«Приватизируй это»: почему Россия опять распродает ВПК?

В годы, последовавшие после развала СССР, было очень модно ругать социалистическую командную экономику за ее неповоротливость, нечуткость к потребительскому спросу и гипертрофированный ВПК. Во всех школьных учебниках по экономике и истории, выпускавшихся в 90-е настойчиво говорилось о пагубных экономических последствиях гонки вооружений — оказывается, разросшееся военное производство похоронило под собой легкую и пищевую промышленность. Правда, какого-то подъема в этих сферах не наметилось, мягко говоря, и после того, как военные заводы встали, а все закрытые предприятия были рассекречены.


Распродажа государственных активов, создававшихся десятилетиями, не миновала и ВПК, прежде всего, авиастроение. В 1992 году Ельцин подписал приказ о приватизации ОКБ им. Сухого, отошедшего в фактическое владение его бывшего руководства. В этом же году был приватизирован Иркутский авиационный завод, государственная доля акций предприятия составила лишь 14,7%, а 24, 44% акций оказалось в руках иностранных компаний.


В 1994 году был приватизирован, старейший судостроительный завод «Красное Сормово» (Нижний Новгород), акции были распроданы на чековых и денежных аукционах. Следующим на очереди оказался Московский вертолетный завод имени Миля, по итогам акционирования предприятия в руки конкурирующих зарубежных компаний Boeing, Sikorsky и других. В сумме иностранцы выкупили около 40% предприятия, тем самым заблокировав выпуск МВЗ военной продукции на годы вперед: по закону, предприятие, более 25% акций которого находится в руках иностранцев, не имело более права производить армейскую технику.

Подобная же судьба постигла многие другие военные предприятия - где-то при участии иностранных компаний, где-то лишь с помощью отечественных нуворишей. Бывшая еще недавно самой могущественной в мире военная индустрия оказалась повержена и растащена по кускам. Хотя единственными прозвучавшими выстрелами были танковые залпы по Белому дому, разрушения настигшие страну были вполне сопоставимы с последствиями широкомасштабной войны.

Еще один пример — московский завод «Сапфир», выпускавший уникальную продукцию для оснащения ракет приборами самонаведения, фотоприемные устройства и системы обнаружения. Разумеется, в 90-х годах это предприятие было рассекречено и акционировано, причем после дефолта 1998 года контрольный пакет акций предприятия оказался в руках оффшорных компаний, зарегистрированных на Виргинских островах, а фактически имевших владельцев из Великобритании и США. Что абсурднее всего, так это то, что сама уникальная продукция оборонного завода не интересовала финансовых дельцов, единственным, что действительно привлекло их внимание была земля, находившаяся в распоряжении завода, на них планировалось построить очередной торговый центр, в то время как пустующие заводские площади оказались заняты банковскими помещениями. Что примечательно, завод продолжал выпускать свою продукцию, и даже сумел нарастить обороты, правда, не благодаря усилиям своих акционеров, которых мало беспокоили перспективы оборонной промышленности, а вопреки им.

Стоит отметить, что наибольший интерес иностранных «инвесторов» привлекали авиастроительные предприятия. Правда, «инвесторами» таких акционеров склонны называть лишь чиновники, принимавшие участие в организации захватов предприятий, на деле ни о каких инвестициях в данном случае речи не было.

Вертолетный завод имени Миля был просто приведен на порог банкротства, в долговой яме оказался Иркутский авиационный завод, приватизация не дала декларируемых в ее начале результатов, в большинстве случаев эффективность новых владельцев стремилась к нулю, а реальная хозяйственная деятельность в большинстве таких случаев даже не велась в принципе.

Перелом в государственной политике в отношении ВПК наметился еще в конце 90-х, когда власти, видимо, сообразили, к каким разрушительным последствиям привела приватизация ВПК. В 1998 году выходит закон, запрещающий создание и функционирование на территории России авиационных предприятий с участием в их уставном капитале более 25% иностранного капитала. Кроме того, Счетная палата начала ряд проверок, в ходе которых были выявлены многочисленные нарушения в бухгалтерии и финансах частных владельцев, а также нарушения в ходе самой приватизации. На основании этих проверок государство начало возврат ВПК страны под свой контроль.

Постепенно контрольные пакеты акций всех крупнейших предприятий оказались сконцентрированы снова в руках государства. Противиться этому процессу частным собственникам было довольно сложно — государство имело полное право полностью перекрыть экспорт продукции предприятий, другого выхода, как продавать свои акции частникам просто не оставалось.

Таким образом, постепенно была обратно национализирована большая часть военных предприятий России. Этот процесс растянулся более, чем на десятилетние — еще лишь в 2011 году американская авиастроительная корпорация Pratt&Whitney вышла из числа блокирующих акционеров ОАО «Пермский моторный завод» и ОАО «Авиадвигатель», продав свои пакеты акций этих предприятий Объединенной двигателестроительной корпорации за 37 миллионов долларов.

Сейчас участие иностранного капитала в российских стратегических областях регламентируется Федеральным законом «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» и Федеральным законом «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства», в соответствии с которыми иностранцы могут рассчитывать лишь на 25% акций предприятий ВПК, заключение сделок такого рода должно контролироваться ФСБ и правительством.

