Эстония решила стать владычицей морскою

Министерство обороны Эстонии готовит законопроект, позволяющий останавливать в некоторых случаях суда за пределами территориальных вод страны.


По информации СМИ, речь идет о введении «прилежащей зоны» — части морского пространства, прилегающей к территориальному морю, в котором прибрежное государство может осуществлять ограниченный контроль в определенных законом областях. Этот режим регулируется Конвенцией ООН по морскому праву и законодательством прибрежного государства.


Контроль может осуществляться в целях предотвращения нарушений таможенных, фискальных, иммиграционных и санитарных законов и правил в пределах его территории или территориального моря, а также для наказания за нарушение этих правил. Согласно Конвенции прилежащая зона может простираться до 24 морских миль (около 44 км) от береговой линии.

Морская граница Эстонии проходит на расстоянии 12 морских миль (примерно 22 км) от береговой линии. В Финском заливе она проходит в 5,5 километрах от линии, проходящей через центр залива.

Как считают в Минобороны страны, введение прилежащей зоны «усилит контроль Эстонии над своим морским пространством, хотя и не гарантирует полной защиты подводных кабелей и трубопроводов».

Пока законопроект, касаемый морских границ, готовится, Эстония продолжает строить забор на сухопутной границе с Россией, а также системы мониторинга реки Нарвы, где планируется построить 15 радарных позиций.

«Мы считаем, что инфраструктура сухопутной границы будет готова к концу 2025 года, а оборудование для мониторинга на сухопутной границе — к концу 2026 года. Оно было чётко оценено и спроектировано», — считает глава отдела пограничной и миграционной политики Министерства внутренних дел Эстонии Янек Мяги.

На возведение приграничного заслона Эстония надо 55 млн евро, которые, видимо, придется просить у Евросоюза. На реализацию идеи с прилежащей зоной за деньгами, видимо, также придется обратиться к кошельку ЕС.

Как пояснил главный научный сотрудник Института Европы РАН Николай Межевич, Эстония давно обсуждает планы перекрытия Финского залива.

— Впервые об этом говорил один из депутатов эстонского парламента в 1996 году. Подчеркиваю, в 96-м! Когда Россия, мягко говоря, была другая. Но это идея фикс Эстонии вместе с Финляндией — перекрыть для нас Финский залив. Это первое. Второе: с точки зрения международного права это абсолютно незаконные действия. Casus belli — повод к войне.

Третье: абсолютно очевидно, что Россия в состоянии конвоировать свои суда. Таким образом попытка остановить в нейтральных водах российское или иное судно с российским грузом может сопровождаться боестолкновением.

Далее: на море у государств НАТО есть очевидное преимущество, однако на суше такого преимущества нет. Конечно, под Тоомпеа, правительственным холмом Верхнего города, есть хорошее бомбоубежище, но ядерный удар оно не выдержит.

Вы сказали, что это нарушение Конвенции. Но если все-таки Эстония попытается под предлогом, например, экологической угрозы остановить или арестовать наше судно, что имеет право сделать экипаж?

— Экипаж имеет право вызвать военно-воздушные и военно-морские силы России для собственной защиты.

Но если вмешиваются военные, то тогда мы точно говорим об эскалации на Балтике. Нас специально на это провоцируют?

— Верно, не без этого. Нас действительно на это провоцируют, желая растянуть фронт и отвлечь внимание от Украины.

Если все-таки прилежащую зону введут, как это отразится на Калининграде? Туда ведь много грузов идет именно морским путем.

— Это фактическая блокада Калининграда. С точки зрения международного права это опять же сasus belli.

То есть опять провокация?

— Разумеется.

Эстония сейчас активно пытается укреплять сухопутную границу. А ресурсы еще и на то, чтобы править бал на Балтике у нее есть?

— Ресурсов нет. Они от страха громко лают. Они надеются на привлечение военно-морских сил НАТО на театре Балтийского и Северного морей.

НАТО на это пойдет?

— Не думаю, что НАТО сейчас готово к эскалации, но оно работает, проверяет, смотрит на нашу реакцию. Если в ответ мы предпримем определенные меры, пусть даже информационного характера, то это одна ситуация. Не предпримем — другая. Мы смотрим на них, они — на нас.

Профессор кафедры международного права МГИМО Дмитрий Лабин подчеркнул, что Конвенция по морскому праву предусматривает пределы территориального моря и дает право прибрежному государству устанавливать прилежащую зону.

— Но это не означает, что это расширяет юрисдикцию в полном объеме за пределы территориального моря. По Конвенции территориальное море — до 12 морских миль и еще 12 прибрежное государство имеет право объявить в качестве своей прилежащей зоны, но здесь применяется ограниченная юрисдикция прибрежного государства. Только в целях, например, преследования нарушителя по горячим следам, обеспечения безопасности и т. д.

Это абсолютно никак не влияет на свободу судоходства. Закон, который будет принят в Эстонии, не должен ограничивать судоходство, такого быть не может.

В последнее время некоторые политики и чиновники на Западе говорят, что якобы Россия использует старые танкеры, это угроза экологии. Под предлогом экологической угрозы наше судно могут остановить и даже арестовать?

— Конечно, могут. Могут нарушить. Вопрос в юридических последствиях. Юридические последствия могут быть неправомерными и повлечь ответственность.

Это дает возможность прибрежному государству не тотально и безосновательно останавливать суда, которые на их взгляд старые или не отвечающие техническому прогрессу и т. д., а только в случае если нанесен ущерб или есть реальная угроза его нанесения.

Если эта угроза не случится и основания не будут признаны, то тогда ответственность понесет прибрежное государство.

Есть трибунал по морскому праву, который эти споры разбирает. Если что-то противоправное будет совершено, то у нас есть средства для защиты своих прав, судовладельцы могут этим воспользоваться и взыскать ущерб.

Право сейчас на Западе весьма своеобразно толкуют…

— Международное право — это состязательное право, борьба аргументов. Значит, надо юристам, которые представляют интересы, более детально и глубоко эти аргументы предъявлять. И надо высокопрофессиональных юристов нанимать, они у нас есть в достаточном количестве. Надо сражаться.

На военные корабли это распространяется или их вообще не имеют права останавливать?

— Вряд ли кто решится их остановить. К военному кораблю надо особо относится. Не думаю, что корабль — это не высокотехнологичное судно. Особенно российский. Вряд ли какой ущерб природе он причинит. Основания для его остановки вряд ли найдутся.

Тем более надо помнить слова нашего министра иностранных дел, который сказал, что если попытаются закрыть Балтийское море, то это будет означать, что оно будет закрыто для всех.

Свободная пресса