Евросоюз нацелился на Крым

Но сначала он попробует примирить Киев и народные республики.


Евросоюз вернется к крымскому вопросу после нормализации ситуации на Украине. Об этом заявил в Брюсселе по завершении совета министров иностранных дел стран ЕС новый глава итальянского внешнеполитического ведомства Паоло Джентилони, передает ИА ТАСС.


Европа, по его словам, сейчас «не может признать операцию по присоединению Крыма (к России), но когда будет найдено решение для урегулирования на Украине и в ее регионах, на столе переговоров окажется и этот вопрос». Когда такая возможность у еврочиновников появится – не ясно. Во всяком случае Киев, вместо того, чтобы решать проблему с восточными территориями на политическом уровне, все время ее обостряет на военном. А значит, затягивает конфликт на неопределенное время.

- По-моему, заявление итальянского министра, это уже косвенное признание того, что Крым – не Украина, - считает директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. - Потому что если сначала урегулирование проблем Украины, потом – Крым, то, значит, Крым – не Украина. Просто по логике.

Во-вторых, это, конечно, намек нам, что проблема Крыма не решена окончательно. Мол, сейчас мы этим не занимаемся. А вот потом…То есть, они уже согласны, что Крым не украинский, но еще не согласны, что Крым – наш. Это доказывает, что Евросоюз все-таки хочет поддерживать некий уровень напряженности. Может быть, они не хотят с нами политической войны. Но все равно им нужно что-то такое, за что, говоря условно, можно периодически дергать.

Наконец, западный политический класс все-таки предполагает (он себя в этом убедил), что в России ситуация ухудшается. Но любой политический класс любит самообман. Еще он путает власть и божественную власть – это беда политиков во все времена у всех народов. Своего рода профессиональная болезнь.

Они, как я понимаю, отложили проблему Крыма на будущее отчасти потому, что считают, что в связи с нефтяными проблемами, с какими-то другими экономическими трудностями Россия на следующем этапе будет более сговорчивой.

— Недавно президент России в интервью немецкому телеканалу ARD объяснил доходчиво, что именно произошло в Крыму. Который уже раз… Но аргументов Запад не принимает. Почему?

- Потому что сегодня политический сегмент элиты – европейской, в большей степени, чем американской (не потому, что американцы нас больше любят, а потому что они все-таки как-то реагируют на реальность), во многом существует в плену собственных иллюзий. Не только по поводу России, кстати. По поводу внутренней политики тоже.

Они такие «мечтатели» сегодня. У них есть план осчасливливания самих себя и всего мира. И они ему следуют, независимо от того, поправится или умрет при этом больной. Им это уже не важно - важно реализовать программу. В этой программе, среди прочего, есть и такая позиция: Россия плохая. Ее надо либо наказать, либо проучить, чтобы она была хорошая.

И беда даже не в том, что есть эта позиция – она, собственно, всегда была. Дело в том, что эта позиция превратилась в религиозную, а не во фразеологическую позицию. Они в свои взгляды именно верят. Они их не анализируют, об этом не думают. Поэтому не может быть аргументов, которые они услышат.

Вот с бизнес-элитой Европы все нормально. Бизнес-элита не может базироваться на вере. Ей надо, чтобы ходили поезда, летали самолеты, люди покупали товары, иначе никакого бизнеса просто не будет. И в этом смысле (не потому, что больше нас любят, а потому, что реалисты), они существуют в логике, существуют в системе аргументов.

— То есть, европейская политика алогична?

- Во многом – да. Сегодняшние европейские политики существуют в системе мечтаний. Попробуйте объяснить французскому президенту, что не надо было принимать закон про браки гомосексуалистов – невозможно. Потому что он просто не понимал бы, о чем вы говорите…

Это к России не имеет отношения. Но логика решения та же самая: соответствует модели? Модель какая, либеральная? Все должно быть по модели. Так и здесь.

