Запад нашел у России иранские беспилотники

Абсурд зашкаливает: России и Ирану, двум странам, против которых принято наибольшее количество санкций, грозят новыми. Причем за российско-иранское сотрудничество — да, в военной сфере, но все равно: Запад сначала пытается заблокировать Россию и Иран, а потом еще и наказать их за то, что они поддерживают друг друга.


Сейчас Запад хочет ввести новые санкции против Ирана за поставки в Россию беспилотников — утверждается, что наша «Герань-2», использовавшаяся в последние дни при ударах по украинской инфраструктуре, это «Шахид-136». Хотя Москва и Тегеран отрицают факт поставки БПЛА (что вполне оправданно — и не только из интересов пропаганды), западные страны готовятся к вводу санкций: ЕС пока что их обсуждает, а США анонсировали санкции против третьих стран — тех, кто помогает поставкам иранского оружия в Россию. Более того, Запад собирается вынести этот вопрос на обсуждение Совбеза ООН, то есть пытается уличить Россию и Иран в нарушении резолюции 2231, принятой Совбезом семь лет назад и запрещавшей экспорт иранского вооружения. Понятно, что усилия США, Великобритании и Франции в Совбезе не увенчаются успехом: Россия заблокирует любые направленные против нее резолюции, но сам факт подобной постановки вопроса демонстрирует всю абсурдность западной картины мира.


И дело даже не в том, что резолюция 2231 Совбеза была принята для одобрения ядерной сделки между Ираном и шестью державами (включая и Россию с Китаем) и устанавливала временные ограничения для Тегерана на экспорт и импорт оружия (часть их должна была действовать до 2020 года, а другая — до 2023-го). Сама же сделка была порвана США еще четыре года назад. То есть резолюция-то, конечно, действует, вот только ключевая страна Запада, США, ее не соблюдает. Идущие сейчас закулисные переговоры о возвращении Америки к ядерной сделке практически не имеют шансов на успех, так что Иран, в принципе, вообще свободен от любых ограничений. То же самое касается и России, против которой Запад после февраля этого года принял несколько тысяч различных санкционных мер. В боевых действиях на Украине Запад участвует всеми возможными способами, кроме живой силы (формально иностранные наемники не являются военнослужащими соответствующих армий): масштабнейшие поставки оружия, боеприпасов, подготовка украинской армии, финансирование. И на этом фоне России и Ирану грозят санкциями за БПЛА?

Конечно, Запад не может остановить российско-иранское военное сотрудничество — и там это понимают. Но пытаются использовать аргументы из уже ушедшей эпохи — того времени, когда Россия учитывала интересы Запада при выстраивании своих отношений с остальным миром, в том числе и с Ираном (как это было, например, с поставками Тегерану комплексов С-300 — контракт был заключен в 2007-м, но потом заморожен нами и исполнен только в 2016-м). Иран вообще очень показательная в этом смысле страна.

Все помнят, что ядерная сделка была заключена в 2015-м году именно благодаря позиции России. Штаты много лет искусственно раздували тему «иранской ядерной угрозы» (хотя Тегеран неоднократно говорил, что не собирается создавать атомное оружие) и даже добились введения санкций против Ирана на уровне ООН. Но потом пошел переговорный процесс, и ведущие мировые державы договорились о снятии санкций в обмен на допуск инспекторов МАГАТЭ к иранской ядерной программе. Однако к моменту заключения сделки в июле 2015-го Россия сама уже находилась под санкциями Запада из-за Крыма и Донбасса — и в Вашингтоне были очень удивлены тем, что Москва не стала срывать заключение соглашения с Ираном. Оценил ли тогда Запад нашу роль? Конечно, нет, а вскоре, после прихода в Белый дом Трампа, изменилось и отношение Штатов к самой ядерной сделке. Она была сорвана, а Россия и Иран к тому времени уже были «братьями по оружию» в Сирии. Санкционные ограничения в отношении Ирана продолжают действовать до сих пор, но после введения масштабных санкций против нашей страны возможность Запада влиять на российско-иранские связи радикально уменьшилась.

Потому что России стало нечего терять — и в смысле ограничений против наших финансовых и торговых учреждений, и в смысле отношений с Европой и США. Уровень санкционного давления на нас превзошел даже тот, который был против Ирана (за исключением того, что против нас невозможно ввести общемировые санкции, то есть меры на уровне ООН), а отношения с Западом разрушены и заморожены. Идет полноценная, хотя и опосредованная война, в которой Штаты настроены играть вдолгую, намереваясь добиться поражения России, нашего ослабления и максимальной изоляции от внешнего мира.

Россия же, помимо решения чисто военных задач на Украине, занимается выстраиванием глобальной коалиции тех, кого не устраивает американская гегемония, тех, кто готов вместе с нами строить новый мир: сначала параллельный американскому, а потом и постамериканский. Практически все ключевые незападные мировые державы понимают огромное значение российской победы для их собственного будущего, но публично ведут себя по-разному. Не только потому, что боятся американских санкций или слишком сильно связаны с Западом, но и потому, что на всякий случай страхуются: а вдруг у России не получится, вдруг ее все-таки раздавят, и западный глобализм сможет продлить свою жизнь еще на несколько десятилетий? Им же потом припомнят публичную поддержку Москвы.

Речь тут не о Китае — там просто не хотят форсировать разрыв с Западом, — а о некоторых державах второго и третьего ряда. Но одновременно есть и другие страны — те, кто давно уже находится в открытой и жесткой конфронтации с США. Это не только те, кого американцы клеймят странами-изгоями, а раньше называли «осью зла», — список гораздо шире. Тут и Венесуэла с КНДР, и Куба с Мьянмой, но номер один из них, конечно же, Иран.

Страна, которая четыре с лишним десятилетия идет своим путем, но, в отличие от большинства других самостоятельных государств, не замыкается на себе самой, а имеет региональные и даже глобальные амбиции (то есть ведет себя как Россия и Китай). Исламская республика с уникальным внутренним политическим строем, наследница одной из древнейших цивилизаций, наш сосед по Каспию, претендует не просто на место лидера шиитской ветви ислама, а на то, чтобы быть альтернативой западному проекту глобализации с его постгуманистической потребительской матрицей.

Да, в иранской исламской модели масса внутренних проблем — как это было и у нас с социалистической советской моделью, — но она заточена на поиск гармонии и смысла, а не удовольствий и наживы, на служение Богу, а не мамоне, на сохранение традиции и своей уникальности, а не на уничтожение чужой. Мы в СССР не справились с задачами подобного масштаба, и не факт, что у иранцев все в итоге получится, но и русские, и персы убедились на своем опыте в том, что подчинение чужой матрице, моральной, идеологической и геополитической, ставит под угрозу само существование уникальной страны-цивилизации. И поэтому нет никаких сомнений в том, что Иран и Россия будут все больше сближаться — и для совместной борьбы с общим врагом, и для того, чтобы строить новый мир, и для того, чтобы, делая друг друга сильнее, сохранять свою уникальность.