Назван срок главной битвы. Исход СВО решается в кремлевских коридорах

У Киева не осталось сил на масштабное контрнаступление в сроки, требуемые США. Но это не значит, что нашей группировке войск ничего не угрожает. Потому и готовится главная битва, однако, как подчеркнул Константин Сивков, исход СВО – вопрос гибкий, и решается он в кремлёвских коридорах.


Главной темой минувшей среды стало заседание Совета безопасности России, в ходе которого было принято решение о введении в четырёх новых субъектах страны военного положения. Кроме того, в восьми регионах вводится средний уровень реагирования. В Центральном и Южном федеральных округах будет действовать режим повышенной готовности. Соответствующие указы подписаны Владимиром Путиным. Документы уже одобрены Советом Федерации. Указы начали действовать с полуночи 20 октября.


В пятницу, 21 октября, глава государства подписал указ об образовании Координационного совета при правительстве России по обеспечению потребностей Вооружённых сил России, других войск, воинских формирований и органов.

Создаётся Совет «в целях усиления координации деятельности федеральных органов исполнительной власти и органов исполнительной власти субъектов РФ в ходе проведения специальной военной операции».

Принятые президентом России решения обозреватель телеканала «Царьград» Юрий Пронько обсудил с военным экспертом Константином Сивковым.

– Как вы прокомментируете принятые решения? Что они означают?

– Начнём с координационного совета. Очевидно, что это такой прообраз Госкомитета обороны. Предполагается, что совет будет обеспечивать согласованность действий всех отраслей экономики страны.

Конечно, хотелось бы, чтобы появился ГКО по образцу того, который был создан в Советском Союзе во время Великой Отечественной войны, чтобы это был единый центр принятия решений. Но пока я эту меру могу отнести к половинчатым, это ещё не тот орган, который сможет обеспечить консолидацию усилий всей страны.

Будем надеяться, что создание координационного совета станет первым шагом на пути к формированию полноценного Государственного комитета обороны, который должен возглавлять Верховный главнокомандующий, президент России Владимир Путин.

– Но первый шаг уже сделан. А что вы скажете по поводу введения военного положения и двух уровней ограничений?

– Введение военного положения – абсолютно своевременный шаг. Районы, в которых оно было введено, в настоящий момент действительно находятся в зоне боевых действий.

А учитывая интенсивность обстрелов Белгородской и Курской областей, то, на мой взгляд, стоило бы ввести военное положение и в этих регионах тоже. Слишком уж там высока вероятность деятельности диверсионно-разведывательных групп противника.

Введение военного положения в новых регионах России существенно упростит решение вопросов территориальной обороны, обеспечения управления и обороны на этих территориях и более тесного взаимодействия военных и гражданских органов власти. Поэтому это очень своевременный шаг.

– А что означает средний уровень реагирования, который введён на территории Крыма, Севастополя, Краснодарского края, Белгородской, Брянской, Воронежской, Курской и Ростовской областей?

– В военной терминологии я таких понятий не встречал. Видимо, это какое-то нововведение, созданное буквально несколько дней тому назад.

– Возможно, речь идёт об определённом взаимодействии предприятий и власти по ограничению и контролю, по работе критически важной инфраструктуры. Действительно, чёткого определения нет. Что касается территорий, где введено военное положение, как здесь будет развиваться ситуация? Генерал Суровикин всё очень чётко сказал по этому поводу.

– Я понимаю, что выступление генерала Сергея Суровикина имеет в значительной степени демонстрационный характер – надо было показать людям жёсткого командующего, который решает задачи обороны страны.

По стилю, по манере поведения он мне чем-то напоминает генерала Александра Лебедя. Вы помните, как он выступал, как действовал? Очень жёстко. Но мы помним, что вместе с тем Лебедь подписал печальный Хасавюртовский договор. Я не думаю, что он сделал это по своей воле, это было политическое решение, Лебедь был вынужден это сделать как командующий.

И сегодня мы видим такого же волевого командира, решительного и твёрдого, высшего офицера, который готов действовать самым жёстким образом, решая задачи обороны страны. И он честно говорит, что положение сложное, но надо принимать меры к тому, чтобы его разрешить.

Если вы помните, некоторое время назад противник предпринимал наступление и активно действовал на запорожском и херсонском направлениях, даже осуществил успешный прорыв на харьковском направлении. Сегодня на этом направлении противник уже отступает.

На запорожском направлении действия противника носят пассивный характер. На донецком направлении мы, как и раньше, продолжаем медленно прогрызать оперативный укрепрайон противника, занимая потихонечку те или иные рубежи.

И только на херсонском направлении противник сосредотачивает все силы. Это говорит о том, что у ВСУ мало-мальски серьёзные силы остались только на одно это направление.

Причём обращаю внимание ещё на один нюанс. Противник действует на очень узком фронте, стремясь оттеснить наши войска от правого берега Днепра для того, чтобы потом окружить и уничтожить. Это значит, что у него сейчас нет возможности ввести крупные массы войск.

Можно было бы предположить, что это разведка боем. Но она всегда осуществляется перед началом наступления – провели, прощупали слабые и сильные места противника, потом бросили в атаку уже крупные силы, обеспечили огневое поражение противника, затем пошли на прорыв… Здесь эта разведка боем продолжается уже не одну неделю. При этом противник теряет значительные силы.

