Почему в Москве вдруг поверили украинским «гарантиям»

Эрдоган снова сделал это. Обеспечив возвращение России в «зерновую сделку», президент Турции в очередной раз доказал: сегодня в мире только он один может играть роль эффективного (а также очень эффектного) посредника между Россией и Западом, официальной Москвой и официальным Киевом.


Впрочем, не является ли формулировка «эффективный посредник» слишком слабой и пресной? Великий политический волшебник, великий политический решала, великий политический миллиметровщик — вот термины, которые более адекватно передают эмоциональное измерение текущего момента.


В последние дни из столиц России и Турции доносились разнонаправленные публичные политические сигналы. Москва: «зерновая сделка» почила в бозе, участвовавшие в ней корабли могут становиться на прикол. Анкара: ничего не знаем, корабли отправятся в плавание как запланировано.

Все это вместе взятое создавало устойчивое впечатление: к российско-украинскому конфликту, к противостоянию Кремля и Запада уже на этой неделе может добавиться еще и прямое столкновение нашей страны с Турцией.

Учитывая нынешнюю тесную переплетенность российских и турецких интересов, возможно, это впечатление было обманчивым. Но оно было — до того самого момента, пока Эрдоган и Министерство обороны РФ почти синхронно не объявили в эту среду об улаживании возникших в рамках продуктовой сделки проблем.

Невозможно отрицать очевидное. С точки зрения пиара и политической хореографии это улаживание выглядит более удачным для Турции, а не для России. Неслучайно в момент появления новости о том, что «таран» Москвы и Анкары отменяется, западные СМИ запестрели однотипными комментариями: мол, заявив о приостановке «зерновой сделки», Кремль блефовал, а хитроумный Эрдоган это просек, продолжил гнуть свою линию и в итоге добился всего, чего хотел. Однако вот нужно ли обращать внимание на пиар и политическую хореографию в той ситуации, в которой мы все сейчас находимся? Наверное — или даже без «наверное», — нужно. Но ни в коем случае не в ущерб «содержательному наполнению» ситуации. А состоит это содержательное наполнение в том, что участие в «зерновой сделке» отвечает интересам России.

Отношения Москвы и Запада разрушены. Их восстановление произойдет не скоро (если вообще произойдет на нашем веку), и только на основе принципиального нового баланса сил и интересов. А вот отношения Москвы и тех стран, которые принято называть «третьим миром», напротив, находятся, что называется, «в игре».

Отказ России от участия в «зерновой сделке» создает крайне невыгодную для позиций Москвы в этих странах политическую оптику. Да, вывозимое из Украины по этой сделке зерно шло (и, наверное, будет по-прежнему идти) в страны Запада. Да, заявления России о готовности поставлять свое зерно в не столь богатые государства вне рамок продуктовой сделки — это тоже хорошо. Хорошо — но недостаточно.

Любое сокращение поставок зерна в богатые страны автоматически означает ухудшение положения не столь удачливых территориальных образований. Когда на рынке за один и тот же товар начинают конкурировать покупатель с тяжелой мошной и покупатель с дырой в кармане, совершенно очевидно, кто победит в этой конкуренции.

Чего в этой ситуации может добиваться Россия? Только выполнения тех условий сделки, которые были прописаны, но по факту остались на бумаге. В официальном сообщении Министерства обороны РФ среди прочего говорится: «Украинская сторона официально заверила, что «морской гуманитарный коридор будет использоваться только в соответствии с положением «Черноморской инициативы» и связанным с ним положением о Совместном координационном центре». Российская Федерация считает, что полученные гарантии на данный момент представляются достаточными».

Россия считает полученные от Украины гарантии достаточными — в 2022 году можно смело заявлять: эта фраза — один сплошной оксюморон, сочетание несочетаемого, само воплощение внутреннего противоречия. Но дело в том, что Зеленский дал эти гарантии не только и не столько Путину. Он дал их Эрдогану — а это в нынешней ситуации предполагает принципиально иной уровень ответственности. Президент Турции поручился за президента Украины. Если Киев нарушит свое слово, он будет разбираться не только с Москвой, но еще и с Анкарой.

Где гарантия, что в этих возможных будущих разборках Анкара будет на стороне Москвы? Вопрос поставлен неправильно и поэтому является заведомо абсурдным. Эрдоган точно будет на своей стороне. А вот это, в свою очередь, уже дает России некоторые гарантии.

Выступая на прошлой неделе на Валдайском форуме, Владимир Путин так охарактеризовал свои отношения с турецким лидером: «Президент Эрдоган никогда не позволяет сесть себе на шею и руководствоваться интересами третьих стран. Но он, конечно, защищает — и в диалоге с нами — прежде всего свои интересы.

В этом смысле Турция в целом и президент Эрдоган в частности являются непростыми партнерами: многие решения рождаются в длительных и непростых спорах, переговорах. Но есть стремление с обеих сторон достичь этих договоренностей, и мы, как правило, этих договоренностей достигаем. В этом смысле Эрдоган, конечно, последовательный и надежный партнер.

Пожалуй, это, наверное, самая главная характеристика: «он надежный партнер». Эти слова ВВП — не просто набор изящных дипломатических комплиментов. Эта путинская оценка — одна из основ внешнеполитического капитала президента Турции, та самая «волшебная палочка», которая делает Эрдогана в 2022 году столь могущественным и незаменимым.

Свой в Москве. Свой в Киеве. Свой на Западе — ни один другой влиятельный зарубежный лидер не может похвастаться ничем подобным. И не просто похвастаться: подобная «троица» предоставляет Эрдогану невиданную свободу внешнеполитического маневра, невиданный прежде объем политических и экономических возможностей. Зачем президенту Турции добровольно отказываться от такого богатства? Совершенно незачем — именно эти два слова могут служить и объяснением того, как Эрдогану удалось убедить Москву вернуться в «зерновую сделку», и гарантией того, что Кремль не пожалеет о своем решении.