На войне. Как на войне?

Ядерное сдерживание вовсе не означает, что агрессия невозможна.


Время делится не только на довоенное и послевоенное. Оно бывает ещё военное. Сейчас мы живём в военное время.


Непонимание этого такого очевидного и невероятного факта — самая мучительная задача для нашего коллективного разума. Все известные психотипы пытаются уйти от ее решения. Истероиды — вытесняют. Шизоиды уходят в себя. Эпилептоиды бьются в припадках. Аналитики — диагноз самый тяжёлый — многословно говорят о чем угодно, кроме того, что мы все — на войне. Пугают войной (а чего пугать? Она уже идёт!) — ругают войной (а чего ругать? Вы такие же участники боевых действий!) — короче говоря, заговаривают коллективному бессознательному его больные подсознательные зубы. А война тем временем идёт.

Честно говоря, доказывать это даже как-то не хочется. Ну что тут доказывать? Ежедневно в центре Европы — да что там, на исконно русской земле, падают бомбы, гибнут люди. А что касается мировой политики — то и там всё совершенно очевидно: полный отказ от практики межвоенного согласования интересов, давление на уничтожение, взаимное расчеловечивание. Так что доказывать — не интересно. А вот разобраться в том, что это за война — это да, это необходимо.

Начнём с глобального. С Третьей мировой. Которая невозможна, потому что при наличии ядерного оружия это самоубийство. Спешу огорчить — возможна, и уже идёт. Первая в человеческой истории мировая война при наличии ядерного сдерживания.

Просто вспомним про совсем недавние (с точки зрения матери-истории) времена — до XIX века включительно. Когда легко начинались и трудно заканчивались всякие там тридцати- и столетние войны. На которых стреляли в худшем случае из ружей и пушечек. На которых в страшных сечах (наполеоновские войны, например) гибли десятки тысяч. Но, как правило — значительно меньше. Собственно, и начинать такие войны было не очень чтобы страшно. Такое себе нормальное продолжение политики другими средствами.

Ужасный и кошмарный XX век стал веком двух (а кто-то считает — одной с перерывом) мировых войн. Счёт пошёл на десятки миллионов жертв. Ну и перерывы между войнами стали дольше. И попытки как-то разъяснить дело без стрельбы — настырнее. Если, конечно, речь идёт не о результатах футбольного матча между Сальвадором и Гондурасом (1969 г.). А так пришлось как-то договариваться — создали сначала Лигу наций, потом ООН. Ну и обзавелись ядерным оружием.

…Ядерное сдерживание вовсе не означает, что война невозможна. Оно означает лишь, что ядерное оружие применять будут только в самом крайнем (а точнее — именно что в последнем) случае. А значит — на новом этапе развития — всё немного меняется и политика, в случае необходимости, становится формой войны. Другими средствами.

Так вот, «холодная война» была риторической фигурой. Так называли жёсткую политику в эпоху межблокового противостояния, в эпоху локальных войн по всему миру и — главное — в эпоху, когда все действия всех основных сторон конфликтов регламентировались общепризнанной системой договорённостей. Ялтинских, потсдамских, хельсинских и прочих. В самые напряжённые моменты «холодной войны» — во времена Карибского кризиса, Пражской весны, Вьетнама и Афганистана, во времена бойкотов и угроз, эмбарго и шпионажа договорённости работали. Бои шли по правилам мирного времени. Окончательное «разъяснение» было отложено немного на потом. Вот накопим оружия… Вот подорвём экономику врага… Вот заварим у него в тылу заваруху…

Но окончательного «разъяснения» не произошло — система блоков рухнула, когда этого никто не ожидал, и Россия — государство-продолжатель всего советского блока — не была уничтожена. Она потеряла огромные территории и миллионы соотечественников. Её экономика рухнула, её армия почти разоружилась, её внешняя политика переориентировалась на «наших западных партнеров». Но ядерное оружие осталось, а ещё остались принципы мироустройства, установленные в середине прошлого века.

