Почему Россия никогда не начинает, но всегда выигрывает

Против России в той или иной степени активно выступают тридцать стран НАТО, европейские страны, не являющиеся членами НАТО (Молдавия, Украина, Финляндия, Швеция, Швейцария, Ирландия, Австрия), входящие в коллективный Запад страны АТР (Австралия, Новая Зеландия, Республика Корея, Тайвань, Япония). В общей сложности свыше сорока стран.


Некоторые насчитывают до пятидесяти, но для этого во враги надо зачислить молчащую Боснию, колеблющуюся Сербию, выдерживающие нейтралитет (пусть и не всегда благожелательный) государства Закавказья, а также ловко маневрирующих израильтян и саудовцев.


Но именно умение России сокращать, а не увеличивать количество врагов является истоком нашей силы и причиной большинства наших побед.

У нас любят повторять красивую фразу «сила в правде». Но правда у каждого своя. И как только два человека, каждый из которых уверен, что правда на его стороне, начинают спор, в обществе образуется раскол. Маленький, но раскол.

Если же эти люди обладают солидным авторитетом, то и раскол в обществе тем больше, чем больше их авторитет.

Настоящая сила заключается в том, чтобы превращать врагов в нейтралов, а нейтралов в союзников, чтобы искать и находить точки соприкосновения даже с самым упорным противником, выходя через эти точки взаимных интересов на комплементарные нам социальные группы в оппонирующих странах, создавая внутри враждебного общества, островки симпатии, нарушающие монолитную враждебность оппонирующего лагеря и продвигающие идею общего с нами интереса, который позволяет не враждовать, но выгодно сотрудничать.

Совсем недавно, страны, которые уже выступили против нас, считались главной мировой военно-политической и финансово-экономической мощью. Количество «элитных» беглецов из России после начала СВО — яркий показатель того, насколько глубоко даже в российское общество проникла уверенность, что «нам с ними не тягаться». Ведь убежали далеко не все желающие. У кого-то не было возможности, кто-то решил выждать, у кого-то чувство патриотизма победило чувство страха и он, не веря в победу, решился всё же разделить с Родиной её судьбу.

Россия тоже не так давно вышла из 90-х, когда её слабость была очевидна. Не так давно Москва ещё не могла себе позволить военное вразумление Украины за пределами Крыма, поскольку экономика и финансы были недостаточно адаптированы к предстоящим санкциям. Россия вернула себе статус второй сверхдержавы в кратчайшее время и у нас на глазах, причём так быстро, что даже многие наши патриотичные соотечественники отказываются в это верить.

Как же получилось, что, находясь в 1991–1992 годах с Украиной в одной весовой категории (Киев даже третьим в мире ядерным арсеналом тогда обладал, а перевес России в численности населения избыточно компенсировался компактностью территории, гораздо лучшими погодными условиями и огромным транзитным потенциалом) Россия уже через десять лет (к 2002 году) сделала резкий рывок, в то время как Украина только теряла позиции?

Не только Белоруссия, но и практически все остальные постсоветские страны, обладая значительно худшими стартовыми условиями, чем Украина, пусть и не поднялись на российскую высоту, но смогли не упасть в украинскую яму.

При этом в Таджикистане была гражданская война, Грузия и Молдавия пережили конфликт с отделившимися территориями, а также краткосрочные конфронтации с Россией. Армения и Азербайджан истощали друг друга Карабахским кризисом. Во всех странах Средней Азии (кроме, может быть, Туркменистана) были и серьёзные внутренние потрясения и приграничные конфликты.

На Украине же до 2014 года были тишь, гладь да божья благодать, немного, но не критично, подпорченные ющенковским безумием. Тем не менее и до 2014 года, и до Ющенко Украина теряла политические и экономические позиции, пусть и не так быстро, как в последние годы, но ведь и снежная лавина, срываясь с горы, вначале движется медленно, лишь постепенно набирая скорость и разрушительную силу.

Чтобы понять причины такой разницы в результате за столь короткое время, необходимо обратиться к коренному отличию украинской и российской дипломатии.

Российские дипломаты и государственные деятели никогда не спешили хлопать дверью. Ведь поругаться можно один раз, а последствия будут преследовать долгие годы. Даже если оппонентов не удавалось убедить в правильности российской точки зрения, Москва стремилась найти с ними компромисс, позволяющий не ссориться, а продолжить сотрудничество. Если вы вместе работаете, то общие интересы нарастают, если же вы дерётесь, то нарастает только враждебность.

Россия утрясла почти все свои приграничные споры, кроме тех, где за оппонентом маячили США, запрещавшие ему компромисс. Россия тридцать лет удерживала Европу от разрыва экономических связей и смогла за это время найти альтернативные рынки сбыта своих товаров на Востоке. Россия три десятилетия терпела выходки лимитрофов, не позволяя им найти повод разорвать необходимый ей транзит на европейские рынки и стала бить их по ушам, только когда они, науськиваемые США, окончательно потеряли осторожность, сама же Москва создала и альтернативные портовые мощности и обходные или альтернативные торговые пути.

