Слух о нем прошел по всей Руси великой

На наших глазах формируется новая политическая мифология о президенте. Всю минувшую неделю в блогосфере и социальных сетях активно обсуждалась внезапная отмена встречи Владимира Путина с Нурсултаном Назарбаевым и Александром Лукашенко и его исчезновение из публичного пространства и прямых эфиров федеральных телеканалов. Это породило волну разнообразных слухов, порой самых невероятных. Антрополог Александра Архипова рассказала «Газете.Ru» о том, почему возникают такие слухи и как они формируют политическую мифологию.


«Он снова женился — тайно — и у него молодая красивая жена!»
«Он никак не отреагировал на последнее выступление Обамы — значит, точно умер!»


Это вовсе не цитаты из Фейсбука об исчезновении Владимира Путина с публичной сцены. Первый – это слух о Сталине 1937 года, объясняющий его недельное молчание и затворничество в Сочи, а второй – один из повторяющихся слухов о Фиделе Кастро, который возник в декабре 2014 года, когда Команданте никак не отреагировал на историческое выступление Барака Обамы о налаживании дипломатических отношений между США и Кубой. Его молчание было проинтерпретировано совершенно однозначно и столь же ошибочно: сотни раз на основании исчезновения из публичной сферы немедленно начинали циркулировать слухи о его смерти.

Слухи о первом лице – непременная и неизбежная часть любой устной среды, однако именно в культурах с централизованным управлением, где все или почти все решается волей одного человека, такие слухи возникают не просто как «информационная волна от любого события», они выполняют особую роль: формируют нашу с вами политическую мифологию.

В таких авторитарных или полуавторитарных обществах люди верят, что их повседневная жизнь зависит от того, в каком настроении будет завтра политический лидер. Поэтому тексты о нем и распространяются с гораздо более высокой скоростью.

Другой вопрос: для чего такая мифология нужна? Когда происходящие вокруг события плохо предсказуемы и никому – ни либералам, ни консерваторам – не понятно, как принимаются решения, возникает неизбежный вопрос — а отчего все так? В результате мы конструируем – или, если хотите, программируем – окружающую действительность, используя довольно простые средства – те подручные мифологические модели, которые знакомы нам с детства.

Так у сакральной персоны возникает мифологическая биография. Дело это не одномоментное, и процесс идет все 15 лет правления. Мифология по-своему уточняет разные детали биографии: все этапы жизненного пути должны подвергаться сомнению. В течение 2000-х годов то и дело появлялись тексты, согласно которым у Путина есть вторая, скрываемая идентичность. Чаще всего это истории про то, что президент на самом деле родом из Ашхабада или Ташкента; «его мать на самом деле живет в Грузии», – шептались в разгар российско-грузинского конфликта.

Потом в дело вступает другой механизм – и появляется в блогах история, обретшая невероятную популярность за последние три года: будущий президент в момент падения Берлинской стены с гранатой в руках защищал советское посольство, или архив КГБ, или жилой дом от бушующей толпы. Так появляется героический поступок, совершенно необходимый для любой героической биографии.

Скрываемое место рождения, тайные родители, героический поступок в молодости — какой еще элемент должен встроиться в этот пазл – нашу картину мира?

Конечно, это сосланная в монастырь первая жена: «Прошлым летом мы ездили на машинах по Псковской области, и подруга показывала мне монастырь, в который Путин отправил свою жену. По ее словам, люди иногда встречают ее на дороге возле монастыря».

Поскольку на Руси с разводом у правителей дело обстояло сложно, была весьма популярна практика отправки ставшей ненужной жены в монастырь: так поступал Василий III, отец Ивана Грозного, да и сам Иван Васильевич сослал в монастырь по крайней мере двух своих жен. В этом отношении западник Петр I твердо придерживался русского обычая и тоже отправил в монастырь свою первую жену. Так появляется устойчивый исторический фрейм: первая жена правителя должна жить в монастыре.

История про сосланную в монастырь жену (популярная еще в середине 2000-х, до официального развода Путина) подразумевает, что должна появиться новая красавица, которая, согласно некоторым слухам, не только рождает множество детей, но и является настоящей правительницей: находятся «очевидцы», которые видели тех, кто видел Ленина, и они авторитетно говорят, что они-то знают, кто на самом деле правит страной.

В этой мифологической биографии, конечно, должны быть секреты, связанные с религией и здоровьем. Неподцензурная мифология всегда использует самый негативный и оппозиционный сценарий: публичная поддержка В.В. Путиным православных догм провоцирует на предположения «Путин принял ислам». В традиционном обществе «царь-жрец» должен быть абсолютно здоров – от его здоровья зависит вся производящая сила общества.

Так, отталкиваясь от этого, возникают слухи про тайные и страшные проблемы со здоровьем, которые в любой момент (уже 10 лет) заставят думать о преемнике. Кроме преемника, есть еще и враги в ближайшем окружении, которые тоже не спят и видят, как заменить его на двойника. Что, конечно, приводит мифологическую логику к следующему шагу: а вдруг проблемы со здоровьем были по-настоящему серьезны или враги в ближайшем окружении очень уж успешны, и вот уже шесть лет (этот слух я услышала впервые в 2009 году) нами правит двойник.

Тема двойничества объясняет очень много – это, пожалуй, самая удобная «объяснительная модель»: «вот потому все и случилось за последний год – не Путин это на самом деле».

Мы все строим мифологию из маленьких, очень маленьких кирпичиков, запуская «мифологический маховик». Все слухи, о которых говорилось и писалось на прошедшей неделе, не только функционировали еще 10 лет назад, многие из них представляют собой героико-эпические мотивы (один герой побеждает превосходящего его силами противника), примеры политической конспирологии (страной с 1937 по 1953 год управлял не Сталин, а двойник), исторические фреймы (заточение в монастырь ненужных жен Иваном Грозным и Петром Первым).

Один маленький поворот такого «мифологического маховика» – и в нужный момент, при информационном вакууме, они актуализируются и порождение мифологизированных текстов становится неудержимым. Мы практически не можем говорить в быту о политическом лидере — вместо нас говорит мифология.