А сегодня — осталось только ядерное оружие. Всё остальное демонтировано. Сначала совместными усилиями — Запада и СССР — признавшими радикальное изменение послевоенных границ (распад СССР, распад Югославии, аннексия ГДР). Затем — действиями Запада, переставшего считаться с Россией и другими странами (расширение НАТО до границ России, расчленение Югославии, признание Косово, военные действия в Югославии, в Ираке и в Ливии).

В конце концов, ООН превращена в пародию на Лигу наций — её решения практически неправомочны, её возможности влияния на ситуацию в мире сведены к нулю, так, один из международных пресс-центров. А центром формирования оценок и принятия окончательных решений стала самопровозглашённая группа стран — союзников и сателлитов США — действующих уже давно в логике войны.

Что это значит? Что интересы России не то чтобы противопоставлены интересам других стран. Они попросту игнорируются, их нет. Масштабные, системные, долгоиграющие решения (размещение ПРО в Европе, расширение НАТО, вовлечение Украины и других стран СНГ в контролируемые Западом структуры) принимаются не просто вопреки интересам России — они принимаются демонстративно, с публичным акцентированием несущественности России и отсутствия у неё каких-либо законных прав. И скорость такого слома договорённостей и балансов огромна. Это — скорость блицкрига, скорость агрессивного военного продвижения. Одно только «но» — пока непосредственно по России не стреляют. Потому что ядерное сдерживание. А военная доктрина России допускает любые формы защиты своей суверенной территории от агрессии.

Однако война состоит не только из перестрелок и убийств. С них она начинается, ими она заканчивается. А ядерная война — она сразу же и начинается, и заканчивается, причём для всех. Но главное в войне — другое. Слом границ. Перекраивание зон влияния. Подчинение и разорение врага. Отказ врагу в политической субъектности, а его политическому руководству — в гуманитарной (человеческой) субъектности. Отказ от переговоров и сохранение всего лишь двух форматов дипломатической коммуникации — ультиматумов и обменов пленными (телами погибших). Что, собственно, и происходит. Идёт война. Третья мировая война. А ядерное оружие — его пока не применяют (и обычное против России тоже) — и вовсе не только потому, что боятся. А потому, что этими (другими, политическими) средствами военные задачи решаются вполне эффективно.

Ну и ещё одно добавление — про военные действия против России. Многими справедливо подмечено — военные действия на Украине давно не укладываются в удобную форму «русские и новороссы против свидомых бандеровцев». Жгут людей в Одессе, бомбят в Донбассе, заливают ненавистью в интернете в первую очередь люди, говорящие и думающие на русском языке. Борис Филатов, Альфред Кох, Александр Морозов, Павел Климкин и «Семен Семенченко» — все они (вместе с Порошенко, Тимошенко и многими другими) говорят и думают по-русски, используя «мову» исключительно в качестве фени, ритуального (блатного) языка, отделяющего «паханов и братков» от «фраеров», быдла и ваты.

То есть на самом деле война против России в формате боевых действий тоже идёт — и это гражданская война. Та самая гражданская война, в которую пока что превратили империалисты свою империалистическую против России войну.

Очень важно вот что. Про границы, будапештский меморандум и всё такое прочее не просто пора забыть. Они денонсированы коллективным решением Западного мира, который вышел сам и вывел всех остальных из-под послевоенной юрисдикции. Запад, переверставший итоги прошлого века, Запад, в котором бандеровцы и немецкие нацисты противостояли русской агрессии, а поляки освобождали Освенцим от евреев, — этот Запад избавил весь мир от химеры «международных норм», попранных именно им, Западом. А значит, война против России — с бомбами, снарядами, расстрелами, тотальной мобилизацией — идёт на исконно русской территории, в глубине России, с участием русских коллаборационистов, выступающих против русского народа и русского государства на стороне западных агрессоров.

А значит — это Отечественная война.