Получается, что они не могут одновременно ввести большие силы. Очевидно, что у них отсутствует необходимое количество техники, топлива, людей. Поэтому они не могут создать большую группу для удара. Иначе это объяснить невозможно. И я сейчас не вижу предпосылок для осуществления противником серьёзного наступления.

– Но при этом принято решение о вывозе мирных граждан.

– Да, потому что противник попытается наносить мощные артиллерийские удары. Кроме того, может быть предпринята попытка затопления, что даст возможность ВСУ отсечь группировку наших войск, находящуюся на правом берегу Днепра, от группировки, расположенной на территории основной части Херсонской области.

После этого ВСУ смогут захватить практически весь Херсон, что создаст предпосылки для последующего разгрома нашей группировки и её пленения. Это будет означать, что наш плацдарм на правом берегу Днепра, имеющий большое стратегическое значение, ликвидируют. И нам потом придётся ценой большой крови возвращать его обратно, чтобы форсировать Днепр.

Очевидно, что сейчас наши войска готовятся к наступлению на Николаев и Одессу. В новых областях сейчас создаётся серьёзная группировка войск.

Я уже говорил, что боеспособность этой группировки может быть обеспечена полностью к середине декабря – началу января, учитывая время, необходимое на подготовку и слаживание боевых частей, сформированных из вновь мобилизованного личного состава.

Значит, в декабре-январе наши могут пойти в крупномасштабное наступление. Это удобно и с точки зрения погодных условий, поскольку в это время снег в степи не задерживается – его сдувает, а грунт крепкий. Поэтому предпосылки к нашему наступлению очень благоприятны, в отличие от осенней распутицы.

Кроме того, создаётся группировка в Белоруссии, хотя официальный Минск везде заявляет, что нигде и никак не будет участвовать в СВО. Но о том, что там готовятся определённые силы, говорит уже то, что белорусско-украинская граница практически закрыта.

У этой группировки будет две задачи: сдерживание польских войск, которые могут ворваться на Украину, а при необходимости превентивное выдвижение и занятие Волынской, Львовской областей, что отсечёт Украину от Запада.

Таким образом, складывается очень благоприятная предпосылка для полного и окончательного разгрома ВСУ режима Зеленского, поскольку он лишается возможности доставки оружия и боеприпасов на территорию Украины.

– Так называемые «независимые» и либеральные медиа, не говоря уже про западные СМИ, усиленно разгоняют тему, что Россия сдаст Херсон. И это будет большим моральным ударом – это будет серьёзнее событий в Харьковской области, поскольку тема наступления на Николаев и Одессу будет закрыта.

Мы понимаем, что идёт информационная война. И та картина, которую вы сейчас представили, та потенциальная ситуация, она, мягко говоря, несколько отличается от того, что пишут эти псевдонезависимые медиа.

– Эти медиа просто представляют планы противника. Действительно, учитывая недостаток сил, возможности проведения ВСУ боевых действий очень ограниченны. Поэтому задачи, о которых пишут эти медиа, являются для них ключевыми.

– То есть они работают на противника?

– Нет, они просто обозначают единственно возможный интерес противника. Перед ВСУ может стоять задача удара по Запорожью с выходом на Мелитополь. Однако она имеет меньшее оперативное значение, намного более рискованна как с точки зрения непосредственной реализации, так и с точки зрения перспектив последующего окружения этой группировки, которая прорвётся в район Мелитополя со стороны России с последующим уничтожением.

Так что это очень рискованная идея. Представьте себе, такой мешок будет, если они прорвутся, скажем, к побережью Азовского моря. А дальше мы замыкаем этот мешок, закрывая его фланговыми ударами.

Поэтому для ВСУ важнейшая оперативная задача – ликвидация нашего плацдарма для наступления. И наше командование чётко сознаёт, что противник скован временными рамками, ему надо решить эту задачу сейчас, до наступления осенней распутицы. А учитывая, что Запад интенсивно подталкивает Киев в данном направлении, никаких шансов обеспечить внезапность этого наступления у них нет. Особенно если учесть, что мы контролируем воздушное пространство, используем беспилотники и космические средства разведки.

– По поводу ударов по критически важной инфраструктуре: есть ли у нас ресурсы для продолжения атак? Противник утверждает, что мы израсходовали все свои ресурсы и у нас не осталось не только «Гераней», но и ракет.

– Когда мне говорят, что у нас нет ресурсов и так далее, я отвечаю: мы свои ресурсы ещё не вводили, поскольку Россия ещё не проводила воздушных наступательных операций, за исключением той, которая была в самом начале СВО. Воздушные кампании обеспечивают предпосылки к победе на земле.

Если бы мы проводили сейчас воздушные кампании против Украины, то мы могли бы бомбовыми ударами разнести все эти их станции в клочья. Достаточно сорока 400-килограммовых бомб, чтобы там осталась лунная поверхность.

– Но мы этого не делаем. Значит, есть понимание того, что не надо доводить до крайности.

– Мы не считаем целесообразным переходить к массированным ударам, как сказал президент, наши действия – это предупреждение. И мы при этом скованы разными «красными линиями».

Но, как я уже говорил на второй день после начала СВО, ход и исход операции будет решаться не на полях Украины, а в кремлёвских коридорах за плотно закрытыми дверями.