Мир ждет глобальный хаос

Китай стал модератором новой архитектуры азиатской безопасности, считает специалист по Китаю Константин Сыроежкин. В интервью он заявил, что на определенном этапе интересы КНР могут вступить в противоречие с интересами России — даже несмотря на то, что Москва рассматривает Поднебесную, как одного из своих военных партнеров.


— Новая военная доктрина России предусматривает расширение сотрудничества со странами БРИКС, в том числе и с Китаем. При этом военная стратегия КНР основывается на неучастии Пекина в военных союзах или блоках. Так какой же вид сотрудничества возможен между Москвой и Пекином?


- Сотрудничество будет проходить по двум направлениям. Во-первых, на двусторонней основе в формате военно-технического сотрудничества. В том числе, в рамках создания совместных производств и проведения совместных разработок военной продукции, как это имеет место между Россией и Индией. Во-вторых, в формате ШОС. В том числе, проведение совместных учений на территории России и Китая. Другими словами, новая Военная доктрина России ничего радикального не добавляет.

— Как в целом может выглядеть гипотетический военный союз России и Китая?

- Такого союза не будет. Во-первых, в нем нет необходимости. Во-вторых, как вы правильно заметили, это противоречит военной стратегии Китая. Наконец, имеет место историческая память, и в России отнюдь не все готовы к такому союзу. Даже гипотетически.

— Военное сотрудничество между Россией и Китаем сильно нервирует Запад и, главным образом, США. Какова может быть реакция Вашингтона на усиление партнерских отношений между Москвой и Пекином в военное сфере?

- Я бы так вопрос не ставил. США нервирует не собственно сотрудничество между Китаем и Россией, а модернизация НОАК и её выход на качественно новый уровень. А так же то, что это происходит, в том числе, и с участием России, так Россия не одинока в поставках в Китай военных технологий и военной техники. Не менее активны на данном направлении и другие страны. Реакция Вашингтона будет, как всегда, неадекватной. А главное — ничем не оправданной и ничем недоказанной. Такой подход, к сожалению, в последние годы стал визитной карточкой политики США по отношению к России. Да и не только к России.

— Как вы оцениваете военный потенциал Китая? НОАК в прошлом веке не одерживала побед. Напротив, были поражение в войне с Японией, в приграничных конфликтах с СССР, весьма сомнительные успехи в китайско-индийском конфликте и войне с Вьетнамом.

- Военный потенциал и боеспособность армии вещи разные. Если говорить о потенциале, то сегодня НОАК обладает всеми видами самого современного оружия, а ВПК Китая способен быстро осваивать производство новейших вооружений и военной техники. Что касается уровня боеспособности НОАК, говорить об этом сложно. Реально это может подтвердить только участие в боевых действиях. Дай Бог, чтобы их не было. Что касается боевой подготовки частей НОАК, она осуществляется на достаточно высоком уровне, о чем свидетельствуют регулярно проводимые масштабные учения, в том числе и в рамках ШОС.

— Китай сегодня не только активно покупает российское оружие, но и делает с него копии, которые потом продает третьим странам. Это вызывает озабоченность не только у Москвы, но и других мировых держав. В этой связи как вам видятся перспективы военно-технического сотрудничества двух государств?

- Некоторые изделия — лицензионные копии, в том числе и с правом продажи в третьи страны. Так что здесь Китай ничего не нарушает. Конечно, есть и очевидные подделки. Но тут уже ничего не поделаешь, если контрактом не предусмотрены штрафные санкции. Что касается перспектив, то наиболее перспективным является создание совместных производств. Желательно, начиная со стадии конструкторской разработки. Правда, здесь остро встанет вопрос о передаче Китаю российских ноу-хау. Насколько мне известно, пока Россия к этому не готова, хотя военно-техническое сотрудничество и движется в данном направлении, о чем свидетельствуют последние подписанные контракты. В том числе ОАО "Компания «Сухой».

