Украинство — это мутация

Самая заметная черта, свойственная политическому украинству — это его эпигонство, то есть отсутствие оригинальности. Причем, полное отсутствие. Оттого украинство так натужно и лезет с самого рождения из кожи вон, надеясь доказать, что оно — «не Россия», потому что нет у украинства четкого облика и неповторимых характеристик, которые бы всем сразу бросались в глаза, и заставляли признать, что это нечто особенное и оригинальное.


Вся его идеология — это сотни раз пережеванная иностранная жвачка. Эту жвачку кураторы украинства без сожаления выплевывали всякий раз, когда в ней отпадала надобность. Они знали, что эта жвачка так и останется бессловесно валяться где-нибудь на политической обочине, в надежде еще пригодиться своим кураторам в будущем.


У украинства нет оригинального политического облика. Все действия украинствующих элементов тому свидетельство. Они либо черпают вдохновение из польско-германо-американских стратегических шаблонов по расколу того, что сейчас принято называть евразийским пространством, либо пытаются опереться на советское наследие, предварительно исказив его до неузнаваемости. Ничего своего нет.

Особенно показателен в этом отношении прошедший День Победы. Посмотрите пропагандистские плакаты, которыми Киев уставил всю страну. Там или сдвиг в сторону советского наследия, или в сторону польско-германо-американского. Совсем неразборчивые украинские «агитпроповцы» пытались даже соединить несоединимое, «воду и камень, лед и пламень». Получилась фотографическая «кракозябра», где между штурмом советской армией Берлина и штурмом украинской армией Донецка поставлен знак равенства.

Штурм Берлина — это советское наследие. Попытка штурма Донецка — это последствия внешнего управления Украиной со стороны Европы и США. В чем здесь оригинальность? Если Киев отрекается от советского наследия, пусть отречется от него бесповоротно, от «А» до «Я». Вместо этого беспомощные украинские геббельсы, то и дело, хватаются за советский символизм. Потом они же перебегают к бандеровщине — порождению австро-германского Генштаба, и пытаются изобразить какую-то абсолютную инаковость, характеристичность, независимость своего политического облика.

Вы видите в этом хоть намек на независимость и яркую характеристичность? Я — нет. Я вижу только серость, убогость, покорную готовность быть кем угодно, помноженную на горделивые выкрики о какой-то особенности и неповторимости политического украинства и всего, что с ним связано.

Где неповторимость, где эта особенность? Ее нет. Все, чем оперирует украинство, создано не им. Оно, как гиена, таскает куски мяса у львов. Свой облик украинство может соразмерять с принадлежностью Украины к православно-византийской цивилизации, и тогда украинство теряет свою политичность, возвращаясь к тому, чем было изначально, то есть культурным этнографическим украинством, которое умиляло многих русских классиков, в том числе Николая Васильевича Гоголя. Это было бы для украинства возвращением к своим корням, в историко-идеологическую колыбель Руси, стиранием искусственно возведенных граней между украинством и Русским міром.

Промежуточный вариант — это сохранение в лоне украинства советской составляющей. Сюда входит признание подвига советского солдата в годы Великой Отечественной войны, а не отказ от него, сохранение самого термина «Великая Отечественная война», признание преступной роли украинского национализма во время этой войны и т.д.
Другой вариант — украинство шаблонно копирует австро-германо-американские заготовки, насыщается теми смыслами и настроениями, которыми никогда самостоятельно не обладало. Оно превращается тем самым в бледную уменьшенную копию, состряпанную с чужого лекала.

Где политическая оригинальность украинства? Политическое украинство политически бездарно. Вся его история — это история повторения, считывания с чужого листа. Громогласно и многократно отрекаясь от «тоталитарного советского прошлого», украинство не в состоянии провести ни одного значительного праздника без использования советского наследия, будь то в символике или в необходимости вспомнить эпохальное историческое событие.

Объявило поспешно «евромайданное» украинство войну всему «радянському». Но пришел праздник 9 Мая, и Украина никак не смогла обойтись без воспоминаний о боях под Ленинградом, Сталинградом, о взятии Берлина и т.д., потому что память эта — народная.

Украинство обладает культурной оригинальностью, и у него эту оригинальность никто не отбирает (украинские народные обычаи, народный костюм и т.д.). Определенная степень культурной оригинальности украинству свойственна, но из приятного культурологического зрелища украинство превращается в злобное убожество, когда с культурной нивы перескакивает на политическую, и пытается там утвердить свое эпигонство как нечто неповторимое.

Но для этого ему не хватает силенок, не хватает яркости, внутренней энергии, и оно неизбежно начинает подпитываться чужими смыслами, окончательно теряя в погоне за дополнительной оригинальностью остатки своей оригинальности. Тогда оно превращается в исполнителя чужой воли, в ту саму использованную жвачку. Самой оригинальной чертой политического украинства всегда оставалось отсутствие оригинальности.

Политическое украинство беспомощно экономически. Оно всегда не в состоянии прокормить само себя, и всегда надеется на зарубежные подачки. Оно готово объявить Россию агрессором, и клянчить у агрессора скидку на газ, принимать от агрессора кредиты и многомиллионную помощь в устранении последствий Чернобыльской катастрофы в размере.

Оно готово объявить Евразийский Союз порождением ада и активно искать выход своих товаров на рынки этого ада. Оно так непоследовательно оттого, что неоригинально. Оно живет не своим умом, а отсутствием своего ума.

Тот, кто оригинален, четко знает свои цели в жизни и целеустремленно к ним движется, тот обладает своей внутренней полнотой и завершенным обликом. Это относится, как к человеку, так и к государству. Есть такое понятие, как внутренняя целостность. Этой целостности у политического украинства нет. Оно разболтано и расшатано, и от этого пытается за свою оригинальность выдать беспричинную русофобию и тем самым делает себе еще хуже, отрывается от своих византийско-православных корней, и теряет шанс на обретение полноты, которое возможно только в возвращении к своим корням. Каждый из нас оригинален тогда, когда остается самим собой.

Все эти метания из угла в угол — это психологические проявления пресловутой «многовекторной политики», которая стала визитной карточкой любой украинской власти. Такая политика может быть возведена в ранг почета только у государств с неясным, смазанным геополитическим обликом.

Многовекторность — это беготня туда-сюда. Как мы подсознательно не замечаем человека с невыразительными чертами лица, так в политическом мире относятся к странам, не имеющим в запасе ничего, кроме дряблой идеи «многовекторной политики». Сильные мира сего такими жертвуют очень легко, потому что не ценят эту «многовекторность», а используют ее в своих целях, о которых самому «многовекторному бегуну» знать не положено.