Корреспондент «Газеты.Ru» посмотрел, как живет Новоазовск под властью ДНР

Город Новоазовск близ Мариуполя находится практически на той незримой границе, где заканчивается Донецкая народная республика и начинается территория, контролируемая Киевом. Минувшим летом город перешел под контроль ополчения, и местные жители привыкают к жизни под флагами Новороссии. Корреспондент «Газеты.Ru» пообщался с мирным населением и узнал их настроения, а заодно навестил близлежащую деревню Широкино, где по-прежнему идет война.


Новоазовск привыкает к ДНР


«Автобусом до Донецка вы сегодня не уедете. Последний в 12.30 отходит, а на часах уже час почти. Завтра к семи утра приходите, пойдет первый», — бодро сообщила женщина средних лет, которая продает билеты на автовокзале Новоазовска. Я только приехал из «столицы Донбасса» в этот приморский городок, который с конца лета бойцы ДНР отвоевали у украинской армии. Сейчас о войне здесь напоминают разве что большое количество вооруженных ополченцев на улицах и блокпосты на въезде в город.

Вооруженные сторонники Донецкой республики ведут себя довольно миролюбиво: ходят по бульвару на улице Ленина, угощают девчонок шампанским в местном кафе «Волна» или прогуливаются с ними по берегу моря.

Хотя довольны местные жители явно не всем.

«Знаешь, когда только выбили «укропов» из города, все было просто отлично. Но потом нас начали понемногу зажимать, — рассказывает мне местный житель по имени Юра. — Вот представляешь, одно время у нас не работали обменники валюты. Мне понадобились рубли, надо было ехать в Россию. Купил у уличного менялы. Меня через пять минут так называемая полиция ДНР мордой в асфальт положила, и теперь предъявляют, что я валютчик», — сокрушается мой собеседник.

В итоге стражи нового правопорядка забрали у Юрия и гривны, и приобретенные им рубли. Теперь он подал заявление в прокуратуру и ждет реакции.

«Но все равно я не хочу, чтобы украинские силовики возвращались. Зачем они на нашей главной площади памятник Ленину сломали? Не то чтобы я к Ильичу особые чувства питал.
Но как тебе объяснить... русский язык, памятник Ленину, флаги российские — это как бы часть моего мира, я не могу жить с другими символами. Я чувствую себя русским человеком, хотя по крови я вообще наполовину грузин», — говорит Юрий.

К слову, обменные пункты в городе уже работают, там можно приобрести и рубли, и доллары, и евро по среднеукраинскому курсу. Продолжают свою работу три новоазовские школы, три детских садика и две библиотеки. Работает и большинство магазинов. Правда, помимо традиционно высоких для всей ДНР цен на продукты местные жители сталкиваются и с другой проблемой: многие торговые точки пусты почти на две трети. Это относится и к супермаркету самообслуживания, расположенному в центре города.

Впрочем, работает рынок, где можно найти мясо, рыбу и другое продовольствие.

«Почти все продукты мы продолжаем везти сюда с Украины, а после того, как Киев ввел продовольственное эмбарго, это стало весьма трудно. Кто-то из моих знакомых возит с Ростовской области, но таковых единицы. Тут и валютная проблема, да и в России еда тоже недешевая», — делится со мной своими проблемами продавщица Катя, которая держит небольшой магазинчик у автовокзала.

Однако с чем в Новоазовске действительно тяжело — так это с поиском гостиницы или квартиры в аренду. Единственное место, где теоретически можно переночевать, расположено в бывшем здании Приватбанка. Однако остановиться не удается и там.
«А мест у нас нет, у нас все комнаты беженцами заняты. Они из-под Мариуполя бегут», — заявила мне толстощекая маленькая женщина-администратор, выполняющая также роль уборщицы.

Вынужденные переселенцы — три женщины и двое мужчин — в ходе нашего диалога стояли тут же, на входе в гостиницу, и курили.

«Я сам из села Лебедево. Когда «укропы» туда пришли, из нашего дома вынесли все, что плохо лежит. А моего двоюродного брата зарезали», — рассказал мне небольшого роста крепкий парень по имени Витя. «А за что именно убили?» — «Не знаю, не понравился чем-то. Не, ну он пьяница был редкий, конечно. Но за что убили… Не знаю», — заявил беженец. «А почему ты прибежал сюда и не вступил в ополчение, а живешь в гостинице?» — «В армию ДНР я не хочу! Не хочу и все! У меня двое детей. Меня убьют, кто кормить будет?» — «А как же с убийцами брата рассчитаться?» — «Брат — это брат, его жалко… Но дети для меня важней», — заключил мой собеседник.

«Мы ждем, когда ополченцы возьмут Мариуполь или хотя бы Широкино окончательно отобьют. Тогда вернемся в свои дома и будем постепенно их восстанавливать. И восстановим», — вмешалась в наш разговор супруга Вити, Галя.

Широкинское «перемирие»

Само Широкино находится всего в 20 километрах от Новоазовска. Отвезти туда соглашаются не с первой попытки. «Четыреста гривен — и ты там», — коротко говорит седовласый водитель серебристой «пятнашки» (сегодня это всего лишь 18 долларов). Пока мы ехали, таксист Николай Павлович долго рассказывал мне о том, что он тоже ждет не дождется, когда силы ДНР займут Мариуполь, а еще хвастался, что отказался снимать с «торпеды» российский флаг даже тогда, когда в Новоазовске стояли украинцы.

«За это они мне очки разбили, но особо не били», — усмехается пожилой шофер. По дороге мы проехали три блокпоста ополченцев, причем все они Николая Павловича, судя по всему, хорошо знали и тепло здоровались с ним. «На постах-то все местные хлопцы стоят. А вот ближе к передовой есть много и приезжих. Ты пойми, мы по говору-то сразу чувствуем, отсюда человек или нет», — отмечает таксист.

