Конец «американского века»

В конце сентября американский президент Барак Обама после объявления войны Исламскому государству дал интервью информационной программе «60 минут» телеканала CBS, в котором он попытался изложить основные принципы участия американцев в мировых делах. «Если где-то в мире возникают проблемы, то тогда люди не звонят в Пекин или в Москву. Они звонят нам. Так происходит всегда.


Америка осуществляет лидерство. Мы — незаменимая нация». Это относится также к природным и гуманитарным катастрофам: «Когда происходит тайфун на Филиппинах, посмотрите, кто в таком случае помогает филиппинцам справиться с возникшими проблемами. Когда происходит землетрясение на Таити, посмотрите, кто берет на себе ответственность за помощь в восстановительных работах. That’s how we roll (Вот так мы поступаем). Вот что делает нас американцами».


Однако в середине октября Обама сам обратился к руководству в Тегеране. В секретном послании, направленном аятолле Али Хаменеи, он предложил масштабное сближение между Соединенными Штатами и Ираном, поскольку, по его мнению, обе страны заинтересованы в том, чтобы вести борьбу против Исламского государства. Иран отклонил предложение американского президента.

Когда информация об этом письме дошла до общественности, республиканцы подвергли его резкой критике как глупый жест самоунижения. По их мнению, это письмо укрепляет высокомерное представление Ирана о Соединенных Штатах как о сверхдержаве, находящейся в упадке. Вот что, на самом деле, делают Соединенные Штаты: они действуют в одиночку в мультиполярном мире. И это приводит к тому, что они все чаще выигрывают войну и одновременно проигрывают мир. Они выполняют за других грязную работу, за Китай или за Россию, у которых есть проблемы с исламистами, и даже за Иран. А каков результат? После вторжения в Ирак он состоял в том, что Иран значительно усилил свое влияние. Нечто подобное произошло в Афганистане: когда Соединенные Штаты поддерживали сопротивление, направленное против советской оккупации, они помогли создать Талибан.


При новом миропорядке сверхдержавы провоцируют друг друга

Одна из причин этой проблемы состоит в изменении экономической роли Соединенных Штатов. На наших глазах подходит к концу продолжительный экономический период. Он начался в ранние 1970-е годы, когда был рожден «глобальный минотавр» — так греческий экономист Янис Варуфакис (Yanis Varoufakis) называет ту гигантскую машину, которая выступала в качестве двигателя мировой экономики с начала 1980-х годов до 2008 года. Варуфакис считает, что конец 1960-х годов и начало 1970-х годов были временем не только нефтяного кризиса и стагфляции, но и началом радикальных изменений — их спровоцировал отказ Никсона от золотого обеспечения доллара — в основном механизме капиталистической системы.

Глубинная причина этих радикальных изменений состоит в том, что американская экономика в конце 1960-х годов уже не имела возможности рециркулировать свой профицит в Европе и в Азии — и профицит вдруг превратился в дефицит. На этот кризис американское правительство в 1971 году отреагировало с помощью смелого стратегического маневра: вместо того, чтобы бороться с растущим дефицитом государственного бюджета, оно решило сделать противоположное, а именно — продолжать его наращивать.

А кто будет за это платить? Остальной мир! И именно за счет перманентного перемещения капитала, который неустанно пересекает оба больших океана для того, чтобы Америка могла финансировать свои долги. Таким образом Америка ежедневно отсасывает миллиарды долларов из других стран для того, чтобы оплатить свое потребление. Другими словами: Соединенные Штаты являются универсальным кейнсианским потребителем, поддерживающим мировую экономику в рабочем состоянии.

В основе подобного притока транснационального капитала находится сложный экономический механизм. От нефтедобывающих арабских стран до Западной Европы и Японии (а в последнее время сюда следует добавить еще и Китай) — все «доверяют» Соединенным Штатам, все считают их безопасным, стабильным центром и инвестируют туда свои доходы. Поскольку это «доверие» в первую очередь не является экономическим по своей природе, а идеологическим и военным, то проблема Соединенных Штатов состоит в необходимости оправдывать свою имперскую роль. Они должны в период латентного состояния войны предложить себя в качестве защитника всем остальным «нормальным» государствам (то есть не государствам-«изгоям»).

