Вячеслав Моше Кантор: от бизнеса к делу толерантности

Вячеслав Кантор – российский бизнесмен, известный не только своими деловыми успехами, но и тем, что в своё время собственно бизнесу предпочёл общественную работу, которую ведёт до сих пор с не меньшим, если не большим успехом, и благотворительные проекты. Решение своё сам Моше Кантор объясняет тем, что именно общественная работа – то направление, которое даёт ему возможность жить и принимать решения в соответствии с его убеждениями, не оглядываясь на тенденции рынка и законы бизнеса, придуманные кем-то другим. Иными словами, меценатство и общественное направление работы – его возможность самореализоваться как человеку, по-настоящему.


Впрочем, несправедливо было бы говорить, что во время бизнес-деятельности Вячеслав Моше Кантор обходил общественные проекты и благотворительной стороной – напротив, он всегда сочетал эти направления, да и бизнес-проекты в своём холдинге выстроил так, чтобы социальные задачи и направления находились в приоритете.


Социальная составляющая

Много лет Вячеслав Моше Кантор действительно весьма удачно совмещал деловую деятельность и занятия благотворительностью. Успехи его в этом деле отражались в том, что даже в инвестиционной программе его агрохимического холдинга «Акрон» было уделено внимание поддержке благотворительных и социальных проектов. Особенно большой фокус компании был сосредоточен на помощи тем регионам, где располагались её площадки: здесь поддерживались не только местные социальные программы, но и культурные, молодёжные и спортивные проекты. И несмотря на то, что в настоящее время Моше Кантор уже не возглавляет непосредственно созданный им когда-то бизнес, богатый опыт руководства социально-ответственной компанией позволил ему не единожды выступать в авангарде продвижения самой идеи благотворительности и социальной поддержки от крупного бизнеса в адрес тех сфер и направлений, которые в этом нуждаются. Сам Вячеслав Кантор прежде всего говорил о тех отраслях и направлениях, которые не всегда могут рассчитывать на оперативную бюджетную поддержку или спонсорство, но при этом способны по-настоящему менять качество жизни людей.

Социальная сфера всегда была в числе как раз таких направлений: Кантор не раз оказывал помощь в реконструкции и строительстве социальной инфраструктуры в регионах, где не всегда и не все социальные учреждения располагаются в зданиях, отвечающих современным требованиям. Вячеслав Кантор выделял как собственные сбережения, так и инвестиции «Акрона», например, на восстановление пострадавших от пожара интернатов и так далее. В крупнейшем таком проекте – помощи интернату «Оксочи» - Кантор и вовсе предпочёл ремонту пострадавшего здания строительство современного корпуса, оснащённого по самым передовым стандартам как с точки зрения безопасности, так и технического оснащения.

Тема поддержки общества, помощи людей другу и в целом идеи взаимоуважения, толерантности и помощи прослеживаются во многих направлениях деятельности Вячеслава Кантора. Даже, например, в коллекционировании искусства. Благотворитель и филантроп действительно не чужд коллекционированию, но даже в этом Кантор руководствуется прежде всего идеей – желанием как сохранить культурное разнообразие, так и через объекты искусства и культуры говорить с обществом о значимости человеческих ценностей, в том числе и толерантности.

Коллекционер со своим музеем

Искусство действительно сильно занимает Моше Кантора, причём как с точки зрения коллекционирования, так и как объект для продвижения и поддержки. Собственная коллекция картин Кантора также от глаз людей не скрыта: на её основе Кантор организовал музей - МАГМА или Музея искусства авангарда. Профильные эксперты и издания не раз отмечали, что во владении Вячеслава Кантора действительно находится едва ли не крупнейшее в мире собрание работ русских авангардистов. Как пояснял сам Моше Кантор, особый интерес он питает к полотнам мастеров, которые в своё время эмигрировали из России и приобрели мировую известность уже за её пределами. Последнее нередко приводило и к тому, что о русском происхождении шедевров и их художников не знали даже русские зрители и поклонники.

