Внешняя политика – 2014: Россия вспомнила о суверенитете

Какие уроки извлекла на международной арене наша страна в уходящем году.


Мы продолжаем подводить итоги уходящего года. Этот материал посвящен внешней политике России. Если вкратце, то события в 2014-м развивались стремительно, и уже точно понятно, что мир больше никогда не будет прежним.


Конфликт на Украине, начавшийся со столкновений в столице, перерос в государственный переворот и фактически в развал соседнего государства. Донбасс объявил себя самостоятельной конфедерацией из Луганской и Донецкой народных республик, новая власть в Киеве не согласилась с таким поворотом дел и спровоцировала гражданскую войну. В Крыму прошел референдум о присоединении к России, и теперь в составе нашей страны два новых субъекта федерации.

Воссоединение полуострова с большой Родиной вызвало негативную реакцию Запада. Против нас были введены разнообразные санкции, включая запрет на поставку в Россию многих высокотехнологичных товаров и кредитование российских организаций. В ответ Москва была вынуждена принять собственные контрмеры и запретила ввоз в Россию сельхоз продукции из Европы. Сегодня уже никто не скрывает, что между Россией и Западом началась новая «холодная» война.

Одновременно Москва начала поиск союзников в других частях света. В мае были подписаны соглашения о совместных проектах с Китаем, в декабре – с Индией. На состоявшемся в июле саммите БРИКС было принято решение о создании Нового банка развития (прямого конкурента МВФ) и о переходе к взаимным расчетах в национальных валютах. Заканчивается год оформлением Евразийского экономического союза, куда помимо России решили войти Белоруссия, Казахстан, Армения и Киргизия. Есть мнение, что, потеряв всякую надежду на примирение с Западом, Москва начала создавать многополярный мир.

– На мой взгляд, в 2014 году для России произошло цивилизационное самоопределение, – уверен политолог Борис Межуев. – Все прежние установки нашей внешней политики оказались несущественными. Провалились наши экономические расчеты, связанные, к примеру, с нашей дружбой с Германией. Несостоятельными оказались стратегические установки, как-то членство РФ в G-8. Привычная нам ориентация российской экономики тоже оказалась не такой ясной. Всё оказалось в подвешенном состоянии.

Причина этого – отсутствие ответа на вопрос о нашем местоположении в евроатлантическом мире. Кто мы там, какую роль играем? Раньше казалось, что ответ на этот вопрос можно оставить на потом и, не отвечая на этот вопрос, решать более насущные прагматические задачи и тянуть этот период неопределенности. Но оказалось, что это невозможно. Вопрос о нашем месте явил себя в полную силу в 2014 году и разрушил всю хилую конструкцию мироустройства, сложившейся после падения Берлинской стены.

Главным катализатором стали события на Украине. Встал вопрос о ее цивилизационном определении, с Россией она или – с Европой. И за этим стоит более существенный вопрос, с кем Россия? Либо она входит в евроатлантическую цивилизацию или представляет из себя самостоятельный полюс силы.

Несмотря на то, что сами мы уклонялись от ответа, жизнь нас подталкивает к какому-то выбору. К сожалению, этот выбор сделали за нас, и мы пожинаем последствия выражения чужой воли.

— Сейчас мы получили ответ на вопрос о месте России в мире?

– В какой-то степени ответ получен. Стена, которую запланировал построить Яценюк на границе России и Украины, и есть ответ на вопрос. За этой стеной Запад решил жить без России. Не обязательно против нас, то точно без нас. Можно спорить о том, Европа ли Россия, но совершенно определенно Европа – не Россия.

Из этого следует, что Запад будет стремиться не допустить каких-то приватных отношений России с кем-то из членов евроатлантического сообщества, блокировать все возможные экономические и стратегические договоренности, не допустить наличие в Европе большого числа сторонников России. Будут стараться, чтобы никакие политические силы, симпатизирующие нашей страны, не приобрели вес.