Сторонник ДНР и России, он уверен — из России под Новоазовск приезжают только добровольцы, но никак не контрактники. Чем ближе мы подъезжаем к Широкино, тем чаще нам попадаются обгоревшие телеграфные столбы, поваленные после разрывов деревья и неразорвавшиеся снаряды. Уже на подъезде к поселку нас ждала небольшая баррикада на дороге в виде оторванной башни танка и валявшегося рядом с ним тополя. Водитель не сразу заметил это препятствие и резко затормозил, чтобы не въехать в него.

«А ну убери машину! Быстро!» — заорал ополченец в песочном камуфляже. Он притаился под другим деревом на обочине у дороги и до поры был незаметен.

«Отъедь отсюда метров на сто хотя бы, а ты иди сюда, и бегом, если жить хочешь, тут снайпер работает», — продолжил орать на нас боец ополчения.

Когда я добежал до него, он принялся рассматривать военную аккредитацию и мой паспорт.

«Ты голову не высовывай: как я, на корточках сиди! Нас с тобой снайпер не видит, мы в мертвой зоне. Он пристрелял участок дороги от башни до стелы с надписью «Широкино» (около 20 метров). Так что назад по ложбине побежишь, которая вдоль обочины», — продолжал инструктировать меня ополченец. Говорил он не как местные: без характерного «шоканья» и «хэканья».
«А перемирие тут соблюдается?» — спрашиваю зачем-то. Вместо ответа я услышал резкий хлопок, затем еще один и еще. «Во, слыхал? Это по нам минометы бьют. Не конкретно по нам, а по нашим позициям. Короче, беги давай назад. Я тебя дальше все равно не пущу — ты гражданский. Не бойся, этот снайпер дважды за последние дни в меня стрелял. Но не попал. Хреновый он снайпер!»

Большинство ополченцев практически уверены: когда возобновятся полномасштабные боевые действия (а что это произойдет, никто не сомневается), бои за Широкино станут куда ожесточеннее.

«На Мариуполь с Новоазовска, по сути, идут две дороги: одна через Широкино, вторая — через Коминтерново. И там и там уже сейчас напряженка, — отметил в беседе со мной боец с позывным Трофей. —

Мариуполь имеет стратегическое значение, и что мы его будем либо штурмовать, либо, что более вероятно, пытаться окружить — тут к гадалке не ходи. А значит, схватка за обе дороги будет нешуточная. «Укропы» и не думали здесь отводить тяжелую технику и ждут нас во всеоружии», — продолжил мой собеседник.

Для него тема боя за Широкино имеет особое значение — там расположен дом его родителей, которые вовремя покинули зону боевых действий.

«Я теперь и не рискую даже попытаться узнать, что там от него осталось. Ясное дело, что сначала украли матрасы, потом все остальное. Надеюсь, хоть стены целы. А в целом могу сказать, что через Широкино практически сейчас проходит передовая. Часть села наша — часть их.

Периодически то мы, то они забегают в центр этого населенного пункта и делают селфи каждый со своим флагом», — рассказал Трофей. По его словам, иногда такие фотосессии заканчиваются убитыми и ранеными.

Его товарищ, ополченец с позывным Китаец, оказался куда более лаконичным: «Широкино — как в свое время аэропорт в Донецке. Отсюда война не уходила и в ближайшее время не уйдет», — говорит он.

А тем временем в Новоазовске протекала мирная жизнь — в город приехал глава республики Александр Захарченко. Он прибыл не просто так: в последнее время местные жители стали жаловаться на воровство гуманитарной помощи, которая поступает из России. В итоге лидер ДНР отстранил старого городского голову Василия Сафронова от должности.
«Мы вам тут сегодня сменили власть, а то некоторые забыли, что уже не на Украине живут», — с ходу обратился к публике с деловым заявлением Захарченко.

Люди наперебой стали рассказывать ему о своих проблемах. Их интересовали зарплаты учителей и врачей, а также компенсации семьям погибших ополченцев.

«Пойду теперь на море посмотрю, я сам не знаю, сколько его не видел», — заявил Захарченко после общения с народом и отправился на набережную Новоазовска. Там он, впрочем, пробыл всего пять-семь минут, после чего вместе с охраной сел в огромный черный джип марки «Тойота» и укатил.

Новый мэр города общаться с прессой пока не пожелал.

Впрочем, нельзя сказать, что все в Новоазовске живут только лишь новостями политики и наболевшими социальными проблемами. По главной улице ходят влюбленные парочки, катаются велосипедисты и даже роллеры.

«Мы с подругой учимся в лицее — там теперь осталась одна специальность «кассир-бармен-официант». Нас сегодня пораньше отпустили, и мы поехали кататься», — наперебой стали болтать со мной две любительницы роликов — Юля и Катя. Они пережили времена, когда в Новоазовске стояли украинские силовики, и вспоминают их отнюдь не добрым словом.

«Когда «Днепр» катался по городу и наставлял на любого, кто не понравился, автоматы — было страшно. Мы после шести вечера уже не выходили из дома. В общем, неприятно мне о тех временах вспоминать», — сказала Катя.

По ее словам, нередко бойцы добровольческих украинских батальонов внезапно устраивали обыски прохожим, которые попались им на рынке или на улице.

«Ой, а перекинь нам фотки, которые ты с нами сделал, на телефон! Только через блютус перекинь. А то интернета у нас нет», — просит одна из девушек. После этого они, довольные и жизнерадостные, укатили на роликах. Война от горожан теперь достаточно далеко — в 20 километрах к западу по дороге на Мариуполь.