Глобальный колпак и «русская крепость»

Какие уроки из валютного кризиса извлекут в правительстве и в ЦБ?


В предыдущей статье я писал о том, как наша власть борется с валютным и финансово-экономическим кризисом в режиме так называемого «ручного управления». Там я отметил, что борьба эта бессистемна, напоминает хорошо нам известную «кампанейщину».


Хотел бы обратить внимание на один любопытный момент начавшейся «кампанейщины». Премьер на совещании 22 декабря 2014 года объявил о том, что правительство начинает, чуть ли не в режиме «online», осуществлять мониторинг валютных операций экономических субъектов России. Странная ситуация. То, что сегодня пытается делать правительство (мониторинг валютных операций и валютных балансов предприятий) – задача Центробанка. Причем занимается этим не весь Центробанк, а лишь один департамент. Получается, что сегодня кабинету министров поручено делать то, что должно делать лишь одно из многочисленных подразделений ЦБ. Но в департаменте есть профессионалы, а как будет выполнять эту функцию правительство? Может быть, тогда упразднить департамент валютного контроля ЦБ, а положение о Правительстве РФ переписать заново?

Какие же функции в «твердом остатке» остаются за Центробанком? Мы уже выяснили, что за обеспечение устойчивости российского рубля Банк России де-факто не отвечает. В статье 75 Конституции РФ прямо записано: «Защита и обеспечение устойчивости рубля – основная функция Центрального банка Российской Федерации». На наших глазах курс рубля упал в два раза, а с головы председателя Банка России Э. Набиуллиной ни один волос не упал. Конституционный суд молчит. Прокуратура и Следственный комитет также не реагируют. Требования депутатов Госдумы привлечь Набиуллину к уголовной ответственности или, по крайней мере, начать расследование, проигнорированы.

Кредитовать нашу экономику Центробанк также отказывается, демонстративно введя «запретительную» ключевую ставку в 17%. С 1 сентября 2013 года Центробанк получил статус «финансового мегарегулятора» с почти неограниченными полномочиями. Даже экономисты либерального направления стали зловеще шутить: зачем нам правительство, если есть такой мегарегулятор. Прошел лишь один год, и на валютном, фондовом и кредитном рынках возник полный швах.

Кстати, валютный кризис в России резко стимулировал спрос на доллары и иную иностранную валюту. Усилилась «долларизация» нашей экономики и нашей повседневной жизни. Между прочим, в статье 75 Конституции РФ черным по белому записано: «Введение и эмиссия других денег (помимо российского рубля – В.К.) в Российской Федерации не допускаются». Да, эмиссии доллара на территории России нет, она осуществляется с помощью «печатного станка» Федерального резерва США. Но вот «введение» иностранной валюты произошло еще на заре 1990-х годов, одновременно с рождением нового государства РФ. Если бы Центробанк следовал Конституции, он должен был ликвидировать долларизацию нашей экономики (как это можно сделать, особый разговор). Вместо этого Э. Набиуллина еще больше усилила позиции доллара в России. На сегодняшний день объем наличной валюты, находящейся на руках населения, намного превышает при пересчете по официальному курсу всю наличную рублевую массу. Наивно ждать, что в экономике, где обращаются рубли и значительные объемы иностранной валюты, можно добиться устойчивости национальной денежной единицы. Это питательная почва для разного рода валютных спекуляций и подрывной деятельности наших «заклятых друзей». Уровень присутствия иностранной валюты в стране обратно пропорционален степени суверенности государства. Это азы экономической и политической науки. Нашим депутатам Госдумы, которые пытаются привлечь первую даму Центробанка к ответственности, следовало бы обратить внимание и на этот «системный грех» (который, надо признать, ей достался в наследство от предыдущих председателей Центробанка).

Нынешний кризис высветил, что ЦБ толком не выполняет ни одной своей основной задачи (задачи, прописанные в Конституции РФ и в Законе о центральном банке). Одновременно кабинету министров поручают заниматься «мониторингом валютных операций». У ЦБ громадные полномочия и свобода от правительства. А у правительства возникла куча новых «непрофильных» обязанностей, которые обозвали «ручным управлением». Как сказал Лев Толстой, «все смешалось в доме Облонских».

В конце 2014 года опять всплыл «вечный» вопрос: чем занят Центробанк? Невольно приходит в голову мысль: Центробанк занимается чем-то таким, что не прописано в наших законах и что тщательно скрывается от общественности. И тут вспоминаешь, что, наверное, не зря Центробанк России некоторые не очень «политкорректные» эксперты называют «филиалом ФРС». Они намекают, что вывеска «Банк России» нужна для того, чтобы эта организация, фактически имеющая экстерриториальный статус, занимается чем-то таким, что очень нужно Федеральному резерву. А Федеральному резерву нужно от ЦБ РФ три основные вещи:

а) создавать спрос на продукцию ФРС, «зеленую бумагу»;

б) душить российскую экономику;

в) при необходимости дестабилизировать ее.

Первая задача успешно осуществляется Банком России с помощью накопления валютных резервов, состоящих в первую очередь из казначейских облигаций США и долларовых депозитов в зарубежных банках. Уже прошло много месяцев с того времени, когда дядя Сэм в марте 2014 года обнародовал первую серию экономических санкций против России. А на балансе Банка России объем казначейских бумаг нашего геополитического противника превышает 100 млрд. долл. Банк России кредитует почти под нулевой процент нашего геополитического противника! Это отнюдь не натяжка. Ведь казначейские облигации Минфин США выпускает для того, чтобы закрывать дефицит федерального бюджета. А он (дефицит), в свою очередь, обусловлен гигантскими военными расходами Пентагона. А они (военные расходы) нужны для того, чтобы поставить на колени своего главного геополитического противника, коим сегодня Белый дом объявил Россию. Более 100 млрд. долл., инвестированных в облигации Казначейства США (фактически Пентагона), – это годовой военный бюджет России в 2014 году.