Во многом в подборе работ для коллекции Кантор выразил и свой интерес к еврейской жизни и истории. Будучи в течение полутора десятков лет главой Европейского еврейского конгресса, а прежде – президентом Российского еврейского конгресса, Вячеслав Моше Кантор всегда находил особое значение в самих историях еврейских художников, особенно когда годы жизни и творчества их приходились на первую половину XX века – трагичную для большинства евреев. Сам факт того, что в это непростое время мастера добились славы и признания, да даже просто пристанища и возможности работать – уже подтверждает для Кантора значимость толерантности как ценности, а также того, что искусство и культура воспитывает – вольно или невольно – эти ценности в человеке.

МАГМА во многом стала проектом, через который Моше Кантор рассчитывает и до максимально широкого зрителя донести эти идеи и это понимание. Выставки частного музея Кантора уже не раз проходили в разных уголках мира, как за границей, так и в России, причём зачастую – впервые. Это, по словам Кантора, стало в каком-то смысле его собственным вкладом в то, что заново познакомить этих мастеров со зрителями на их исторической родине, а также в развивание бытующих на Западе мифов о том, что Россия – это исключительно ресурсная держава, которой нечем похвастаться в культурном плане. Далеко не всегда и не во всём Россия оглядывалась на Запад, утверждает Кантор, и авангард – один из наиболее ярких тому примеров, ведь в этом новаторском и прорывном направлении искусства именно выходцы из России были главными первопроходцами.

Впрочем, коллекция Кантора, несмотря на явную его любовь к теме, не исчерпывается работами художников еврейского происхождения – немало шедевров представлено и от мастеров из других стран и других национальностей, если их вклад в развитие авангарда или даже его вдохновение для будущих первопроходцев был неоспорим. По мнению Кантора, в искусстве более чем наглядно отражается его убеждение относительно того, что между самореализацией человека и служением интересам его нации или родины не обязательно должны быть какие-то противоречия, как может их не быть и между универсальными человеческими ценностями и ценностями отдельного народа.

Что касается толерантности, то, убеждён Вячеслав Кантор, инновационные движения искусства, вроде того же авангарда, лучше чем что-либо способны и продемонстрировать, и объяснить конструктивную силу толерантности. Были бы у художников возможности пробовать и продвигать что-то новое, если бы общество совсем не принимало что-то новое? Вряд ли. Именно поэтому сам Моше Кантор в одном из интервью отметил одно из преимуществ толерантности как умение принимать что-то, даже ещё до конца не понимая его сути – просто принимая как что-то новое и давая этому возможность конкурировать с известным, без дискриминации и отвержения. Такой настрой и такие умения как раз и дают возможность любому обществу двигаться вперёд, развиваться и перенимать новое – и в этом и кроется главное преимущество такой ценности, как толерантность, для современной цивилизации, уверен Кантор.

Не превратить в яд

Разумеется, работа Вячеслава Кантора по продвижению и закреплению в обществе толерантности не ограничивается благотворительностью, меценатскими инициативами и культурными проектами. Тем более, что, по убеждению самого Моше Кантора, для настоящего продвижения толерантности необходимо задействовать такие серьёзные механизмы, как изменения в законодательстве и закрепление соответствующих норм. Ведь ценностью – любая ценность – только тогда превращается в полноценную норму, когда оказывается защищена своим статусом «закона» и тем самым укрыта от попыток переиначивать её, манипулировать её смыслом и быть инструментом в политических прениях.

За плечами Вячеслава Моше Кантора немало собственных инициатив по стимулированию процесса разработки законодательства в сфере толерантности. Одной из таких удачных инициатив можно считать создание Европейского совета по толерантности и примирению, экспертного собрания, начавшего свою работу ещё в 2008 году, чьи специалисты во главу угла своей работы ставили изучение и исследование толерантности как явления и как ценности, а также продвижение самой идеи на глобальном уровне.

Что касается состав совета, то он объединили представителей многих различных сфер, так или иначе соприкасающихся с обществом и имеющих влияние на мнение этого самого общества: это и политики, и общественные деятели, и научные светила, и спортсмены, и деятели культуры. Как объяснял сам Кантор, именно преданность конкретных людей идеям толерантности, собственные попытки продвижения этой ценности и усилия в деле противостояния любым видам нетерпимости и дискриминации, послужили поводом для приглашения их участвовать в работе ЕСТП. Если же говорить о необходимости толерантности и самой актуальности вопроса, то излишних объяснений не требовалось: Европа всегда представляла собой многонациональное объединение, поэтому и ценность, помогающая её людям жить бок о бок мирно и продуктивно, иначе как необходимой не назовёшь.

