Экономика России готова к ренационализации

Государство уже сейчас может получить контроль практически над любым российским частным банком или компанией, причем вполне «рыночным» методом, указывают опрошенные DW аналитики.


Государство уже стало главным кредитором российских банков - они практически не могут существовать без его денег. Только прямая задолженность банков перед Центробанком России уже давно превышает 10 процентов активов в целом по системе и к концу декабря, по данным регулятора, достигла 7,7 трлн руб.


Что регулирую, то имею

Кредиты формально выдаются на относительно короткие сроки для поддержания текущей ликвидности, но они постоянно продлеваются и фактически привлечены бессрочно. «Отключение от рефинансирования Центробанка - очень жесткая мера», - говорит директор аналитического департамента Промсвязьбанка Николай Кащеев. Пока такие вещи происходят, только если у банка нет необходимых залогов, либо он исчерпал лимиты по нормативам, либо с ним совсем все плохо и пора вводить временную администрацию, поясняет Кащеев.

Если банку плохо, он может подвергнуться санации, при которой государственное Агентство по страхованию вкладов (АСВ) либо становится его владельцем, либо передает другому банку-санатору, выдавая тому льготный кредит и контролируя действия санатора. На данный момент по такой схеме государство вложило в частные банки уже более 750 млрд руб.

Помимо этого существуют и другие госструктуры, которым банки так или иначе обязаны. Один только ВЭБ, в группу которого уже входят два до последнего кризиса остававшихся частными банка, Глобэксбанк и Связь-банк, на конец третьего квартала держал на банковских депозитах в других банках более 240 млрд руб. Также в частных банках, согласно отчетности, на 1 декабря хранилось порядка 270 млрд рублей депозитов бюджета и фондов. И, наконец, остаются многочисленные министерства, ведомства, муниципалитеты и госкомпании, средства которых в том числе хранятся и в частных банках.

Методом прямой покупки

В конце декабря президент России Владимир Путин подписал закон, выделяющий АСВ еще 1 трлн рублей на докапитализацию банков. Причем теперь разрешено входить в капитал любых банков, а не только нуждающихся в санации. Помимо прямого выкупа акций эти средства предполагается размещать в виде субординированных инструментов, которые, в отличие от обычных кредитов, можно учитывать в капитале банка. Также планируется направить в субординированные депозиты до 10 процентов Фонда национального благосостояния - а это, по данным Минфина на 1 декабря, еще 394 млрд.

Чтобы инструмент считался субординированным, кредитору надо согласиться на очень рискованные условия: при ухудшении финансового положения заемщика эти средства можно не возвращать - конвертировать в акции или просто списать, объясняет руководитель практики инвестиционного консультирования ФБК Роман Кенигсберг. В числе прочего, признаком ухудшения финансового положения может быть письмо регулятора о необходимости принять меры по предупреждению банкротства. И в случае, например, с АСВ возникает конфликт интересов: направив такое письмо в банк, АСВ автоматом теряет деньги, отмечает эксперт.

«Такие инструменты нормальны, если кредитор способен контролировать заемщика. И поэтому они в целом не вызывают вопросов, когда государство с их помощью кредитует госбанки, - продолжает Кенигсберг. - Но в случае с частными банками такое решение выглядит слишком рискованно, если нет дополнительных возможностей контроля».

Держатель залогов, газет, пароходов

Во всех этих случаях государство выступает спасителем бизнеса, с управлением которым не справились частные предприниматели. Но и этим уровень его проникновения в частный российский бизнес тоже не ограничивается. Уже летом игроки на Московской бирже стали жаловаться, что рынок облигаций опустел. На данный момент, по информации сайта cbonds.ru, в обращении находятся корпоративные облигации на 6,4 трлн рублей. Большая часть этих бумаг заложена в ЦБ - то есть он теперь стал основным держателем публичного долга большинства российских предприятий.

На государственные или контролируемые госкомпаниями (без учета АСВ) банки приходится как минимум 64 процента выданных на начало декабря банковских корпоративных кредитов. В сложившихся условиях валютного кризиса у кредитора практически всегда есть право потребовать досрочного погашения кредита. И если компания не может расплатиться, ее судьбу решают кредиторы - как, например, в случае с одним из крупнейших металлургических концернов Мечел, будущее которого сейчас в руках ВЭБа, Сбербанка, ВТБ и Газпромбанка.

При отзыве лицензии или санации частного банка к санатору или ликвидатору переходят также все его дочерние структуры и права требования по всем выданным им корпоративным кредитам.

Государственное бессознательное

Все государства в период кризисов национализируют, выкупают проблемные активы, спасают компании от банкротства, в том числе за счет участия ЦБ и запуска печатного станка, объясняет заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН профессор Яков Миркин.

«Это делается повсеместно, но в развитых экономиках все это обычно после кризиса продается обратно на рынке, в частную собственность, - продолжает он. - У нас этого (после кризиса 2008-2009 годов. - Ред.) не произошло и не произойдет. Из кризиса 2014-2015 годов экономика может выйти еще более огосударствленной и централизованной, чем была раньше».

Когда в двадцатые годы прошлого века советская власть решила свернуть НЭП, частный бизнес вытеснялся с рынка в первую очередь административными мерами - введением дополнительных ограничений и налогов. Сейчас государству для национализации любого бизнеса достаточно просто перестать кредитовать банки, финансирующие ту или иную частную компанию.

«Те, кто выстраивал и запускал этот механизм, вряд ли планировали подобное использование, и подобный сценарий на ближайшее время кажется маловероятным, - считает Николай Кащеев. - Однако многое из случившегося за прошедший год считалось вообще невероятным».

Вряд ли происходящее - результат осмысленной политики «мягкой национализации», поскольку осмысленной политики у государства сейчас мало, согласен с Кащеевым Яков Миркин. «Эта тенденция отражает саму суть экономики - сверхконцентрированную собственность и огосударствленность, продолжающие нарастать не в силу осознанной политики властей, а в силу субъективной логики действий и интересов, - продолжает Миркин. - Нас ждет не плановая, командная советская экономика и не административная экономика начала 1930-х годов - скорее, в ближайшее время Россию ждет расширенная модель государственного капитализма». Правда, за более отдаленное будущее он не столь уверен, оговорился профессор.