Россия не позволила американцам втянуть её ни в один конфликт до тех пор, пока надёжно не подготовилась к отпору.

Метод был один, российская дипломатия всегда находила нечто общее и предлагала выгодный обеим сторонам компромисс. Те, кто искренне искал договорённостей, оценили эту российскую систему взаимоотношений, и у нас наладились нормальные, а в некоторых случаях и союзные отношения с традиционно настороженно относящимися к России Пакистаном, Ираном, Турцией.

При этом мы смогли не испортить отношения с Индией и Израилем. Не все нас любят, но все считаются, поскольку знают, что в критической ситуации с Россией можно договориться. Москва не станет просто давить, а постарается найти общий интерес. Собственно, именно этот метод (а не банальный подкуп, как думают некоторые) всегда назывался мягкой силой, и именно этим методом российская дипломатия овладела в совершенстве.

Теперь обратимся к методу украинской дипломатии. Не будем забираться далеко в прошлое. Рассмотрим отношения с ближайшими соседями и странами, важными для украинской политики.

Россия была важнейшим торгово-экономическим партнёром Украины, а на территории страны русских (русскокультурных и русскоговорящих) было больше, чем суржикомыслящих представителей «титульной нации». До 2013 года (когда весной Украине показали, как будет выглядеть торговля с Россией после подписания Соглашения об ассоциации с ЕС) Москва ни разу не применяла средств политического или экономического давления на Украину. Даже газовые войны Россия завершала в целом полюбовно.

Украину к компромиссу можно было только принудить. Позиция всех украинских делегаций на всех переговорах выражалась в угрозе: «Это наша позиция, и она не может быть изменена, а если вы её не примете, то мы обидимся и любить вас не будем».

На уступки украинские политики шли только осознав, что есть реальная опасность остаться без газа. Не потому, что дорожили репутацией транзитёра (они были уверены, что никуда никто от них не денется) и не потому, что опасались уронить уровень жизни своего населения (они его уже тогда были готовы пустить на мясо, как пускают сейчас, просто никто цены не давал). Они уступали потому, что нет газа — нет откатов, выводившихся ими в своих интересах через навязанных «Газпрому» посредников. А терять миллиарды они были не согласны. Тогда ведь ещё американцы не выделяли на войну с Россией по два украинских бюджета в год и заработать больше было не на чем.

Ну ладно, Россия для Киева — экзистенциальное зло. Вот рядом Белоруссия. У Лукашенко с Москвой отношения были далеко не простыми. Казалось бы, вот вам партнёр. Тем более что Белоруссия искала экономического сотрудничества с Украиной. Но не было ни одного украинского президента (кроме Кравчука, который ушёл раньше), который бы не продемонстрировал белорусскому коллеге своё превосходство. Начиная с Ющенко, его начали с подачи Запада именовать последним диктатором Европы и не морочили себе голову отслеживанием изменений в белорусско-европейских отношениях. Для Украины роли были закреплены раз и навсегда.

Когда в 2020 году Лукашенко оказался под ударом, Киев чуть из штанов не выпрыгнул требуя от Запада добить «преступный режим». Это притом что с 2014 года по 2020 год, несмотря на украинско-российские сложности, Лукашенко занимал в отношении Киева вполне благожелательную позицию. Естественно, в 2020 году счастье закончилось. А будь украинские политики поумнее, белорусская территория могла бы до сих быть закрыта для российских войск, угрожающих северным областям и Киеву. Такой подход вполне укладывался в белорусскую политику нейтралитета в украинском кризисе, проводившуюся до 2020 года.

Иран поставил России беспилотники. Украина заявила, что, во-первых, пожалуется США, во-вторых, что при первом же удобном случае нанесёт удар по иранской территории. Им СВО мало? Они решили Иран попугать, не имея даже ракет, способных достичь территории Ирана, в то время как Иран может свободно простреливать всю территорию Украины насквозь. Как вы думаете, уменьшилось ли после этого у Ирана желание помогать России?

Аналогичная ситуация сложилась с Китаем. Американцы только успели высказать подозрение относительно намерения Китая поставить в Россию некие военные материалы, как украинцы немедленно пообещали Китаю «последствия» (в смысле они, как на Иран, американцам пожалуются). Учитывая китайские политические традиции, Пекин теперь просто обязан поставить в Россию какое-нибудь оружие, чтобы не потерять лицо.

Когда у вас много друзей, вам обязательно помогут. Если же вы упорно создаёте себе только врагов, рано или поздно их количество превысит ваши возможности эффективно им противодействовать.

Собственно, это и случилось с Украиной.