Вот что мы сегодня наблюдаем: еще до того как по-настоящему сложилась основанная на американском долларе мировая система, она начала шататься, что и объясняет большое количество напряженности в мире. А что же будет дальше? Чем можно было бы заменить старую систему, основанную на долларе как универсальной валюте?

В настоящее время это большой вопрос. «Американский век» закончился, и мы будем свидетелями постепенного образования многочисленных центров глобального капитализма — Соединенные Штаты, Европа, Китай и, возможно, Латинская Америка. Каждый из этих центров выступает за определенный вид капитализма. Америка представляет неолиберальный капитализм, Европа представляет то, что еще остается от государства всеобщего благосостояния, в Китае развивается «авторитарный» капитализм на основе «азиатских ценностей», а в Латинской Америке существует популистский капитализм. В этом новом постамериканском мире старые и новые сверхдержавы соперничают друг с другом и пытаются продвинуть свою собственную версию глобальных правил. Они делают это, экспериментируя со своими заместителями, а этими заместителями являются различные малые нации и государства.

На самом деле нынешняя ситуация поразительным образом напоминает обстановку в 1900 году. В тот момент гегемония британской империи была поставлена под сомнение восходящими новыми державами, прежде всего Германией, которая хотела получить свой кусок колониального пирога, а одной из арен этой конфронтации стали Балканы. Сегодня роль британской империи играют Соединенные Штаты, а новыми сверхдержавами являются Россия и Китай. То, что раньше было Балканами, сегодня это Ближний Восток. А все в целом — это старая борьба за геополитическое влияние. Поскольку не только Вашингтон, но и Москва слышит призывы из Грузии и из Украины. А вскоре, может быть, будут услышаны и голоса из Прибалтики?

Существует еще одна неожиданная параллель с ситуацией, сложившейся накануне первой мировой войны. В течение нескольких месяцев средства массовой информации беспрерывно предупреждают нас о грозящей третьей мировой войне. Мы видим огромное количество такого рода заголовков: «Супероружие российских военно-воздушных сил — опасайтесь военного самолета малой заметности ПАК-ФА» или «Россия готова к войне и может победить в грозящем ядерном противостоянии с Соединенными Штатами».

По крайней мере раз в неделю Путин высказывается таким образом, что на Западе это воспринимается как провокация, и в ответ какой-нибудь высокопоставленный западный государственный деятель или представитель НАТО предупреждает о наличии у России имперских амбиций. Россия озабочена тем, что ее окружает НАТО, тогда как соседи России опасаются российской агрессии — и так дальше. Как и перед 1914 годом, явно тревожный тон этих предостережений лишь увеличивает напряженность. В обоих случаях работает один и тот же основанный на суеверии механизм: как будто что-то можно предотвратить в том случае, если об этом говорить. Мы знаем о существовании опасности, однако не верим, что произойдет самое плохое, и именно поэтому подобное развитие событий становится возможным. Это значит, что даже если мы, на самом деле, не верим в то, что дело может дойти до войны, внутренне мы к ней готовимся.

Вместе с тем реальную подготовку крупные средства массовой информации продолжают игнорировать, о ней сообщают лишь журналистские аутсайдеры, такие, например, как веб-сайт Veterans News Now. Если верить этим аутсайдерам, которых пока еще сложно оценить, то Америка уже находится в состоянии боевой готовности. «В то время как сценарий третьей мировой войны уже давно располагается на чертежной доске Пентагона, военные действия против России проигрываются в настоящее время «на оперативном уровне». И далее: «Мы не говорим здесь о холодной войне. Сегодня не существует гарантий эпохи холодной войны. Принятие Палатой представителей Конгресса США 4 декабря важной резолюции (H.Res.758), которая, однако, еще должна пройти через Сенат, фактически, дает американскому президенту и верховному главнокомандующему зеленый свет, и он может теперь без одобрения Конгресса начать процесс военной конфронтации с Россией. На карту поставлена глобальная безопасность. Об этом историческом голосовании — потенциально его результаты могут затрагивать судьбы сотен миллионов людей на всей планете — в средствах массовой информации, по сути, ничего не сообщалось».

