Как примириться Москве и Брюсселю?

2014 год прошел под знаком конфликта между Россией и ЕС. Однако этот конфликт не носит антагонистический характер - стороны могут его урегулировать, если просто выработают правила игры. А также признают свои ошибки.


Нельзя сказать, что российско-европейский кризис вокруг Украины стал какой-то неожиданностью. Он должен был случиться, поскольку Россия и Европа играли на постсоветском пространстве без правил и без уважения друг к другу. Особенно это касалось поведения Европы. Несмотря тесные экономические отношения, все последние годы, европейские страны относились к России как к второстепенной державе, проигравшей в холодной войне, и поэтому фактически поражали ее в правах.


В то время когда российская внешняя политика была слабой, это поражение особо и не замечалось - у Москвы просто не было сил и возможностей заявить о таких правах, в которых ей отказывали. Впервые об этих правах Россия заявила в августе 2008 года, после вторжения Михаила Саакашвили в Южную Осетию - в Кремле продемонстрировали волю и способность предпринимать жесткие действия для защиты своих интересов даже против европейских вассалов.

По сути уже тогда Европа должна была дать жесткий ответ и поставить Россию на место - однако она не стала этого делать. Возможно, потому, что европейские лидеры понимали слабость их стартовых позиций с имиджевой точки зрения. Пойдя на открытый конфликт с Россией, они фактически поддержали бы агрессора Михаила Саакашвили. Именно поэтому в 2008 году противостояние имело формальный характер, и президенту Франции Николя Саркози было позволено его быстро урегулировать. А вот украинский кризис 2014 года предоставил Брюсселю куда более выгодные позиции.

Внешне все выглядит так, что Европа выступила в защиту Украины от якобы российской агрессии в Крыму и на Донбассе. Европейские и украинские политики активно говорят о том, что Путина нужно остановить на самом первом этапе его экспансии. При этом все прекрасно понимают - Москва просто защищает свои права как региональная держава.

Однако сейчас в Европе уже осознают, что наказание зашло слишком далеко. На Западе рассчитывали поставить Москву на место малой кровью. Однако Владимир Путин продемонстрировал, что он не только не сломается под давлением, но и готов отвечать ударами на удар.

Самое неприятное для Брюсселя то, что Путин отвечает не только неэффективными симметричными ударами (в конце концов, европейские чиновники не особо расстроятся от того, что им закроют доступ в Россию и не дадут хранить деньги в российских банках), а асимметричными «черными лебедями» - непредсказуемыми действиями, имеющими стратегические последствия. Именно такими действиями и стало продовольственное эмбарго, а также отказ от «Южного потока» в нынешней его конфигурации.

Более того, конфликтуя с Москвой Европа теряет влияние на Россию в стратегическом плане. Многие годы европейцы вольно или невольно прикладывали серьезные усилия для либерализации российского внутриполитического пространства, превращения его в более предсказуемое и подверженное влиянию извне поле. Российский «государственнический» лагерь сводил эти усилия к организации «болотного протеста», однако они были куда более тонкими и долгосрочными. Европейцы помогали формированию в России открытого среднего класса, переводу российского общества на новый уровень жизни и мировосприятия. И когда объем среднего класса достиг бы критической отметки не только в Москве и Питере, но и в других городах страны, власти уже не смогли бы игнорировать его требования. Сейчас же, введя санкции, Европа не только способствует снижению уровня жизни россиян, но и заставляет их консолидироваться вокруг действующей власти. В результате требования либерализации режима сменяются призывами терпеть лишения во имя правого дела.

Наконец, Европа просто теряет деньги. Европейский бизнес жалуется на потерю миллионных контрактов в России а также самого российского рынка. Немецкие предприниматели уже выставляют ультиматум Ангеле Меркель, но самой нелепой ситуацией стал, конечно, вопрос с поставкой французских Мистралей. По сути ради политического противостояния с Москвой президент Франции Франсуа Олланд облегчает государственный бюджет на несколько миллиардов евро, банкротит верфь и наносит серьезнейший удар по репутации Франции на оружейном рынке.

Именно поэтому ЕС постепенно меняет линию поведения в отношении России. Он дал добро на замораживание украинского кризиса и отказался от дальнейшего серьезного раскручивания санкционной спирали. Однако это не значит, что процесс нормализации российско-европейских отношений пойдет быстро - эксперты соглашаются с тем, что он займет годы. Для того, чтобы закончить бессмысленный и вредный конфликт, а также не допустить нового обе стороны должны признать неприятные для них вещи. Так, Европе стоит признать, что с нынешней Россией стоит обращаться как с равным партнером, и не будить российский реваншизм.

Брюссель должен признать постсоветское пространство (не только европейскую его часть, но и Южный Кавказ) сферой интересов России. В свою очередь, Москве предстоит несколько более сложная задача. Так, Москва должна понять, что она больше не имеет эксклюзивного контроля над этим пространством. Кремль должен согласиться с тем, что на нем функционирует «принцип открытых дверей» (то есть регион признается объектом свободной конкуренции).

Москва отказывается от такого признания лишь потому, что понимает свою неспособность конкурировать на этом пространстве. Просто потому, что европейские ценности на сегодняшний день выглядят для тамошнего населения куда привлекательнее, чем российские. Не столько из-за того, что они в реальности привлекательнее (прибалтийская политика против России, скандинавская ювенальная юстиция, восточноевропейская бедность и западноевропейская толерантность, доведенная до абсурда - все это сложно назвать конструктивными трендами для развития общества и государства), а потому, что они облагораживаются через СМИ и экономическую политику. Именно поэтому попытки Москвы остановить евроинтеграцию через угрозы и прямой подкуп элит бессмысленны, и лишь приведут к усилению конфликтности. Остановить евроинтеграцию можно лишь через перестройку российской дипломатии и информационной политики, увеличение в ней имиджевой составляющей (в том числе и через либерализацию российского политического пространства и жесткую борьбу с коррупцией), упоре на мягкую силу. Россия должна работать не угрозой, а соблазном.