ВСУ и НАТО готовят "второй фронт" к сентябрю, но все может рухнуть гораздо раньше

Ресурсы, которыми располагает Украина, позволят ВСУ продержаться в лучшем случае до сентября. А вообще, думаю, все посыплется в июне-июле. Это прогноз военно-технических возможностей ВСУ


Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал директор Центра военно-политических исследований МГИМО Алексей Подберёзкин.


Агентство France Presse сообщило, что Киев уже несколько раз применял поставляемое западными странами оружие для ударов по территории России. В последний раз ВСУ нанесли удар западным оружием по объектам вблизи Краснодара.

— Алексей Иванович, с началом учений Южного военного округа по применению ядерного оружия появилась надежда, что это остудит горячие головы на Западе. Однако, как выяснилось, западные страны сами проводят такие учения, как сообщила Погранслужба ФСБ, Столтенберг призывает разрешить ВСУ бить западным оружием по российским регионам, и многие страны такое разрешение уже дали. Становится ли дальнейшая эскалация с Западом неизбежной?

— Здесь есть одна проблема, которую нужно учитывать нашим СМИ. Она заключается в том, что есть реальная стратегия Запада, логичная и последовательная. И есть масса комментариев, которые часто противоречат друг другу и принадлежат людям, которые ни за что ответственности не несут. Надо как можно меньше ориентироваться на заявления и как можно больше на понимание сути этой стратегии.

Стратегия Запада заключается в следующем. Во-первых, на Западе прекрасно понимают, что придется переходить к стратегической обороне, потому что не хватает ни войск, которые стремительно тают, причем потери катастрофически нарастают, ни вооружений, ни военной техники. Поэтому они требуют от ВСУ держаться, а это возможно только при переходе к стратегической обороне. То есть при морально-политической поддержке Запада сохранять относительную устойчивость, хотя бы несколько месяцев.

Эта оборонительная стратегия требует ресурсов примерно в 3-5 раз меньше, чем ведение активных наступательных операций. Конечно, оборонительная стратегия не предполагает отказа от контрнаступательных действий, но они возможны как частные тактические вылазки, не более. Никаких серьезных действий ВСУ в принципе вести не могут. Им нужно выстоять как минимум до сентября, а вообще и до конца года.

Обрушение ВСУ может произойти уже в эти недели. Уже сейчас потери ВСУ достигают двух тысяч человек, а с санитарными потерями и беглецами превышают эти цифры. То есть это бригада в день. Нет столько бригад у ВСУ, и уже резервы все исчерпаны.

Второй тезис. Запад еще в январе этого года принял решение развивать два других направления. Поставки высокоточного оружия повышенной дальности, которые смогут компенсировать оборонительную стратегию. Оно поступает и будет дальше поступать, здесь иллюзий питать не нужно. Но Запад боится, что это будет воспринято как прямое участие в конфликте, а этого они категорически не хотят.

Они хотят остаться формально в стороне от конфликта, чтобы ВСУ тратили свою кровь, деньги, которые американцы очень эффективно инвестируют в эту войну.

Третий тезис заключается в том, что нужно активизировать террористические операции против России. Это в том числе относится и к нанесению ударов по гражданскому населению.

В мае можно сказать, что эта стратегия последовательно выполняется. А все заявления на Западе следует расценивать как морально-политическую поддержку ВСУ. Когда двое дерутся, всегда есть группа товарищей, которая скандирует: "Держись, Федя, из последних сил, ты еще можешь!"

— Почему Запад отводит время для ВСУ именно до сентября?

— На самом деле все очень просто. Ресурсы, которыми располагает Украина, позволят ВСУ продержаться в лучшем случае до сентября. А вообще, думаю, все посыплется в июне-июле. Это прогноз военно-технических возможностей ВСУ.

