Реактивная политика

Кремль продолжает лишь отвечать на недружественные инициативы Запада вместо того, чтобы действовать на опережение.


5 июня — первый день без латвийских шпрот. Накануне вступил запрет на их ввоз в Россию. Наконец-то! Запрет нанесет Латвии серьезный ущерб — половина всего экспорта шпрот приходилась на Россию, а это без малого 100 млн евро в год. Для нищей по меркам Евросоюза республики очень даже немало. Два десятилетия в этой прибалтийской стране проводили парады ветеранов СС, преследовали русских ветеранов, шипели и плевали в сторону России и вот, наконец, Россия созрела для того, чтобы дать хоть какой-то ответ. Наказали рублем. Русским рублем.


Что стало последней каплей? Видимо, превращение Латвии в военный плацдарм НАТО. Части американской армии, введенные туда вроде как на время, для учений, теперь останутся навсегда. Плюс майский саммит в Риге «Восточное партнерство», этакая попытка политически оторвать от России бывшие советские республики по всему западному фронту от Прибалтики до Грузии. Ответ ведомства господина Онищенко не сопоставим, конечно, с этими враждебными России движениями, но это ответ, демонстрация того, что терпеть такое Россия больше не намерена.

Интересно, что стоило государству объявить об эмбарго на ввоз рыбной продукции и Латвии и Эстонии, как отечественный производитель немедленно воспрянул, поднял голову и, кажется, начал подсчитывать будущие барыши. Глава Союза рыбопромышленников Запада Сергей Маслов заявил, что рыбоперерабатывающие заводы Калининграда и области готовы уже до осени заместить латвийские и эстонские консервы, причем, не повышая цен. «Запрет Россельхознадзора на ввоз латвийских и эстонских шпрот, конечно, дал шанс нашим предприятиям предложить продукцию на собственном рынке», — радуется ему вслед Николай Нечай — гендиректор ООО «Западная рыбная компания». Вы только подумайте, «дал шанс»! То есть до этого шанса не было, рынок был забит иностранной продукцией и это никого не волновало.

Параллельно со шпротным скандалом продолжает развиваться сериал с «Мистралями». Сейчас позиция России более-менее определилась — корабли оставляйте себе, а нам платите неустойку. Нормально, но вот, что важно. Как только стало окончательно ясно, что французская сторона – проблемный подрядчик глава Объединенной судостроительной корпорации Алексей Рахманов заверил о готовности его предприятия выполнять впредь аналогичные заказы. Была бы на то воля государства. Причем Рахманов берется сделать российский аналог в 2,5 раза дешевле, чем французы. Не доверять «своим» в этой ситуации у государства нет никаких оснований. Да, русские не умеют шить трусы и делают не очень хорошие автомобили, но военную технику всегда делали отличную. Теперь, потеряв годы, придется пойти по этому пути – делать самим.

Еще одна линия экономического противостояния с Западом проходит в сфере финансов. Прошлогодний демарш Visa и MasterCard, отказавшихся из-за санкций обслуживать российских клиентов, привел к логичному и, надо сказать, скорому ответу – появлению национальной платежной системы. Вопреки сомнениям скептиков карта «Мир» уже создана, система проходит обкатку и будет доступна соотечественникам уже к концу года. Ожидается, что она сможет занять до 40 процентов отечественного рынка. Почему нет, ведь стала китайская China UnionPay первой в мире по объему операций, опередив ту же Visa? Правда, не сразу, а лет через 10-12 после выхода на рынок, но стала. Китайские «комми» у власти оказались прозорливее российских кремлевских «рыночников». Нет сомнений, что если бы наши озаботились национальной платежной системой в 2002 году, как китайцы, сейчас в мире доминировали бы не три, а четыре системы – одна из них русская.

Эти три примера, касающиеся экономической жизни, пожалуй, самые известные, знакомые каждому. Есть и более мелкие, но не в этом дело. А в том, что на этих примерах отчетливо видно, что Россия лишь пассивно реагирует на недружественные действия Запада, вместо того, чтобы занимать активную позицию, вести свою игру и первой делать нужные шаги. Проявлять инициативу. Не только в экономических вопросах, но и, в первую очередь, политических.

Важность инициативы отлично понимают в лагере супостата. Еще в феврале Барак Обама в интервью CNN назвал действия России в Крыму «импровизацией» Путина, подчеркивая их реактивный характер. Путин, считает Обама, «принял это решение относительно Крыма и Украины, не потому, что у него имелась некая великая стратегия, а, по сути, потому что его застали врасплох протесты на Майдане, а также бегство Януковича после того, как мы выступили посредником в переходе власти на Украине». Ну, да, застали врасплох. Теперь расхлебываем.

Разумно предположить, что такой стиль политической игры, «от обороны», исповедуемый Кремлем в международных делах, имеет причиной характер российского президента и части его окружения, выходцев из спецслужб. Там, как известно, «инициативников» никогда не приветствовали и на службу не брали. С годами такой стиль поведения вошел в плоть и кровь. То же мы наблюдали во время передачи власти от Ельцина Путину. Комментируя эту историю впоследствии, ВВП сказал, что, мол, он не мог не согласиться занять высший в стране пост, ведь это было решение президента. То есть законным, правильным, признается только то, что исходит сверху, по инстанции, извне. Эта манера принятия решений и парализовала российскую самостоятельную активность в мире.

Нельзя сказать, что это фатально. Все же видно, чувствуется, что прозрение к российской власти постепенно приходит. Удивленных интонаций в голосе что Путина, что Лаврова, вызванных беспардонным, циничным поведением «коллег» в мире, становится все меньше. Нарышкин тоже теперь все понимает. Однако страна – не полигон для обучения. Некоторые вещи нужно делать вовремя и быстро. В частности, немедленно начать разворачивать систему поддержки русских и русского языка в бывших советских республиках. Опираясь при этом не на патриотических грантососов, а на живые, уже существующие политические организации и личности. Донбасс показал, что такие в стране есть. Если Россия хочет строить многополярный мир, следует действовать наступательно. И страны к нам потянутся.