— Новая военная доктрина России предусматривает сотрудничество со странами БРИКС. В то же время у двух государств-членов БРИКС весьма непростые отношения между собой. Речь о Китае и Индии. Возможно ли укрепление сотрудничества с одной их этих стран без возникновения напряженности с другой?

- Я не вижу здесь особых проблем. Во-первых, Китай и Индия сегодня настроены на урегулирование спорных вопросов. Насколько это им удастся, покажет время, но тренд вполне очевиден. Во-вторых, Россия старается поддерживать нормальный уровень сотрудничества и с Китаем, и с Индией. Причем, именно в вопросах ВТС Индия сегодня серьезно потеснила Китай. Китаю это может не нравиться, но это делается в национальных интересах России, а с этим трудно спорить.

— Насколько вообще возможен военный союз в рамках БРИКС, с учетом того, что внутри организации есть вероятные противники. Не следует ли в этом контексте проявить гораздо больше рвение в отношении ОДКБ?

- Никто не ставит вопрос о создании в рамках БРИКС военного союза. Максимум, о чем идет речь, проведение согласованной внешней политики. Не более. Кроме того, ни БРИКС, ни ШОС военными союзами не являются. Это совершенно иной формат. Что касается ОДКБ, это — отдельная тема, никак не связанная с Китаем. Понимание необходимости серьезного реформирования деятельности этой организации есть, как всегда, мешают политические амбиции и разница в понимании уровня угроз и вызовов.

— Сторонники теории заговора считают возможной военную агрессию Китая по отношению к России. Порой называются даже даты возможного вторжения НОАК на территорию РФ. Есть ли в этих прогнозах рациональное зерно?

- В такого рода прогнозы я не верю. Хотя на некоторые вопросы ответов нет и у меня. Например, зачем НОАК такая мощная танковая группировка. Против кого она направлена? Не менее значимый вопрос, почему на военных учениях подразделения НОАК совершают марш-броски на 2-2,5 тыс. км. На каком театре военных действий они собираются применять свои вооруженные силы?

— Как вообще вы относитесь к так называемому «Развороту России на Восток»? На что следует обратить внимание российским властям, с учетом того, что делается разворот в условиях крушения ялтинского мира?

- У российского орла две головы, одна из которых смотрит на Запад, а другая — на Восток. И разговоры о резком повороте России на Восток от лукавого. Россия проводит эту политику с начала 2000-х годов. Просто сегодня она выглядит более рельефно в контексте конфликта с Западом. Поскольку США и Европа отвергают высказанную Россией идею создания общего пространства безопасности, по-видимому, пришло время подумать о формировании региональной системы безопасности, альтернативной её пониманию руководством США и их союзниками в Европе. Выстроить такую систему без участия Индии и Китая вряд ли возможно. Более того, саммиты в Пекине (СВМДА и АТЭС) четко показали, что модератором создания новой архитектуры азиатской безопасности уже стал Китай. России здесь опасаться особо нечего, но от излишних иллюзий нужно избавляться. Лично у меня не вызывает сомнений, что Китай будет стремиться делать преимущественно то, что отвечало бы его интересам. А эти интересы на определенном этапе могут вступить в противоречие не только с интересами и стратегией Запада, но и с интересами России. Во всяком случае, темпы, которыми Китай осваивает Центральную Азию, уже сейчас вызывают много вопросов.

— Какая картина мира, на ваш взгляд будет приоритетной в ближайшие годы — это переформатирование глобальных альянсов или уход в регионализацию? Или все вообще выглядит не так?

- Пока все движется к тому, что среднесрочная перспектива — глобальный хаос. Как справедливо подчеркивает президент американского Совета по международным отношениям и бывший руководитель Отдела политического планирования Госдепа США Ричард Хаас: «Вопрос не в том, продолжится ли развал существующего миропорядка, а в том, как быстро он пойдет и как далеко зайдет». С этой оценкой я полностью согласен, и альтернативы, к сожалению, пока не просматривается.