У нас идут аналогичные процессы. Весь вопрос в том, сможем ли мы обнаружить в себе способности – экономические, культурные, духовные, религиозные, политические – существовать вне евроатлантического мира. Не исключено, что эти способности у нас не обнаружатся. Тогда у нас произойдет обвал державной идеологии как основы российской государственности. Тогда Россия превратится в некую «вторую Канаду», в страну с полным отсутствием державных амбиций и полным свертыванием всех форм самостоятельного развития, к примеру, собственной оборонной сферы, собственной космической промышленности и работающей на нее собственной науки. Подобное мы видели в 1991 году.

— Стала ли в 2014 году оспариваться роль США как доминирующей державы в мире?

– Я не думаю. Роль США ослабла в незападном мире, но не существенно. Но в самом Западе роль США усилилась, все прошлые противоречия внутри западного мира сгладились. Америка укрепила свои позиции. Просто это лидерство носит «мягкий» характер.

По моему мнению, нынешний глава Соединенных Штатов не тот человек, который мог бы возглавить «крестовый поход» против России. Вся его программа нацелена на примирение, на установление более теплых отношений с прежними противниками. Он не выполняет ту роль, которую от него требует история, роль этакого «анти-Путина».

— Что можно сказать про «восточный вектор» внешней политики России?

– Это очень хорошо, что мы обратили внимание на Восток. С другой стороны, наши отношения с незападным миром развивались все предыдущие годы. К сожалению, под сотрудничеством с Востоком лежит мало глобальных инициатив, предлагаемых Россией. Мир сейчас развивается не столько за счет «ручного управления» Вашингтона, сколько за счет появления глобальных инициатив. Центр выдвижения этих инициатив пока не в России, и это не способствует появлению какого-то альтернативного центра силы в мире.

По мнению зам. заведующего отделением управления проектами и программами по международным вопросам РАНХиГС Романа Андреещева, в 2014 году Россия показала, что может справляться с трудностями в реализации своей внешней политики:

– Главный итог для нас это ситуация на Украине. Против нас Запад включает экономические меры воздействия, но мы держим удар в политической сфере. К примеру, представители белой эмиграции написали письмо в защиту позиции России, недавно были демонстрации в нашу поддержку в Германии и Италии. Так что понемногу ситуация меняется в нашу пользу.

— Определилась ли Россия со своей стратегией во внешней политике?

– Да, определилась. Мы придерживаемся принципа «говорить правду». В дальнейшем наш геополитический вектор сохранится в прежнем ключе.

Мы добились определенных успехов в Средней Азии, вот Киргизия присоединилась к Евразийскому экономическому союзу. Это правильный политический шаг, как для Киргизии, так и для нашей страны. В этом регионе мы выигрываем.

Суть внешней политики сводится к тому, что за свои амбиции нам приходится платить, и мы готовы платить.

— Насколько эффективно развивается наше сотрудничество с восточными государствами?

– Как такового разворота на Восток не произошло. Со странами Азии мы торговали и раньше. Просто мы получили ограничения по доступу на финансовые рынки Запада, нам ограничили импорт высоких технологий. Естественно, мы ищем на Востоке возможности восполнить освободившиеся ниши.

К сожалению, до недавнего времени мы несколько пренебрегали сотрудничеством с Азией в пользу Евросоюза. Таким образом, мы немного упустили ситуацию. Мы и раньше продавали вооружение в Китай и Индию, но рынок вооружений сам по себе не такой большой, оценивается примерно в 50-60 млрд. долларов в год, на Россию приходится около 13 млрд.

Новые контракты с Китаем и Индией это положительное явление. Но надо смотреть на их суть. С Индией они касаются в основном высоких технологий, с Китаем – по большей части в сфере поставок сырья. Хотя есть соглашение с высокотехнологичной китайской компанией «Хуавэй».

— Началось ли строительство многополярного мира?

– На мой взгляд, после развала Советского Союза мир условно можно было назвать однополярным, ведь были Китай и Индия. Просто раньше США не настаивали так на своем доминирующем положении, как сейчас. С другой стороны, лидерство Америки до сих пор никто не оспаривает. Ни Китай, ни Индия, ни Россия не поодиночке, ни вместе не могут составить конкуренцию.

