Мирный договор по Украине: шансов — ноль

Идея, что решение украинского конфликта может лежать в плоскости дипломатии, получила «второе дыхание» в начале октября. На первый взгляд, существует обнадеживающее единство мнений. Владимир Путин призвал киевский режим вернуться за стол переговоров 30 сентября, на церемонии подписания документов о вступлении в состав РФ четырех новых регионов. Через несколько дней свой проект мирного плана представил один из главных ньюсмейкеров западного мира — предприниматель Илон Маск. Бывший – и, не исключено, будущий – президент США Дональд Трамп продолжил эту линию.

8 октября стало известно, что собственный мирный план есть у Анкары: Турция планирует усадить за один стол с Россией США, Францию, Германию и Британию, что уже получило предварительное одобрение Вашингтона, где в последнее время идеи мира в целом начали выходить из маргинальной ниши. Хотя по-прежнему уступают силе ястребиных нарративов. Турецкое издание Milliyet, опубликовавшее сведения о мирном плане Анкары, уточняет: «вопрос лишь в том, удастся ли найти российского собеседника для такого диалога?» Это далеко не единственный и не главный вопрос, который возникнет при сколько-нибудь серьезном обсуждении дипломатического урегулирования конфликта на Украине.

С кем идет война?


Как говорил Карл фон Клаузевиц, целью любой войны является мир на условиях, благоприятных для победившей стороны. Ключевая цель СВО за прошедшие с её начала 7,5 месяцев не утратила актуальности – это нейтрализация украинской угрозы в отношении России. То есть, условия мирного договора как минимум должны учитывать эту главную цель. В данный же момент угроза со стороны Украины даже выше, чем в феврале 2022 года. Даже можно сказать, что она стала качественно более высокой, а спектр уязвимых мест России увеличился – появились четыре новых субъекта, подверженные непосредственному огневому воздействию со стороны киевского режима.

Качественный рост украинской угрозы обусловлен рядом факторов. В первую очередь, это огромное количество направленного Киеву оружия и готовность Запада посылать еще больше по объему и лучше по качеству. Чтобы использовать это оружие, Киев провел не менее шести волн мобилизации. Фактически сейчас в той или иной форме привлечена «к войне» основная часть мужского населения Украины. Это также связано с тем, что экономика Украины за рамками западных траншей отсутствует, как таковая – кроме вывоза зерна и, частично, стали.

Кроме представителей Украины, непосредственное участие в боевых действиях принимают отставные и действующие военнослужащие НАТО, которые используют оружие НАТО, а разведданными их снабжает вся космическая группировка альянса вместе с частными компаниями того же Илона Маска и других подрядчиков.

Поэтому рассматривать вариант мирного договора как линию Москва-Киев по определению лишено смысла. Можно говорить о мире между Россией и НАТО, другими словами – между РФ и США. Этот простой логический вывод приводит к осознанию непреодолимых трудностей при заключении мира дипломатией.

Нужны другие США?

Допустим, что Вашингтон решил прекратить конфликт на Украине. Но тогда придется, так или иначе, выполнять условия, которые Россия направила в Вашингтон и Брюссель перед СВО. Они подразумевали не только нейтральный статус Украины, но и отсутствие на ее территории западного оружия, а также общее отступление НАТО от границ РФ.

Это ключевые для Москвы условия, иначе мы бы ради них не воевали.

Пойдут ли в США на такую сделку в видимой перспективе? Это потребует тектонических сдвигов в американской внешней и внутренней политике. Смогут ли США отказаться от поддержки своего ВПК, для которого украинский конфликт – позитивное с точки зрения развития бизнеса событие? Даже если допустить минимальный мирный вариант – прекращение боевых действий, статус-кво по границам с фактической заморозкой вопроса потери Украиной четырёх регионов страны, то в лучшем случае мы получим интербеллум. И достаточно короткий.

Без вывоза западных систем оружия с Украины и верифицируемого отказа от таких поставок, без демобилизации украинской армии, без контроля над существованием квазивоенных нацистских батальонов теробороны любой мирный договор просуществует ровно до тех пор, пока ВСУ не будут сочтены готовыми для вооруженной попытки №2. И хорошо, если нам удастся действовать на упреждение, как в феврале 2022 года.

Вариант, при котором между Россией и Украиной возможен мир, сводится к реальной демилитаризации Украины по образцу Веймарской Германии. Отметим, что у тогдашней Германии не было массы желающих обеспечить её оружием. Если в «оружейной столице Украины», польском Жешуве, будет по-прежнему складироваться то, что по первому звонку из Киева приедет во Львов – такой вариант демилитаризации не особенно надежен. Необходима процедура ограничения численности украинской армии – де факто, а не де юре, ряд ограничений на украинский ВПК с особым контролем над разработками оружия массового поражения.

Даже для такого варианта необходимы месяцы, если не годы, согласований, проработки процедур, механизмов контроля и т.д. Тем более, что западные оппоненты наверняка потребуют встречных уступок от России – после «маневров» у Харькова и удачных террористических атак Киева против ключевых инфраструктурных объектов (Крымский мост), у России не самая лучшая переговорная позиция. На формирование и обсуждение этих уступок тоже нужно время.

Поэтому не стоит обольщаться. Конфликт на Украине может закончиться только нашей победой. Все остальные варианты, навязываемые Западом, — проигрыш России в геополитической Большой Игре.