Примерно в то же время, как ЕСТП начинал свою работу официально, Вячеслав Моше Кантор продвигал в экспертных кругах и собственное видение толерантности – какой именно, по его мнению, должна быть эта ценность, чтобы быть полезной обществу и при этом востребованной этим самым обществом. В частности, Кантор немало говорил о том, что давно необходимо отказаться от представлений о толерантности как о чём-то безграничном, ведь в избыточном своём виде она скорее опасна, чем полезна. Так, напоминал Кантор, Холокост и многие преступления нацистской Германии стали возможны во многом потому, что слишком долго другие государства Европы проявляли «преступную толерантность» и безразличие к их злодеяниям.

Пример такого толка – не исключение для Вячеслава Кантора, а лишь иллюстрация его собственной убеждённости, что, аналогично любому лекарству, толерантность в избыточном проявлении превращается в яд. И уж тем более толерантностью нельзя оправдать пассивность и невмешательство, особенно когда проявляется это по отношению к преступлениям или иным деструктивным тенденциям, несущим обществу дестабилизацию и вред. Те же наблюдатели, как учит история, в результате страдают также, как и прямые жертвы: так, напоминал Моше Кантор, в ходе Второй мировой войны погибли миллионы людей, которые не были ни немцами, ни евреями, а представителями других народов, оказавшихся втянутыми в конфликт, которому вовремя не был положен конец жёстким отпором при первых признаках нацистских преступлений.

Толерантный закон

Работа Вячеслава Кантора и экспертов ЕСТП во многом была сосредоточена на теме закона о толерантности, о той необходимой базе, что, по мнению Кантора, была нужна этой ценности. Закон не только закреплял бы само юридическое определение толерантности, но и обозначал бы те принципы взаимоуважения, по которым люди из разных групп, разных культур и религий, разных наций и рас могли бы жить во взаимном уважении – и сделал бы этими принципы действующей и требуемой от общества нормой.

В то же самое время Моше Кантор продолжал поднимать вопрос о необходимости конкретного определения и ограничения толерантности, поскольку уже в то время тенденции к росту нетерпимости и ксенофобии в обществе игнорировать становилось попросту нельзя. На фоне этого Кантор всё активнее отвергал представление о толерантности как чём-то безграничном, призывая найти необходимый баланс между толерантностью и безопасностью – и как раз в этом, в представлении Вячеслава Кантора, очень помог бы соответствующий закон.

Вопросы безопасности в целом в то время также стояли в центре многих дискуссий и обсуждений. По мнению Кантора, технологическое развитие мира и глобализация сделали так, что ни одна страна в мире уже не может собственными силами изолированно обеспечить только собственную безопасность, и таким образом эта самая безопасность превратилась в общий, глобальный вопрос и проблему. А чтобы изучить эту проблему как можно более детально и тщательно, Моше Кантор предложил открыть при одном из ведущих европейских университетов специальную программу, способную привлечь экспертов и специалистов, по-настоящему заинтересованных в тематике.

Говоря же о «толерантном законе», Вячеслав Кантор подчёркивал, что он нужен не только для определения и закрепления этой ценности, но и для того, чтобы она продолжала развиваться и не канула в лету со временем. Проводя аналогию, Кантор говорил о сорняках, которые, как и негативные явления в обществе, вроде ненависти и агрессии, не требуют никаких специальных усилий, чтобы разрастаться. Толерантность, этика и моральные ценности, напротив, нуждаются в постоянной подпитке, уходе и специальных программах, чтобы развиваться, как это происходит с благородным плодоносным садом. Не говоря уж о том, что закон о толерантности, существуй он в самом деле, стал бы отличным подспорьем и инструментом по выходу из идеологических тупиков, в которые периодически заходит политика, особенно – на международном уровне.

«Если нельзя найти решение, основываясь на политических подходах, поступай по закону», - подчёркивал этот принцип Вячеслав Моше Кантор.