Стоит вопрос не о том, кто заменит США как первой державы планеты, а как отстоять свои позиции.

– Главным для нас в 2014 году стали события на Украине. Обострилось глобальное противостояние с западным миром. Запад нас не воспринял как полноценную свою часть, предложил нам участь сырьевой колонии, даже не младшего партнера. На пиру победителей нам приготовили роль гарнира к основному блюду. Россия нашла в себе мужество реализовывать свой суверенитет на практике, – считает директор международных проектов Института национальной стратегии Юрий Солозобов. – Безусловно, это трудная задача. Она полна издержек и всяких подводных камней. Но это задача формирования нового порядка, когда мир уже не будет однополярным. Путь к этому лежит через формирование мира, где государства будут иметь право на осуществление суверенного взаимодействия. Это мир, предлагающий равноправные права для всех участников.

Россия не должна возглавить «интернационал сопротивления». Для этого есть исламские государства, которым уготована роль «всемирных негодяев». Мы должны стать лидерами нарождающегося «второго мира». Раньше был «первый», «второй», «третий» мир. Сейчас выбор другой: либо ты находишься на самой вершине, либо – тебя сбрасывают вниз. Но ведь есть целый ряд государств, такие как Китай, Индия, Иран, которые представляют цивилизации. К таким государствам относится и Россия. На основе таких стран формируется «второй» мир. Интеллектуальное, идеологическое, политическое лидерство России в этом процессе – очень интересный сюжет 2014 года.

— Америка стала терять положение единственного мирового центра?

– Я бы не выдавал желаемое за действительное. У Америки в запасе еще много «козырей». У нее есть экономическая мощь, мощь мировых организаций. Не надо забывать, что нынешний мировой порядок начал строиться сразу после Второй мировой войны, в него вшита колониальная зависимость многих стран Европы. На территории локомотива ЕС – Германии – находятся американские военные базы, на территории крупнейшей индустриальной державы Азии – Японии – находятся американские базы. Эти страны совершенно несамостоятельны в своей политике.

Поэтому основной сюжет 2014 года – не разрушение господства Америки, а постановка под сомнение двух факторов: способности США выступать модератором конфликтов в мире, моральное лидерство Штатов. Второй фактор крайне важен. Соединенные Штаты никогда не выглядели как захватчик. Они всегда работали на опережение, меняя, скажем, проамериканского Шеварнадзе на еще более проамериканского Саакашвили. Они использовали чаяния народа о демократии и свободе. Таким образом, Штаты удерживали моральное лидерство. Правда, на практике реализация идеалов свободы, равноправия оборачивалась разрушением государственности, экономическим и политическим хаосом, что мы видим на примере Ирака, Ливии.

Сейчас моральное лидерство Штатов подвергается сомнению со стороны Германии, нынешнего руководства Венгрии и ряда европейских стран. Государства устали, что на их территории находятся американские базы, секретные тюрьмы. Создается этакий «окинавский синдром». В Японии на Окинаве американские морские пехотинцы насиловали японских девочек, вели себя как хотели. Сейчас Европа требует избавления от присутствия Америки, и это очень интересный синдром.

— Что можно сказать о «восточном векторе» России?

– Разворот России на Восток произошел не в 2014 году. Просто сейчас он стал более акцентированным, так как «западный вектор» стал наталкиваться на сопротивление. Но еще раньше Евгений Примаков говорил о создании стратегического «треугольника» Россия-Китай-Индия. Если мы посмотрим на визиты Владимира Путина 2008 года, то они похожи на визиты лидера «второго» мира в страны «полупериферии», то есть страны, которые способны стать мировыми лидерами. Тогда же договорились о создании БРИКС. Сейчас просто мы закрепляли прежние договоренности.

Но самым большим успехом я считаю формирование собственного центра силы вокруг России – создание Евразийского экономического союза. Я считаю это самым важным событием нашей политической жизни 2014 года.