Тихие союзники России и прекрасный новый мир

Защищаясь от украинской бандеровщины и американского гегемонизма, мы всё же воюем не только против кого-то, но и за что-то. Это что-то называется «прекрасный новый мир будущего».


Предполагается, что он будет многополярным и полицентричным, что Русский мир будет мирно соседствовать и уживаться в нём с другими национальными мирами. В общем наступит всеобщая благодать и тигры будут мирно играть с ягнятами.


Просто сказать, приятно мечтать, но неимоверно трудно такой мир организовать.

Недавно Путин, объясняя почему Россия вечно выглядит на мировой арене такой одинокой, сказал, что у неё много союзников, но они ведут себя тише. Российское общество часто предъявляет таким тихим союзникам претензии за их молчаливость. Плохо, конечно, когда твой союзник боится слово сказать в твою защиту, прячется за спинами других и молча ждёт чья возьмёт, но это не самое плохое, что ждёт нас в прекрасном новом мире будущего, постамериканском мире, мире без гегемонии США.

Как только победитель определится, наши союзники сразу же разговорятся, но и американские не онемеют. Бывшие союзники США начнут искать себе новый военно-политический зонтик: кто-то в лице России, а кто-то в лице Китая. То, что в XIX веке было принято называть «концертом держав», что во второй половине ХХ века выглядело, как слаженный дуэт США и СССР, превратится в адскую какофонию больших и малых амбиций и постоянных требований малых стран к лидерам многополярного мира, разрешить в их пользу споры с соседями, защитить и обеспечить их интересы (территориальные, политические, экономические).

Малые страны в рамках любого мира ведут себя как буйные вассалы, считающие короля «первым среди равных», обязанного каждую секунду заботиться об их исключительных интересах, либо же (если приводить этно-патриотический пример), как описанные в былинах и сагах, хрониках и летописях дружины славянских князей, германских герцогов, скандинавских ярлов и конунгов.

Они, конечно, не прочь повоевать за князя, особенно, если война сулит им добычу, но их главное дело – пировать в его палатах, хвастаться чудесами собственной храбрости, получать от князя в подарок красивую одежду, кубки, оружие, коней, украшения, а также требовать, чтобы он отличал и возвеличивал их по сравнению с другими воинами: «не так сели» — это оттуда.

В общем, пользы от «громких» союзников гегемона гораздо меньше, чем проблем, которые приходится разрешать. Так было всегда, вспомните, например, конфликт союзных СССР Сомали и Эфиопии, который продолжается до сих пор, несмотря на то, что распались уже все три (включая бывший арбитром в этом споре СССР) страны и на территориях всех трёх, бывшие сограждане остервенело воюют друг с другом. Так будет всегда – это свойство человеческой натуры, имманентное как отдельной личности (я не случайно привёл в пример древние дружины), так и большим коллективам, вплоть до государств.

США разрешили эту проблему просто – путём всеобщего подавления. Америка не случайно требовала от всех своих союзников безусловного подчинения, независимо от того насколько принятое в Вашингтоне решение соответствовало их интересам.

Американцы возвели в абсолют принципы коллективизма и «демократического централизма». Подавление несогласных они всегда мотивировали интересами коллектива (НАТО или коллективного Запада), а своё право решать за всех обосновывали тем, что именно они обладают большей частью совокупной экономической, политической и военной мощи Запада и именно они обеспечивают военную защиту его коллективных интересов, а значит лучше знают, что надо всему коллективу. Поскольку же большинство их союзников безоговорочно принимало американские инициативы, нарушителю спокойствия всегда можно было указать на то, что он один раскалывает стройные ряды «свободного мира».

Если Элочка Щукина заочно соревновалась с Вандербильдихой (которая даже не догадывалась о её существовании) в гламуре, то я заочно спорил с родителями американской концепции господства через подавление (которые даже не догадывались о моём существовании) об эффективности избранного ими метода строительства американского мира. Киссинджер, стремившийся (не выходя за пределы главного тренда американской политики) к большей дипломатичности (попытаться вначале уговорить и убедить), всегда был мне ближе агрессивного Бжезинского, изначально делавшего ставку на подавить и заставить.