Однако, в начале этого года глава СК Александр Бастрыкин в своем интервью «Российской Газете» выразил озабоченность характером запланированной новой волны приватизации, которая намечена Минэкономразвития совместно с Росимуществом. В частности, согласно программе приватизации федерального имущества с 2014 по 2016 годы будет вновь подвергнуто приватизации 79 предприятий, связанных с научной деятельностью и разработками, 7 — обеспечивающих управление военной безопасности и обязательного социального обеспечения, и многие другие. К передаче в руки частных инвесторов готовят ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация», ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация». То есть, государство, только-только вырвав все авиастроительные заводы из рук частных хозяев, планирует снова пустить их по кругу? Кроме авиации и судостроения, приватизация затронет и другие области военного производства, в частности, идет речь об акционировании концерна «Калашников» и других крупных предприятий.

Правда, на этот раз обещают более цивилизованную приватизацию, нежели в 90-х. СК намерен внимательно следить за тем, чтобы стратегические предприятия России не оказались в руках сомнительных покупателей. Все сделки будут в обязательном порядке получать одобрение силовых структур России. Правда, по каким критериям силовики планируют отделять благонадежных акционеров от «врагов» пока неясно.

Помимо опасений за будущее российского ВПК, которому грозит очередная смена владельцев, Бастыркин сообщил, что даже сейчас исполнение оборонного заказа срывается именно по вине иностранных акционеров, которые «умышленно препятствуют исполнению обязательств по гособоронзаказам».

Учитывая, что вторая волна приватизации пока не все-таки не наступила, а последствия прошлой на данный момент в большинстве случаев нивелированы, такое заявление породило целую волну слухов о давлении иностранцев на нашу оборонку.

Правда, по мнению писателя, футуролога и политического деятеля Максима Калашникова, причины неудач российского оборонного комплекса лежат в иной плоскости.

«В Российской Федерации действует принцип, согласно которому неважно, кто владеет, важно то, кто регулирует. Процессы ВПК контролируют объединенные госкорпорации, менеджмент которых назначен Кремлем, и главная проблема в оборонке в том, после любого финансирования чрез некоторое время начинают сыпаться опилки. Так что не стоит валить вину за последствия пороков управления российской оборонки и разложения государственного аппарата на иностранцев.» - поделился своим мнением эксперт.

Он добавил, что хотя в 90-е годы Ельцин выбивал высшее руководство оборонного комплекса и сажал на эти места либеральных реформаторов, однако при этом не трогали директоров заводов, которые знали, как делать ракеты, боеприпасы, пушки, прежде всего высокотехнологичное вооружение.

«Они сохраняли свое производство до последнего, и даже умудрялись создавать в тех условиях новые виды вооружений. После Ельцина этот слой директоров был вырван, на их место посадили мальчиков-торговцев мебелью, Сердюков был не единственным таким представителем. Посадили «эффективных менеджеров», неспособных управлять оборонной сферой, а последствия пытаются свалить на каких-то иностранцев» - подчеркнул Калашников.

Стоит отметить, что политика по привлечению в оборонную сферу молодых «эффективных менеджеров» из числа гражданских специалистов принадлежала Анатолию Сердюкову, попавшему впоследствии под уголовное преследование в связи с финансовыми злоупотреблениями. Кроме того, значительная доля оборонного заказа при нем формировалась в виде закупок иностранного вооружения, за счет сокращения заказов отечественным заводам. Разумеется, если закупать вооружение и технику за рубежом, то собственные предприятия логично пустить «на вольные хлеба», продать.

С другой стороны, известно, что Дмитирий Рогозин, занявший пост вице-премьера по вопросам ВПК напротив, уверен в необходимости отказа от импорта вооружений, о чем он неоднократно заявлял. Этот курс должен оказать благотворное влияние на сам характер грядущей приватизации — будут хотя бы смотреть, кому и как торгуются стратегические предприятия.

Разумеется, демонизировать частный бизнес не стоит — напротив, создание в России новых частных предприятий, выпускающих качественное оружие и снаряжение, было бы большим благом. Об этом, в частности, говорил Владимир Путин, обещая упростить бюрократические процедуры создания таких компаний. Причем, продукция таких компаний зачастую демонстрирует лучшие характеристики, нежели сошедшая с государственного конвейера.

К примеру, промышленная группа «Промтехнологии» построила на средства частных инвесторов оружейный завод «ОРСИС», выпускающий снайперские винтовки Т-5000 и другие наименования огнестрельного оружия. Продукция завода успела завоевать большую популярность у российских спецслужб — качество оказалось на высоте. Есть и другие примеры успешного оружейного бизнеса в частном секторе.

Впрочем, ничего удивительного в том, что частный бизнес способен опередить своими разработками госпредприятия нет: учитывая, что, к примеру, на Тульском оружейном заводе инженеру-конструктору предлагают зарплату в 13000-15000 рублей, чуть выше, чем уборщику помещений (при том, что рабочие получают на треть больше — около 25000 р.). Уж тут не до инноваций, удивительно, как на заводе вообще продолжаются какие-то новые разработки.

Остается лишь надеяться на то, что грядущая реприватизация будет, по крайней мере, проведена более цивилизованно, нежели дикая приватизация 90-х, парализовавшая тогда экономику и обороноспособность страны. Правда, даже в том случае, если российские оборонные предприятия окажутся в руках добросовестных бизнесменов, а не иностранных агентов, проблем все равно не избежать. Прежде всего — это отсутствие замкнутости цикла производства на территории страны, именно которое обеспечивают военный суверенитет государства.

Частнику все равно, где приобретать комплектующие, основным фактором является цена. Некоторые деятели склонны называть импорт деталей для ВПК неким «вовлечением в процесс глобализации военного производства», но они, кажется, забывают о конечном предназначении военной продукции, а также о том, что основные мировые экспортеры оружия вовсе не являются союзниками России на международной арене.