Украинско-польская чарка

Недавно украинцы подложили польским партнёрам свинью: депутаты Рады не нашли лучшего времени для принятия закона о героизации УПА, как день визита в Киев президента Польши Б. Комаровского и его выступления перед ними. Это обернулось большим политическим конфузом, вызвало скандал в Польше. Принятие закона расценили как пощёчину польскому президенту и его народу.


Самое интересное, что обе стороны попросту «сели в лужу» – ни той, ни другой скандал был не нужен, но ни та, ни другая не смогла его предвидеть. Создаётся впечатление, что в потугах наладить союзные отношения стороны просто не видят друг друга. Или не хотят видеть. При этом постоянно талдычат о сотрудничестве. Ясно, Польша хочет иметь дело с какой-то совсем другой Украиной. А Украина – с другой Польшей, требуя принимать себя такой как есть – с национальным героем Бандерой – и никак иначе.


Реакция в Польше была нервно-раздражённой. Наверное, ярче других выразил настроения генерал Вальдемар Скшыпчак, бывший командующий сухопутными войсками и замминистра обороны. Он заявил: «Я отрекаюсь от всего того, что говорил об Украине, о поддержке этой страны!» И вспомнил, как боевики УПА убивали его дядю.

В стране вдруг возродилось старое негативно-­ироничное отношение к украинцам. Оранжевая революция, а потом евромайдан, казалось, уже смогли его изменить: украинцы едва ли не поголовно (по крайней мере так это представляют власти «незалежной») тянутся к свету западной культуры, ненавидят москалей и готовы учиться уму-разуму. На прославления УПА закрывали глаза, объясняя их постреволюционной «болезнью роста» или чудачествами г-на Ющенко. Но вот незадача: украинские партнёры с чудачествами оказались столь политически стойки и неловки, что они проявились уже в виде закона прямо в день государственного визита президента Польши. А это уже невозможно замалчивать.

При этом польские политики всеми силами постарались показать, как они разочарованы, что на Украине прославляют УПА.

Полякам теперь нелегко вылезти из ловушки, в которую они загнали себя сами и очень давно. Помогая в своё время становлению украинского национализма как способу раскола Руси, как орудию против Москвы, они многократно сами от него жестоко страдали. И т.н. Волынская резня, один из самых печальных эпизодов в истории этих народов, была жесточайшим уроком, показавшим, что украинство – кинжал двухконечный. Польская сторона по сей день ожидает признания той резни геноцидом, ждёт покаяния рвущегося в европейцы «непутёвого» народа. Но вряд ли кто-то из украинских националистов будет в связи с этим посыпать голову пеплом. Непонимание этого делает польские отношения с украинцами, можно сказать, неадекватными.

Нежелание считаться с реальностью неслучайно. Оно даже вполне осознанно. Секрет в том, что Украина для Польши так и не стала самоценной, и отношения с ней не сводятся к двусторонней проблематике. Украина для нынешней Варшавы – лишь функция в борьбе с Россией, и в этой борьбе любое оружие подойдёт, даже украинский национализм. Какие бы преступления он ни совершил, противостояние с Москвой важнее, чем память о страданиях предков. Это главный нерв польского самосознания, видящего себя одним из пионеров в борьбе с мировым злом, с которым там многие политики, да и граждане, отождествляют Россию. А то, что власти Украины делают кучу ошибок, – не повод отказываться от священной борьбы. Отношения с Украиной – политика, а с Россией – священная борьба. Политика должна быть подчинена ей, а не наоборот. Вся надежда – на постепенное воспитание, европеизацию украинцев, этих странных автохтонов исторических польских Восточных Кресов. Но такой подход закладывает мину под собственно польско-украинские отношения, которые вообще-то для будущего Польши не менее значимы.

Все последние годы Варшава теряет позиции на Украине. Сразу после вступления в ЕС она была «адвокатом Украины в Европе», креативным специалистом по ней на Западе, главным покровителем. Теперь же первая скрипка в руках у Германии, а Польша как бы в стороне. Это тяжело переживается в Варшаве. Однако истоки этого не только в успехах и мощи Германии. Проблемы – в самой Польше, в её подходе к Украине.

По идее, она могла бы прийти к украинцам с покаянием за столетия своей колониальной политики. И это было бы как раз по-западному – там есть культ «чувства исторической вины»: у кого-то за колониализм, у кого-то за фашизм. Но поляки к этому не готовы. Польша в какой-то исторический момент пропустила европейское увлечение «раскаянием» и по-прежнему чувствует себя цивилизационно более высокой, непогрешимой, ответственной за культурное влияние на соседние народы. Так называемый кресовый миф, представляющий Украину, Белоруссию и Литву как идеальный мир успешной польской цивилизаторской миссии, до сих пор господствует. Поляки в большинстве своём думают, что «кресовые» народы должны быть им благодарны за эту миссию и столетия польского господства. Объективно оценивать с таких позиций историю «украинской неблагодарности», в особенности Волынскую резню, довольно трудно.

Понятно, что для украинских националистов Польша – весьма опасный и неприятный партнёр, так как она своим отношением маркирует колониальный статус Украины во взаимодействиях с Европой. И планы реституции собственности, отнятой у поляков на Украине, – совсем не шуточная тема. Помимо имущественных проблем она имеет чёткое идеологическое звучание: если вы хотите вернуться в Европу, то должны восстановить польские права на Украине. Украинцы, может, и готовы были бы стать общеевропейской колонией (что им, собственно, и предлагалось), но не конкретно польской. Бывших колонизаторов нигде не любят.

Во время визита в Киев Комаровский делал акцент на «историческом сходстве» проблем двух стран в отношениях с Россией как основы для союзных отношений. Вся остальная история их отношений такой основой, очевидно, не является. Что ж, если не получается объединяться за что-то, то можно объединяться и против кого-то. И поднять чарку! Уже хотя бы за то. что не пустили русских мотоциклистов в Польшу по пути на Берлин. Такая вот дружба соседей-славян.