Не только Украина

Министр иностранных дел Сергей Лавров провел в Риме очередные переговоры со своим американским визави Джоном Керри. И касались они, по словам представительницы Госдепа Мари Харф, не только наболевшей темы Украины, но и Ближнего Востока.


Ближневосточная тема крайне важна потому, что она может являться путем выхода американо-российских отношений из затяжного кризиса. Возможно, даже безальтернативным путем.


Многие эксперты говорят о том, что сторонам нужно строить атмосферу доверия за счет сотрудничества по конкретным делам. Наиболее подходящим «конкретным делом» является борьба с исламским терроризмом как явлением, серьезно угрожающим интересам обеих стран. Вести ее совместно в Средней Азии и Афганистане проблематично, поскольку Кремль будет подозревать США в том, что Вашингтон использует эту борьбу для упрочнения своих позиций в южном подбрюшье России. И отчасти эти подозрения будут оправданны - достаточно вспомнить историю с американскими авиабазами в регионе.

Москва дала добро на их создание исключительно для борьбы с Талибаном, а американцы постарались (правда, безуспешно) оставить их в регионе на перманентной2 основе. А вот на Ближнем Востоке бороться вместе против терроризма гораздо проще и даже эффективнее. Террористическая группировка «Исламское государство», захватившее власть на части территории Ирака и Сирии, совершила, казалось, невозможное - она настроила против себя все региональные государства а также внешних акторов, участвующих в ближневосточных делах. И Россия, и США воспринимают ИГ как серьезную угрозу собственным интересам. Так, Москва опасается, что ближневосточные террористы смогут в итоге дестабилизировать мусульманские области России а также страны Средней Азии руками «стажеров» из этих регионов, которые сейчас воюют в рядах ИГ. Американцы же боятся, что в случае победы в Сирии и Ираке «Исламское государство» продолжит реализацию идеи халифата и вторгнется на территорию союзников США в регионе - Иорданию (где присутствует идеальный для террористов вербовочный элемент в виде массы недовольных палестинцев, так и не сумевших интегрироваться в иорданское общество) и Саудовскую Аравию, ряд жителей которой симпатизируют террористам и их целям.

Однако для успешного сотрудничества в деле борьбы с ИГ американцам и россиянам нужно решить один важный вопрос: что делать с Башаром Асадом? Сложность решения этого вопроса в том, что он уже перешел из разряда практических в категорию имиджевых.

Вашингтон жестко настаивает на том, что президент Башар Асад должен уйти со своего поста. Для Обамы это уже вопрос престижа. Если он согласится с тем, что сирийский президент останется на своей должности, то Белый Дом подвергнется серьезнейшей критике как со стороны республиканской оппозиции, так и со стороны американских союзников в регионе. Москва же считает, что сирийский лидер, выигрывающий гражданскую войну и проявивший стойкость в самые сложные моменты гражданской войны (по выражению одного иранского политика, Асад, в отличие от Януковича, не сбежал из страны даже тогда, когда в 100 метрах от его президентского дворца находилась Аль-Каида) имеет полное право остаться во главе государства. И сдавать его Москва не собирается, в ином случае столь важный для Кремля образ России, не сдающей своих союзников, будет разрушен. А этот образ на сегодняшний день является одним из ключевых инструментов укрепления российских позиций на Ближнем Востоке.

Если ближневосточная тема обсуждалась Лавровым и Керри в контексте сотрудничества, то в украинском вопросе стороны пытались добиться недопущения дальнейшей эскалации. Причем стороной, усугубляющей конфликт, сейчас выступает не Россия (демонстративно пытающаяся сохранять существующий статус-кво), а Соединенные Штаты. Так, в сети циркулирует информация о приземлении в аэропорту Запорожья четырех транспортных самолетов НАТО с некой «гуманитарной помощью», которую разгружали в ящиках. В Москве считают это доказательством начала поставок американского оружия Киеву (резолюция с соответствующими рекомендациями уже была дана Конгрессом Обаме) и свидетельством того, что американцы поддерживают идею некоторых украинских чиновников о скорейшем наступлении на позиции ополченцев. В реальности это, конечно, не так - поставки оружия (если они действительно идут) связаны в основном с внутриполитической ситуацией в США и являются для Обамы способом избежать обвинений в пассивности со стороны республиканского Конгресса. Тем не менее, Россия требует от американцев отказаться от эскалации и всячески способствовать началу реального мирного процесса на основе сложившегося статус-кво. «В контексте ситуации на юго-востоке Украины акцентирована необходимость последовательного выполнения минских договоренностей и скорейшего созыва с этой целью заседания контактной группы», — говорится в заявлении российского МИД.

Отдельным пунктом шло обсуждение перспектив новых антироссийских санкций в связи с позицией Москвы по украинскому кризису. «При обсуждении двусторонних отношений господин Лавров подчеркнул, что их развитие возможно лишь на основе равноправия и взаимного учета интересов, тогда как попытки какого-либо давления на Россию бесперспективны», - отмечают в российском внешнеполитическом ведомстве. Кремлю крайне важно продемонстрировать американцам и европейцам эту бесперспективность для того, чтобы внушить бесполезность самого санкционного пути. Поэтому Россия дает понять, что принципиально не будет принимать решения под давлением или угрозой санкций, а также будет отвечать на эти недружественные действия любыми способами, в том числе и ассиметричными. И не исключено, что эту свою мысль Москва до Обамы все-таки донесла - на днях американский президент говорил о нецелесообразности наложения на Россию дополнительных санкций.

Сами римские переговоры шли за закрытыми дверьми почти три часа. Пресс-конференции по их итогам запланировано не было, поэтому сложно понять, насколько успешными они в итоге оказались. Однако даже если стороны ни о чем так и не договорились, то провальной эту встречу назвать будет сложно. Лавров и Керри хотя бы выслушали позиции друг друга напрямую, без посредников - и это в нынешних условиях уже прогресс.