Россия пятьдесят лет ждать не может

Российская экономика в новом столетии останется экспортной. Однако для дальнейшего рывка возможности России ограничены. И дело здесь прежде всего не в санкциях и падении цен на нефть.


Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев заявил, что России понадобится как минимум пятьдесят лет устойчивого роста, чтобы войти в число экономических супердержав: пока же уровень амбиций превышает темпы роста ВВП. Доля России в мировой экономике составляет 3–3,5%, что в 9–10 раз меньше, чем у США, отметил он.


Это утверждение спорное. Для начала стоит сказать, что в результате сочетания постепенной либерализации экономики и политики ресурсного национализма Россия в нулевые годы совершила экономическую модернизацию, сопоставимую с Германией и Японией после Второй мировой войны.

Размер экономики в долларовом выражении вырос с 200 млрд долларов до 2000 млрд. В реальном выражении ВВП вырос более чем на 90%, в 2013 году по размеру ВВП, взвешенного по паритету покупательской способности, Россия стала первой в Европе и пятой в мире.

Был сформирован развитый фондовый рынок. Капитализация всего фондового рынка стала сопоставимой с размером всей экономики.

Однако для дальнейшего рывка возможности России ограничены. И дело здесь, прежде всего, не в санкциях и падении цен на нефть. Экономический центр силы – это минимум 250 млн человек.

Единственный шанс для России хотя бы частично решить данный вопрос – это евразийская экономическая интеграция бывших советских республик.

Слабые амбиции российских либеральных чиновников экономического блока также не радуют. Ключевой вопрос – это, конечно, новая экономическая политика, которая России сейчас насущно необходима.

В мае текущего года был сделан очень важный ход, подписаны долгосрочные экономические соглашения с Китаем. Российская экономика в новом столетии останется экспортной. Пока нашим основным торговым партнером и рынком сбыта остается Европа.

Однако жизнь показала, что Европа – не самый лучший выбор, потому что слишком зависит от политической ситуации и США. Плюс демография говорит в пользу азиатских экономик. Азиатский спрос должен стать важнейшим драйвером развития российской экономики в средне- и долгосрочном плане.

Вместе с тем этого мало. В текущей ситуации геополитической конфронтации и опоры только на собственные силы либеральные реформы вряд ли актуальны. При этом в России по факту нет ни одного серьезного инвестора, кроме правительства и государственных компаний. Доля расширенного правительства у нас составляет примерно 50% экономики.

Поэтому единственным правильным выбором является умеренно левая экономическая политика, направленная на борьбу с коррупцией и максимальное стимулирование внутреннего спроса. Идеи Джона Мейнарда Кейнса еще никто не опроверг. А если говорить о современных российских экономистах, то эту программу давно озвучил Сергей Глазьев.

Некоторых смущают административные меры, однако в условиях внешнего давления они более чем оправданны. При этом без них в России никакие экономические или политические реформы невозможны в принципе.

Если в ближайшие 10–15 лет Россия не сформирует суверенный центр силы, мы станем периферией Европы, Китая или еще какого-либо проекта. Задача на самом деле не такая сложная. Сталину, когда он начинал свою модернизацию, было намного тяжелей.

Амбиции страны в мире определяются не только размером экономики, но и военным потенциалом и размером территории. А также великой историей и честолюбием, которое имеет каждая великая нация, в том числе и российская. Современный мир – это не только деньги.