По мнению авторов портала Veterans News Now, в России господствует похожее тревожное настроение. Вот что говорится дословно: «3 декабря Министерство обороны Российской Федерации объявило об открытии нового военно-политического центра, из которого в случае войны будет осуществляться командование вооруженными силами». Цитата Russia Today: «Россия ввела в эксплуатацию новую штаб-квартиру национальной обороны, откуда в мирное время можно будет вести наблюдение за угрозами в области национальной безопасности, а в случае войны оттуда будет осуществляться контроль над всей страной».

Положение осложняется еще и тем, что к конкурирующим новым и старым сверхдержавам примешивается еще один фактор, а именно — фундаменталистские движения в странах третьего мира, которые противопоставляют себя великим державам, но они также готовы к тому, чтобы заключить с одной или с другой державой стратегические пакт. Не удивительно, что мы находимся в состоянии неразберихи: собственно, кто есть кто в этих продолжающихся конфликтах? Как можно сделать выбор в Сирии между Асадом и Исламским государством? Подобные неясности — не говоря уже о беспилотниках и других видах оружия, которые обещают чистую войну в стиле хай-тек, войну без потерь (с нашей стороны) — подстегивают расходы на оборону и постоянно создают впечатление все большей вероятности ограниченной войны.


Мы не должны допустить дальнейшего погружения в этот водоворот

Во время холодной войны существовало понятие «гарантированного взаимного уничтожения» или Mutually Assured Destruction (MAD), а постулат сегодняшней войны против террора, судя по всему, означает нечто противоположное, а именно «выбор целей для ядерного удара» или Nuclear Utilization Target Selection (NUTS). За этой аббревиатурой, которая в переводе на немецкий означают «сумасшедший», скрывается идея о том, что хирургически точный первый удар позволит вывести из строя ядерный потенциал противника, тогда как самому в таком случае можно будет защититься от ответного удара с помощью противоракетного щита. На самом деле Соединенные Штаты осуществляют в данном случае двойную стратегию. В отношении России и Китая они ведут себя так, как будто они и дальше полагаются на логику MAD. В отношении Ирана и Северной Кореи они, судя по всему, заигрывают с логикой NUTS.

Не будем забывать: парадоксальный механизм MAD, то есть механизм гарантированного взаимного уничтожения, превращает логику самореализающегося пророчества в логику самонейтрализующегося намерения. Именно тот факт, что каждая сторона может быть уверенной в том, что другая сторона отреагирует на ядерное нападение со всей своей разрушительной силой, гарантирует, что никто не начнет войну. Тогда как логика NUTS, то есть логика выбора целей, говорит о том, что врага можно заставить разоружиться, если он уверен, что мы способны нанести по нему удар, не рискуя стать объектом ответного нападения. Таким образом одна и та же сверхдержава реализует две стратегии одновременно, которые еще и противоречат друг другу. Это кое-что говорит нам о фантасмагорическом характере подобного образа мышления.

Как мы собираемся предотвратить дальнейшее погружение в этот водоворот? Первым шагом мог бы быть отказ от псевдорациональных разговоров о «стратегических рисках», которые мы должны принимать как данные, а также от представления об историческом времени как о линеарном процессе развития, в ходе которого мы в любой момент должны выбирать между различными вариантами действий. Мы должны принять как нашу судьбу положение о том, что нам угрожает опасность: речь идет не только о том, чтобы избегать рисков, и о том, чтобы на фоне оценки глобального положения принимать правильные решения; настоящая угроза кроется в глобальной ситуации в целом, в нашей «судьбе» — если мы и дальше будем действовать так, как мы это делаем сейчас, то мы обречены на гибель, независимо от того, насколько осмотрительно мы будем себя вести.

Поэтому решение состоит как раз не в том, чтобы быть предельно осторожными и избегать рискованных действий. Если мы именно так будем себя вести, то мы полностью окажемся во власти той логики, которая ведет нас к катастрофе. Решение состоит в осознании наличия взрывоопасного переплетения разнородных связей, которые и делают положение столь опасным. Как только мы добьемся этого, мы должны будем заняться выполнением длительного и сложного задания, суть которого состоит в изменении координат общей ситуации. Ничто другое нам не поможет, если мы хотим предотвратить уничтожение нашей планеты.