Космос в погонах

Станет ли военный космос драйвером отрасли?


Российская космонавтика переживает очередную встряску. Создание новой госкорпорации, которая объединит Роскомос и ОРКК (объединенную ракетно-космическую корпорацию), в сочетании с экономическим кризисом и тревожной внешнеполитической обстановкой требует пересмотра концепции космической отрасли в целом — и не в пользу пилотируемой космонавтики.


Поиск цели

Варианты развития отрасли в очередной раз обсуждали на экспертном совете при коллегии Военно-промышленной комиссии (ВПК). Именно на этой площадке формулируется концентрированное мнение ведущих специалистов отрасли, включая главных конструкторов и руководителей многих системообразующих предприятий, на основе которого руководством страны принимаются окончательные решения.

Основная проблема космонавтики на период после 2020 года, когда должна завершиться эксплуатация МКС, — отсутствие долгосрочного проекта, способного стать «стержнем» отрасли, определив ее цели на дальнюю перспективу. Относительно приоритетов отрасли высказывается широкий спектр предложений — вплоть до отказа от пилотируемой космонавтики вообще.

Мотивы различны, но в основном все упирается в бюджет: поддержание российского сегмента МКС, а тем паче строительство собственной станции потребует изрядных средств. Оправданны ли расходы, если заранее известно, что на нынешнем уровне науки и технологий никаких принципиально новых знаний такие полеты не принесут?

То же самое касается Луны и Марса. Современные технологии не способны защитить человека от космической радиации, значит, длительное пребывание человека на Луне, равно как и пилотируемый полет к Марсу, невозможны — такого мнения придерживается, в частности, директор Центра космической связи «Сколково» Александр Крылов.

Отказ от подобных планов влечет за собой также и отказ от разработки сверхтяжелой ракеты-носителя: для решения задач на орбите Земли, в том числе на геостационарной, достаточно грузоподъемности испытанной в декабре 2014 года ракеты «Ангара-А5», которая призвана заменить разработанный в СССР «Протон».

«Для сверхтяжелого носителя грузоподъемностью 80-90 тонн невозможно найти коммерческие нагрузки. Ракеты подобной размерности будут стартовать в лучшем случае два раза в год, а с учетом тенденции к сокращению программ — существенно реже», — говорится в материалах экспертного совета.

Возможная альтернатива — развитие военной космонавтики. «Надо заниматься боевым космосом, а потом уже — технологии и услуги из космоса», — считает Александр Крылов. Повышенное внимание к военному космосу объясняется двумя главными причинами: во-первых, в российских условиях государство сегодня является единственным значимым заказчиком космических услуг, во-вторых, военное значение орбитальной инфраструктуры усиливается как для локальных конфликтов, так и в глобальном масштабе.

Таким образом, «военный космос» превращается в полигон, позволяющий отработать технологии, включая такие, с которыми потом можно будет выйти на рынок: дистанционное зондирование поверхности земли, связь, навигация и т.д. В первую же очередь подобный переход должен повысить возможности Вооруженных сил России в условиях новой холодной войны. Переориентация на военный космос — это и рост обороноспособности, и наращивание экономического потенциала для последующего развития.

Вероятные потери

Проверить справедливость вышесказанного можно только практикой, однако у столь сложных технических проектов весьма долгий цикл реализации. Кроме того, неясно, насколько затянется нынешний кризис. Если надолго, то, как ни странно, потребуется сохранение ряда затратных разработок, в том числе в области пилотируемой космонавтики.

«Мы пока не знаем, сколько продлится кризис. Решение о заморозке "лишних" программ — например, по сверхтяжелой ракете — может быть оправданно, если "тощие" времена продлятся один-два года, может, чуть дольше, — пояснил "Ленте.ру" независимый эксперт космической отрасли Вадим Лукашевич. — Впоследствии, на растущей экономике, их можно будет возобновить. Если же в таких условиях придется жить шесть, а тем более восемь или десять лет, то по окончании кризиса весьма вероятно, что возобновить работы будет просто невозможно из-за утраты необходимых компетенций. Значит, как это ни парадоксально, в случае неблагоприятного развития ситуации долгосрочные проекты нужно сохранять — хотя бы на уровне, достаточном для поддержания соответствующих технологий и какого-то постепенного развития».

То же самое касается пилотируемой космонавтики. Отказ от российского сегмента МКС и строительства постоянно обитаемой национальной станции с заменой ее на посещаемую означает откат назад даже по сравнению со станцией «Мир». В случае очередного кризиса отказаться от посещаемой станции еще проще, что будет фактически означать окончательное завершение регулярных пилотируемых полетов, тогда как другие основные игроки планируют их продолжать.

Наконец, это справедливо и для разработки перспективного пилотируемого космического корабля в рамках программы ПТК НП (пилотируемый транспортный корабль нового поколения). Очередной перерыв в проекте в сочетании с прекращением совершенствования кораблей типа «Союз» может привести к полной утрате способности спроектировать такой корабль снова, когда соответствующая задача будет поставлена.

Вопросы целеполагания сегодня остаются самыми актуальными. «Главная проблема в том, что у нас нет основополагающего документа, определяющего наши задачи в космосе, — отметил Вадим Лукашевич. — Стратегия развития космической деятельности до 2030 года, разработанная Роскосмосом, так и не стала официальной правительственной программой. Утвержденных указом президента основ государственной политики РФ в области использования результатов космической деятельности тоже недостаточно. По-хорошему нужна сбалансированная стратегия с проработанными подходами в случае различных вариантов развития событий в экономике — от идеального до катастрофического».

В условиях радикальных перемен в экономике и внешней политике Россия может столкнуться с серьезными проблемами в развитии своей космонавтики, особенно с учетом принятого решения о формировании новой госкорпорации, объединяющей Роскомос и ОРКК. От того, насколько быстро новое руководство отрасли во главе с Игорем Комаровым сможет сформулировать задачи на предстоящий период, зависят не только позиции России на рынке космических услуг, но и судьба отрасли в целом.