Несколько десятилетий, пока США, а с их подачи и «весь цивилизованный мир», включая многих сограждан, утверждали, что американский ресурс неисчерпаем и потому американскому господству нет предела, я отмечал, что история свидетельствует об исчерпаемости любого ресурса. Тем более это актуально для нашего времени, когда все процессы вышли на планетарный уровень, а потому неимоверно ускорились. Если раньше, исчерпав ресурс одного региона, вы теоретически могли заменить его ресурсом другого (надо было только этот, другой, покорить), то сейчас, вы быстро упираетесь в предел возможностей планеты, а до покорения космоса (хотя бы ближнего) в промышленных масштабах ещё очень далеко.

В момент достижения ресурсного предела, вы неизбежно вступаете в эпоху кризиса, который так же неизбежно разрушит вас, если не заменить ресурсозатратную политику ресурсосберегающей. Собственно весь путинский успех России последних двух десятилетий базируется на том, что потерпевшая поражение в Холодной войне, потерявшая окраинные территории и половину населения, с трудом пережившая системный кризис 90-х Россия, долгое время не была способна на равных соревноваться с США и вынужденно пошла по пути ресурсосберегающей политики.

Опасность нынешнего положения вещей заключается в том, что американцы активно и не без успеха пытаются перевести нас в режим политики ресурсозатратной. Это не спасёт США – их политика настолько затратна, что мы не успеем серьёзно похудеть до их коллапса. Но это ловушка на ближайшее будущее, способна разрушить новую Россию в постамериканском мире не менее эффективно, чем были разрушены США.

Опыт побед вызывает веру в свои силы и желание не церемониться долго с оппонентами, а просто взять и заставить их следовать в русле предначертанной Москвой политики. В первую очередь подобная эйфория захлёстывает общество. Мы уже сейчас можем наблюдать общественный запрос на подавление без разбора любой оппозиции (не только внутриполитической, но и внешнеполитической).

Вопреки убеждению сторонников теории заговора, политики весьма зависимы от общественных настроений, а СМИ (если их горло не сжимает железная рука политической цензуры, делая их малоэффективными, зато безвредными) стремятся всегда «быть в тренде», поскольку потакание дурновкусию толпы (политическому в том числе) приносит заходы, лайки, рекламные бюджеты, государственные гранты.

Поэтому, если в стране не найдётся достаточно адекватного последовательного и авторитетного политика, способного обуздать общественные «инициативы», то либо власть принимает общественный запрос и начинает во всё большей степени его реализовывать, либо общество выбирает новую власть в лице более радикальных политиков. Очень часто императору Анастасию, накопившему казну, наследует (сразу или через короткий промежуток времени) Юстиниан, который под рукоплескания толпы эту казну растратит на великие стройки и гигантские внешнеполитические авантюры, оставляя потомкам системный кризис.

Положение России, после победы над США осложнится тем, что она вряд ли окажется единственным гегемоном. Уже сейчас намечается 4-5 будущих центров силы (включая РФ и Китай), манёвром между которыми займётся ныне молчаливое, а к тому моменту предельно крикливое, большинство «союзников», выбивающих себе лучшие условия, а заодно невольно (а иногда и умышленно) стравливая сверхдержавы. Ведь, не заступившись за союзника ты теряешь часть своего международного авторитета.

Именно эта ловушка, толкающая постамериканский мир в новую борьбу за гегемонию, а гегемонов к применению методов силового господства – самая опасная, поскольку очень привлекательно «быть как все» и топать ножкой по поводу любого несогласия с твоей политикой. Этой ловушки России следует всеми силами избегать, сохраняя приверженность ресурсосберегающей политике.

В конце концов, именно дипломатия Киссинджера привела к привлечению на американскую сторону Китая, что окончательно подорвало возможности СССР, заставив его противостоять сильному оппоненту на Западе и Востоке одновременно (это, как если бы в 1941 году Япония начала войну, не дав перебросить под Москву сибирские дивизии). А вот силовой метод Бжезинского истощил США, подарив в конечном итоге России Украину (хоть и виде дымящихся развалин), которую сам же Бжезинский справедливо считал ключом к сдерживанию России и блокированию её политики на европейском направлении.

Опыт – это способность не повторять ошибки противника, тем более, если эти ошибки многократно повторены в истории человечества (от Ассирии до наших дней) и всегда приводили к одному и тому же негативному результату.