнению «дорожных карт» по улучшению инвестклимата. Среди текущих рисков, на мой взгляд, наиболее актуальны: завершение, по-видимому, суперцикла высоких цен на энергоносители и сырьевые товары, а также растущая неустойчивость региональных бюджетов.

Удвоение за прошлый год (до почти 700 миллиардов рублей) дефицита консолидированного бюджета субъектов РФ — это серьезный повод задуматься, как межбюджетным отношениям вернуть их федеративный смысл.