— Как нам на это реагировать?

- Я думаю, что нам нужно апеллировать к двум группам европейских элит. Мы про Америку не говорим, потому что там гораздо проще. Если бы еще господина Обамы не было, который сильно злится на весь мир за то, что его собственный народ не очень любит. Но это беда многих политических лидеров.

В Европе нужно опираться на две группы: на бизнес, которому, кстати, там не просто, потому что уровень госконтроля над бизнесом в Европе намного выше, чем они любят об этом рассказывать. А, во-вторых, на старых политиков. На тех, кто еще сохранил в голове логику. Кто не воспринимает политику как реализацию религиозного плана. У которых фанатизма нет.

— Нам нужны союзники?

- Да, среди старого звена. Но пока, к сожалению, единственная группа политиков, которые не фанатики на Западе, это ультраконсерваторы - именно они оказались самыми здравомыслящими. Представьте себе, что крайне правые – самые здравомыслящие в сегодняшней Европе. Сумасшедший дом.

Нужно ли с ними дружить? Это вопрос сложный. Ультраконсерватизм - штука опасная. Но, возможно, конечно, придет какое-то молодое поколение политиков, которое уже этим фанатизмом перекормлено, и будет действовать рационально.

— Что нам это даст?

- Первое – нам нужно сохранить нормальные экономические отношения. Но это нужно обеим сторонам. Именно поэтому нужны не фанатики. С любой политической позицией, но не фанатики. Потому что если наша экономика рухнет, Европе тоже не позавидуешь – плохо будет всем.

И второе – это нормальное общественное мнение. Сегодня бедного, несчастного европейца уже так запугали… Один польский политолог на телепередаче недавно мне сказал на полном серьезе: «Вы скоро нападете на Польшу». Я спросил: «Зачем нам это надо?». «Как же, - говорит, - вы же плохо живете, мы хорошо. Вы придете и нас ограбите». Это говорили не крестьяне, это говорит политолог.

Они ждут из Калининграда танки. Не когда-нибудь, а завтра - русские танки выйдут и отправятся на Варшаву. Нормальные, вроде бы, люди. Но если человека долго зомбировать, он «дозомбируется».

Доцент кафедры международных отношений на постсоветском пространстве СпбГУ, политолог Валерий Островский, в свою очередь, уверен, что мнение Запада не имеет никакого значения:

- Несомненно, после Крыма Россия столкнулась с тем, что можно назвать западной солидарностью. Но эта солидарность не есть что-то непоколебимое. В связи с настойчивым требованием американцев о скорейшем подписании договора о зоне свободной торговли ЕС-США, возникнут противоречия, и они будут играть в нашу пользу. Надо только выучиться ждать.

— Для нас принципиально признание Европой Крыма за Россией? Или это непринципиально?

- А что означает «признание и непризнание»? Американцы никогда, например, не признавали Прибалтику в составе СССР. Но в Риге и Таллинне, тем не менее, были американские консульства. И торговля была, и отношения были, и переговоры, и соперничество.

Ну, пусть и сейчас не признают. Немецкие круизные суда уже заходят в Крым. Голландские туристы уже посещают Крым. Несмотря, между прочим, на то, что Голландия пострадала от событий на Украине. Так что, всему свое время.

— Но именно после крымского референдума были введены первые серьезные санкции против России. И сейчас в ЕС говорят, что пока Крым российский, санкции останутся…

- Пусть говорят. Не обращать на это внимание. Не ругаться. Не суетиться. Не восторгаться. А жить, как мы живем. По принципу: собака лает, караван идет.

Повторю: американцы сейчас очень сильно давят на Европейский Союз. Я думаю, что как раз позиция Евросоюза по санкциям – проамериканская – это оттягивание главного решения о зоне свободной торговли, когда Штаты просто завалят Европу дешевыми генномодифицированными «ножками Буша».

И пусть они это жуют. А мы посмотрим…