К сентябрю какие-то поставки вооружений могут подоспеть дополнительно. Что я имею в виду? Могут быть приняты решения о поставках техники и вооружений. Скажем, на складах в США немало оружия. Те же самые "Брэдли" исчисляются тысячами экземпляров, "Абрамсы" — двумя тысячами. Их можно переправить, но пока американцы этого не делают. Они продают украинцам за свои деньги, за счет кредита, то есть еще и выгоду от этого получают.

У них есть теоретическая возможность усилить ВСУ, провести тотальную мобилизацию на Украине и какую-никакую подготовку. Потому что сейчас мобилизованные по новому закону собираются в маршевые роты и отправляются на фронт. Толку от них немного, поэтому они группами сдаются в плен или гибнут.

Но что-то сделать за эти два-три месяца можно. В том числе с точки зрения подготовки на территории натовских стран. Они рассчитывают, что если ВСУ продержатся до сентября, то к тому времени подоспеет второй фронт, второй резерв. Но честно сказать, на мой взгляд, это все пустое.

— А как бы вы оценили значение боев на севере Харьковской области?

— Вопрос заключается в соотношении сил. У нас не было там особенных резервов. Мы начали эту операцию теми ресурсами, которые были в распоряжении. У нас не было сконцентрированных армий для прорыва, ударных корпусов. Что было, то и используется и, надо сказать, успешно.

А Украина использует все свои резервы. Туда были брошены стратегические резервы из Запорожья и даже Часова Яра, с самых напряжённых участков. То есть соотношение сил примерно одинаково. Там идут очень тяжелые бои. Наши войска выдавливают противника. Примерно 300–400 метров в день. К этому надо относиться с очень большим уважением. Эти 300–400 метров глубиной и 500 метров по фронту — это все опорные пункты, это не по полю пройти. Это надо пройти по телам, по окопам, блиндажам, по укрепленным точкам, которые были созданы заранее.

Я напомню, что Украина хвалилась, что туда огромные ресурсы бросили, не знаю, насколько они в реальности были использованы, для создания оборонительных укреплений. Вот мы сейчас все это и продавливаем. И продавливаем каждый день безостановочно, несмотря на время суток, выходные, праздники и все прочее.

— А в чем заключается цель операции? Навязать ВСУ вязкую борьбу в приграничной зоне, чтобы заставить противника истратить резервы?

— Речь идет о том, чтобы расширить зону безопасности или карантинную, которая бы контролировалась бы нашими огневыми средствами, с которой нельзя было бы наносить удары по регионам России.

— Какие военные сюрпризы нам может преподнести Запада, чтобы облегчить положение ВСУ?

— Я рекомендую всем поменьше обращать внимание на заявления Столтенберга и прочих макронов, которые стали чиновниками, управляемыми из Вашингтона. Они говорят, не адекватно оценивая ситуацию, а то, что им нужно в данный момент. Сейчас им нужно говорить многое, чтобы сдержать наше наступление. Нет у них войск, на самом деле. Реальность такова, что Франция, если захочет воевать с Россией, может направить на восточный фронт один корпус, у них это дивизия, на самом деле.

Польша, если она все соберет, направит четыре дивизии, это относительно укомплектованные две бригады. Это все, причем без авиации, без средств ПВО. Сил и возможностей, чтобы воевать с системой, которую представляют вооруженные силы Российской Федерации, у них нет.

Поэтому никакой войны они не выдержат. Им для этого нужно провести тотальную мобилизацию, вернуть призыв в армию, запастись оружием. Они хотят это сделать в 2025–27 годах. Сейчас у них нет ни оружия, ни боеприпасов. Это все есть у американцев на складах. Но американцы не хотят своими войсками рисковать на фронте, они прекрасно понимают, чем все это заканчивается.

— А чего нам ждать к 2027 году, после усиления военной мощи западных стран?

— Вы слишком далеко заглядываете. Надо исходить из того, что противоборство они нам навязали. Мы вынуждены отвечать. Сколько времени потребуется на это, столько и будем. Здесь нет выбора. Какой выбор? Капитуляция и позор. Мы на это не пойдем.