Вторая задача осуществляется всяческим ограничением денежной массы под предлогом «борьбы с инфляцией»; справедливости ради следует отметить, что этим ЦБ занимается совместно с Минфином России (последний изымает рублевую массу в различные фонды). Уровень монетизации российской экономики (отношение денежной массы к ВВП) составляет примерно 40%. А в странах Запада он почти повсеместно превышает 100%. «Смертность» наших предприятий в условиях острого дефицита денег, «крови экономики», запредельно высокая. Примечательно, что запредельно высокие процентные ставки по кредитам в России – именно следствие острого «денежного голода». Чем дефицитнее товар (в данном случае – деньги), тем он дороже. А поскольку расходы на обслуживание долгов российских предприятий и организаций растут (по мере роста общей суммы их задолженности и процентных ставок), то растут и издержки производства. Следовательно, растут и цены. Борьба Центробанка с инфляцией напоминает тушение пожара бензином. Хотя руководители Банка России имеют крайне низкую квалификацию, не поверю, что они не понимают этих элементарных вещей.

Третья задача осуществляется путем различных «экспериментов» Центробанка. Последний такой эксперимент – объявление руководства ЦБ сначала о том, что рубль будет отправлен в «свободное плавание», а затем о том, что ЦБ полностью прекратит поддержку рубля с помощью валютных интервенций. Младшими помощниками ЦБ выступают подведомственные Центробанку коммерческие банки с валютными лицензиями, которые в нужный момент организуют на валютном рынке атаку на рубль. Для прикрытия истинных целей подобного рода «экспериментов» и их оправдания используется известная лукавая формула В.С. Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

Разрушительный эффект валютных «экспериментов» Банка России, проведенных в конце 2014 года, превысил совокупный эффект всех предыдущих экономических санкций Запада, которые стартовали в марте (в связи с событиями вокруг Украины и Крыма).

Похоже, наши власти не собираются всерьез бороться с кризисом. Уже на ранних подступах они блокируют любые здравые инициативы, апробированные мировым опытом решения. Например, в Государственной думе был заблокирован законопроект об обязательной продаже 50% валютной выручки наших предприятий-экспортеров (это стандартная мера, применяющаяся во многих странах, нередко норма составляет все 100%). Первый вице-премьер правительства Игорь Шувалов (кстати, лично ему в правительстве поручено отвечать за «ручное управление») дал понять, что не собирается требовать обязательной продажи валютной выручки. Да этого у него никогда и получилось бы. По той причине, что значительная часть валютной выручки не возвращается в Россию, остается за рубежом, зачастую даже не декларируется.

У нас нет даже механизмов отслеживания этой выручки. Целый ряд экспортеров заводит в Россию ровно столько валюты, сколько ее необходимо для обмена на рубли (под оплату налогов, зарплаты, внутренних закупок). Разыгрывается фарс: экспортеры разводят руками, причитая, что у них лишней валюты нет. Продавать почти нечего. Так, кое-что по мелочевке. Мол, от себя «отрывают». Основная часть валютной выручки остается вне страны, вне государственного контроля. «Валютный мониторинг», да еще в режиме «ручного управления», да еще на уровне правительства - очередная «показуха», призванная успокоить население страны. Но, увы, эффект этого метода крайне ограничен во времени. Не удивлюсь, если где-нибудь в конце января или феврале начнется новый приступ кризиса.

Итак, наше правительство сегодня занято «ручным управлением» экономики. На самом деле, оно мало чем управляет. В то же время Банк России вроде бы вообще отстранен от реальных дел по спасению рубля и экономики. Но это иллюзия. Он занимается «неуставной деятельностью».

Закончу свое повествование на конструктивной ноте. Чтобы государство могло эффективно контролировать валютную выручку и трансграничные валютные потоки, существует две основные модели валютного контроля.

Первая – американская. На протяжении многих десятилетий Вашингтон ее выстраивал в масштабах всего мира. Он поставил под свой «колпак» все страны и все компании и банки. Последний кирпичик в создание этой системы – закон ФАТКА, который предусматривает превращения всех банков мира (в том числе российских) в налоговых агентов Налоговой службы США. Ни одному американскому налогоплательщику (физическому и юридическому лицу) увернуться от недремлющего ока Налоговой службы США теперь не удастся. А заодно дядя Сэм будет в курсе того, что вообще происходит в любом уголке финансового мира. Эта модель под условным названием «глобальный колпак».

Вторая – советская. Краеугольными камнями этой системы, которая существовала в СССР почти 70 лет, были государственная монополия внешней торговли, государственная монополия банковского дела и государственная валютная монополия. Важнейшим элементом этой системы был Государственный банк СССР. Как следует из самого названия, этот банк был государственной организацией, был частью правительства страны. Система была апробирована временем, доказала свою жизнеспособность, позволила провести индустриализацию в условиях жестких торгово-экономических и финансово-кредитных санкций Запада. Это модель под условным названием «русская крепость».

Думаю, нашему читателю не надо объяснять, какая модель нам сегодня нужна. Но именно вторая, спасительная для России модель сегодня является почти табуированной темой. Надеюсь в своих следующих публикациях рассказать о советском опыте возведения «русской крепости» и строительства нашего хозяйства в условиях экономической блокады.