Нам готовят алгоритм 38-й параллели. Победа, на которую не согласна Россия

Празднование дня Великой Победы всегда наиболее остро формирует в обществе запрос на образ новой виктории. Абстрактные утверждения без чётких параметров, сопровождаемые обтекаемыми фразами или несодержательными лозунгами, перестают работать, и тогда всё с большей силой возникает вопрос: какой, без громких фраз, должна быть победа в специальной военной операции? Чего же мы хотим?


Если попытаться сформулировать потенциальные ожидания, таких сценариев несколько:


Полное поражение Украины

Та самая безоговорочная капитуляция по модели 1945 года.

Правда, и здесь возникает несколько развилок. Во-первых, Украина может стать неотъемлемой частью России. Здесь возникает ряд частных, но не менее важных вопросов по технологии реализации этой цели, но начинать нужно именно с неё.

Во-вторых, Украина может стать обособленной территорией с неким квазигосударственным статусом и отдельным правительством, о чём, вероятно, до сих пор грезят определённые силы.

Сценарий полной победы, наверное, самый ожидаемый в обществе, но не факт, что самый ожидаемый в российской элите. Причин для этого несколько: прагматичные расчёты, связанные с финансовой невозможностью полноценного выполнения социальных обязательств перед населением Украины, неподъёмные затраты на восстановление Украины, недостаток административного ресурса для управления этими огромными территориями, дефицит чего мы наблюдаем уже сейчас, внешние риски.

Второй сценарий

Та часть Украины, которую принято называть Новороссией, с территорией, включающей, в том числе, Николаевскую, Одесскую области и, вероятно, Приднестровье.

В таком случае Украина перестаёт иметь выходы к морям, и по законам геополитики теряет ту стратегическую важность, которой обладает сейчас.

Вероятно, это более прагматичный и содержательный сценарий, если не учитывать тот факт, что оставшаяся территория Украины неизбежно сохранит состояние жёсткой конфронтации с Россией и, обладая поддержкой Запада, будет накапливать ресурсы для дальнейших боевых действий, истощения России.

Третий вариант

Столь любимое многими представителями российской элиты состояние «ни туда ни сюда», то есть алгоритм «38-й параллели», когда фиксируется статус-кво по сегодняшней линии боевого соприкосновения.

Ситуация замораживания по образцу Донбасса после 15-го года и двух Минских соглашений, с сохранением тлеющего уровня силового конфликта, что поддерживает тонус внутриобщественной мобилизации и консенсуса, снимает напряжение потенциальных протестов.

Элита здесь ищет пути некоего существования в режиме перемирия с Западом и ожидания того, что у него новые потенциальные конфликты — в первую очередь, с Китаем понизят градус противостояния.

Есть ряд признаков, что именно эта модель представляется сейчас некоторой части российской элиты предпочтительной и целесообразной — просто потому, что именно в ней, в фиксации обстановки, откладывания на завтра того, с чем невозможно справиться сегодня, она привыкла решать практически все проблемы, которые не может преодолеть коротким замахом:

«Подождем-поживём, дождёмся окна возможностей, кому надо — пусть воюют».

Более того, именно подобный вариант удобен для клановых систем, потому что тотальное напряжение общества для обеспечения сокрушительной победы уже сейчас требует пересмотра подходов ко всему народному хозяйству. Известный снарядный и прочие виды голода — это демонстрация предельной ёмкости текущих возможностей.

Несомненно, в России есть огромный потенциал для роста — только вопрос в том, что для этого роста нужно резко изменить структуру собственности даже не просто промышленности, а всей связанной с ней финансовой системы, транзакционных процессов, подходов к государственному и корпоративному управлению, нормативной базе и, конечно же, кадрам.

Что, естественно, ставит под вопрос незыблемость позиций современных крупных российских собственников, заинтересованных российских чиновников высшего ранга, и в целом влечёт трансформацию сложившихся финансовых, промышленных и прочих моделей общественной жизни.

Вряд ли теперь уже приемлемы возможные в начале СВО варианты отдельных «народных республик» из новых частей Украины, с альтернативным киевской власти проектом «Южной Украины». В тот период, при краткосрочном режиме СВО, это давало несомненные преимущества, но теперь уже не несёт реального содержания.

Существуют и другие, намного менее позитивные для России сценарии, но все они сводятся к фактическому поражению в специальной военной операции, либо через некие компромиссы по оставлению освобождённых после 24 февраля 2022 года территорий, либо с оставлением за Россией только Крыма, либо Крыма и Донбасса. Один из подобных сценариев можно понять, ознакомившись с процессом неудачного Стамбульского соглашения. Не хотелось бы увидеть подобные варианты на практике, ибо уже сейчас заплачена огромная цена, и ещё более масштабны негативные последствия для будущего страны.

У этих сценариев тоже, вероятно, есть свои лоббисты, которые в моменте презентуют их, как действия в рамках текущих потенциалов по модели «политика – это искусство возможного», не фиксируя это, как поражение, будучи уверенными, что контроль над средствами массовой информации позволит снять напряжение общества и осознание объективной реальности.

Мяч в этом важнейшем для всех вопросе сейчас на стороне президента Владимира Путина.

Очевидно, что долгое время версия денацификации и демилитаризации была вполне приемлема как объяснение СВО. Но дело в том, что в структуре целеполагания подобные установки являются инструментом к достижению чего-то большего и целостного, некоей конечной модели, того самого финального образа. И вот его сейчас остро не хватает. Очевидно, ответственные за СВО чиновники, предлагающие президенту варианты публичной риторики, считали, что в условиях неопределённости подобная недосказанность удобна при разных вариантах развития ситуации. Но время разных вариантов прошло.

Общество с нетерпением и волнением ждёт понятных формулировок этого образа Победы, верит, надеется и рассчитывает, что речь идёт именно о Победе. Потому что, когда немцы стояли под Москвой в 41-м, уже было понятно, что единственная возможность выжить для советского государства заключается в крахе фашистской Германии, без каких-либо компромиссов.

Представляется, что и сейчас ситуация должна выглядеть таким же образом. Несомненно, общество готово с пониманием отнестись к возможным трудностям, как оно и делает это в последнее время, но при этом рассчитывает на формулировку глобальной цели, к которой мы стремимся.

Более того, и население Украины ждёт такого ответа, потому что некоторая недосказанность тоже нередко влечёт ложное понимание миссии России и последующее сопротивление. Представляется, что нормальное объяснение в этой связи облегчит успешное разрешение специальной военной операции.