Захарченко vs. украинские роботы

Наблюдая за видеозаписями последних публичных выступлений Александра Захарченко я ловлю себя на мысли, что он освоился в новой для себя роли и уверенно отвечает на любые вопросы.


Поначалу было заметно что Захарченко — человек непубличный, и выступления на людях ему в тягость, но нынче он себя ведёт так, как будто уже десятилетиями появляется на пресс-конференциях в качестве спикера.


Совершенно понятно, что Захарченко изыскал в себе внутренние резервы для развития. Его прогресс как публичной персоны — это на сто процентов только его достижение. Нет у него никаких имиджмейкеров, спичрайтеров и специалистов по технике речи. Голосу народа не нужны помощники для коммуникации с простыми людьми.

Показательно его общение с матерями попавших в плен солдат украинской армии. Захарченко разговаривает с ними не как начальник и вершитель судеб, а как отец троих детей, прекрасно понимающий, что значит потерять возможность видеть своего ребенка целым и невредимым.

Если Януковича называли на Донбассе «батей», то Захарченко вскоре наверняка будут называть «отцом». «Батя» – слово слишком простецкое. Батя может и напиться вусмерть без всякого повода, и мамке запросто тумаков навалять, и дитю подзатыльников отвесить за безобидный проступок, и дебош устроить на ровном месте. А вот отец — это уже совсем другое. Отец мудр, выдержан, рассудителен, не бросает слова на ветер и подаёт детям пример надлежащего поведения.

Захарченко демонстрирует сугубо русскую черту: сцепив зубы, быстро адаптироваться ко всем сложностям и, засучив рукава, пахать для достижения общего блага. Времени на раскачку у него особо не было. Многие современные мужчины, конечно, спасовали бы, окажись на его месте, ведь на плечах бывшего горняка лежит огромная ответственность за судьбу стольких людей, но Захарченко не дал слабину и не пошел на попятную. Донецкий характер и проявляется в экстремальных ситуациях, требующих железной выдержки, холодного рассудка, природной интуиции и уверенности в своей правоте для принятия судьбоносных решений.

Захарченко — это и есть голос народа, уставшего от запредельного цинизма олигархов. Захарченко — это олицетворение обостренного чувства справедливости.

Признаться, я долгое время не присматривался всерьез к персоналиям украинского политикума, потому что все они слеплены из одного и того же теста фальшивости. Или комсомольское прошлое, или западная подготовка. Всё по учебникам, сплошь чиновно-академическое высокомерие и никакой школы жизни за спиной. Изъясняются отточенными дипломатическими формулировками и заученными наизусть обтекаемыми выражениями. Следить за ними совершенно не интересно. А наблюдая за Захарченко, понимаешь, что перед тобой, прежде всего, человек со своими эмоциями, переживаниями и заботами, а не робот в человеческом обличье, произносящий только однообразные штампы.

Я совершенно не согласен с теми, кто сравнивает Захарченко с правителями африканских банановых республик лишь только потому, что он постоянно одет в военную форму. В его внешнем виде нет никакого карнавально-маскарадного элемента, присущего деспотам с чёрного континента. Простите, а в чем ему ходить? Покупать костюмы итальянских дизайнеров за несколько тысяч долларов, как это делают депутаты Верховной Рады? Это некорректно по отношению к донетчанам. Украинские политики привыкли своим внешним видом подчеркивать дистанцию от народа, и это не значит, что Захарченко должен следовать их примеру. Джинсы и свитер не подходят для человека, вынужденного постоянно появляться недалеко от мест боестолкновений. Военная форма — это дешево и практично, оптимальный вариант одежды для Захарченко учитывая нынешние обстоятельства.

Захарченко — это голос народа, который не собирается отгораживаться от простых людей. Не станет он никогда сугубо кабинетным деятелем. Порода другая. Хочется, чтобы этот голос народа услышали и на Украине. Побольше бы было политиков, разговаривающих с электоратом на одном языке и мыслящих с простыми людьми в единой системе координат. Глядишь и не случилось бы столько бед, сколько выпало на долю Украины в последний год.